Гарри Гаррисон. Стальная крыса на манеже
страница №8
...я расстаться со мной.Тут он был прав Я и в самом деле этого ждал. И не доверял ему ни на
йоту.
На складе он сразу приступил к делу:
— Игорь, принеси из машины большой ящик и сгинь.
Шаркая и кряхтя, Игорь приволок ящик, взгромоздил на стол и вышел Кайзи
достал фотографию и вручил мне.
— Этот человек носит имя Иба Ибада. По известным причинам его прозвали
Иба Невезучий.
Трудно было бы ему не обзавестись таким прозвищем. На фотографии я
увидел мужчину среднего роста и рыхлого телосложения. Пожалуй, он бы не
выглядел уродом, если бы не бесформенный шрам Он начинался на лбу, оставлял
на носу глубокий ров и пересекал щеку. Шрам был зашит, но столь грубо, что
виднелись следы стежков.
— Производственная травма, — пояснил Кайзи. — Иба по неосторожности
угодил в станок. И зашил его малоопытный, судя по всему, санитар Парень
лишился и работы, и надежды когда-нибудь ее найти. Во мне он видит своего
спасителя, ведь я устроил его в бригаду уборщиков сокровищницы. К тому же я
из своего кармана плачу ему хорошее дополнительное жалованье, чтобы он мог
тешить свои отвратительные наклонности. Он это ценит и оказывает мне услуги.
Сегодня вечером вы займете его место.
— И что, никто не заметит подмены?
— Никто. Все продумано до малейшей детали. Это были не пустые слова.
Лежащий в том же ящике искусственный шрам ничем не отличался от оригинала. К
тому же он был влагостоек и поддавался лишь специальному растворителю.
Определенной формы прокладки за щеками увеличили мое сходство с Ибой. Его
спецовка была достаточно мешковатой, чтобы скрыть разницу в телосложении.
Тяжелые ботинки были хорошо разношены и не жали.
— А как быть с удостоверением личности? Я с гримасой отвращения
гляделся в зеркало. Кайзи подал футлярчик.
— Контактная линза на правый глаз. Не потеряйте. Она очень дорога и
незаменима. На ней рисунок его сетчатки. Вот четыре пары пластиковых
перчаток с отпечатками его ладоней. Этого должно хватить, потому что вам
предстоит побывать в сокровищнице лишь дважды. В первый раз — чтобы самому
увидеть оборудование и сигнализацию, особенно в хранилище облигаций. На
следующую ночь — непосредственно кража. У меня есть специальный набор
взломщика, он тоже очень дорог и незаменим. Сумеете им воспользоваться?
Я взял футляр, открыл и ухмыльнулся.
— Еще до того, как я начал бриться, мне случалось делать наборы
получше. Но с чего вы взяли, что на вторую ночь мне удастся взять
сокровищницу?
— С того, что у вас нет выбора. Другого шанса не будет. Иба получил
билет и огромную премию. Сегодня он покинет планету. Кроме того, у меня
заложник Вспомните видеозапись.
Я вспомнил. Что ж, похоже, деваться некуда.
— Взгляните, — вторгся в мои печальные мысли Кайзи, подавая диск.
Я вставил его в компьютер.
— Это Иба в ночную смену. Вот таким маршрутом он идет, вот так он
работает. Как видите, он нетороплив. Успеете выполнить и его задачу, и свою.
— Как я туда попаду?
— Вас подвезет Игорь. И заберет на том же месте после работы. А сейчас
.мы расстанемся. Есть еще вопросы?
— Пока ничего в голову не приходит.
— Другой возможности задать их не появится. Мы не увидимся до вашего
возвращения.
Что может быть скучнее, чем елозить шваброй по полу и опустошать
бумагоизмельчители? Разве что смотреть на это. И не столько на это, сколько
на ковыряние в носу и почесывание задницы. Впрочем, понять Ибу было нетрудно
— львиную долю уборки выполняли роботы. Я включил ускоренное
воспроизведение. Стало повеселее, но ненамного.
Все необходимое я успел выучить, так как выезжать предстояло около
полуночи. Потом я лег на койку и задремал перед компьютером.
— Ехать пора! — прокричал мне в ухо шофер. Пора так пора. Громыхая,
фургон вез нас по темным и тихим улицам. Контактная линза вызывала зуд, я
едва сдерживался, чтобы не тереть глаз. Руки потели в резиновых перчатках,
набор взломщика оттягивал карман. Наконец Игорь остановил грузовик и махнул
рукой.
— За углом.
Я приступил к делу. Вместе с другими ночными уборщиками, тоже
облаченными в спецовки, я поднялся по ступенькам сокровищницы, прикидываясь,
будто не замечаю их. Совсем как Иба в учебном фильме.
— Ну, и как твоя подружка? — крикнул один, и этот вопрос вызвал
огромное воодушевление среди остальных гигантов мысли.
Я ответил, подражая Ибе:
— Твою мать!
Других слов в фильме попросту не было. Зато эти он повторял к месту и
не к месту.
Скучающий охранник придерживал отворенную дверь. Я укоротил шаг, чтобы
войти последним. Если что-нибудь не заладится и поднимется тревога, никто не
должен стоять на пути моего бегства. Приближаясь к сияющему отверстию
сетчаткоскана, я неудержимо мигал — контактная линза сильно раздражала
глаз. Мало того, она еще и сдвинулась!
Я выругался и пошел еще медленнее, стараясь кулаком вернуть ее на
место. Уже последний человек передо мной миновал сканер.
— Эй ты, задница, пошевеливайся, — заботливо посоветовал охранник. --
Не собираюсь тут всю ночь торчать.
Это меня подстегнуло. Я в последний раз надавил на контактную линзу и
нагнулся к светящемуся отверстию. Затем встал, не дыша. Я ждал сигнала
тревоги. Лампа над входом полыхнула зеленым. Я медленно подошел к запертой
двери. Прижал ладонь к пластине на косяке. Щелкнул замок, я вошел. Остальные
ночные уборщики расходились, исчезали в темном безмолвном здании. Я
распахнул дверь на служебную лестницу и спустился на два марша. Когда я
входил в аккумуляторную, вспыхнул свет. Меня встречали ряды молчаливых
неподвижных роботов.
— Твою мать, — по обычаю своего двойника сказал я.
У двери висело заряженное под завязку электрострекало. Я снял его с
кронштейна и ткнул в ближайшего робота.
В пластину приемника ударила большая искра, среагировало реле, и
штуковина ожила. Зарядный кабель отсоединился и юркнул в свой контейнер.
Робот вышел из комнаты. Я танцевал вокруг своих подчиненных, жалил
разрядами, пока не выгнал всех. Мы шествовали, оставляя позади кабинет за
кабинетом, под клацанье и шуршание опустошаемых бумагоизмельчителей, под
перестук пепельниц. Позади нас шелестели мокрые швабры. Время от времени
какой-нибудь бестолковый робот зацикливался, снова и снова доставал и
вытряхивал уже пустой ящик. Прикосновение стрекала к нужному месту
заставляло его образумиться. От скуки я вообразил, как буду заниматься этим
до конца дней своих, и содрогнулся. Хватит и часа такой работенки, чтобы
почувствовать, как тупеешь.
Я монотонно искрил и ругался, пока мы не достигли этажа, где
располагалось хранилище облигаций.
— Всем стоять. Перерыв десять минут.
Они не подчинились, и я снова выругался. Я что, не так приказал?
— Стоп! Стоп!
Когда я повторил это в четвертый раз, роботы замерли. Я прислонил
стрекало к стене и побежал по тускло освещенному залу. По пути я считал
двери, которые столько раз проходил в виртуальной реальности. Вот и нужная.
Замок на ней был простенький, охранная сигнализация отсутствовала. Я
справился легко.
Сразу за ней стояла металлическая решетка на петлях — эта задачка уже
посложнее. Слава Богу, все сигнальные устройства — антиквариат. Им бы в
музее красоваться, а не сокровищницу охранять. Сначала достаем кусок
проволоки и шунтируем электронный замок. В этот древний механизм заложены
миллионы комбинаций, чтобы его открыть, необходимы часы компьютерного
времени. Мой же приборчик нашел код меньше чем за три минуты. Я ввел цифры в
память замка и отворил решетчатую дверь.
Теперь — сигнальное устройство в косяке. Ну, это не проблема. С такой
системой я сталкивался не раз. Я надел инфракрасные очки, и комнату сразу же
пронизали многочисленные лучи. Они перекрещивались под всевозможными углами.
Угоди под такой лучик — поднимется страшный тарарам. Но если поставить
перед линзой приемника генератор луча с нужной частотой, я пройду по комнате
незамеченным.
Допустим, все получится. Допустим, я войду в комнату, сниму с полок
облигации, нагружу роботов, вынесу добычу. Куда? И, что гораздо важнее, как
вместе с ними покинуть здание?
— Твою мать, — выдал я, испытывая что-то соответствующее этому
ругательству. И подстегнул роботов стрекалом. До конца смены еще есть время,
успею что-нибудь придумать
Время еле плелось. Время ползло, как улитка. Роботы мыли, вытирали,
вытряхивали, стучали, зацикливались, но в конце концов наступил положенный
перерыв. Я превратил свою орду в немую сцену и поискал подходящее местечко,
чтобы перекусить. Вскоре мне приглянулся кабинет какого-то важного
чиновника. Я уселся в кожаное кресло за огромным, как футбольное поле,
блистающим столом, и посмотрел в хрустальное окно. Я постарался не ощущать
вкус еды. По какой-то неведомой причине Иба питал противоестественную любовь
к маринованным и копченым свинобразьим хвостам и всегда тащил на работу
контейнер этого лакомства. Ради пущего сходства с образом я пошел на эту
пытку, о чем теперь горько жалел. Хрящики вмиг забили горло, застряли в
зубах. Вместо зубочистки я использовал иглу свинобраза, оказавшуюся в
контейнере вместе с куском шкуры.
Но, пока мое сознание подвергалось физическим и нравственным мучениям,
подкорка времени не теряла. Она анализировала, планировала, замышляла,
корпела. Я бросил недоеденные останки свинобраза в мусороконвертер, где они
превратились в космические лучи, и встал.
И тут же снова сел — в мозгу забрезжило решение всех проблем.
Да, выход есть. Он непрост, и никак не обойтись без риска. Возможно, я
единственный человек в цивилизованной галактике, способный хотя бы
вообразить такое дерзкое преступление, уже не говоря о том, чтобы его
выполнить. И, хуже всего, без всякой выгоды для себя. Нет, все-таки я должен
вырваться из жадных лап Кайзи.
ГЛАВА 22
Когда я выходил из сокровищницы, на востоке забрезжил рассвет. Я устало
поплелся на место встречи, к Игорю. В молчании мы доехали до склада;
опустились ворота гаража, и я увидел машину Кайзи. Он двинулся навстречу и
властным жестом остановил фургон. Я устало спустился на пол.
— Игорь, пойди купи пива, — скомандовал он. — Автомат пустой.
— А деньги?
— Вот деньги. Ступай.
Я понял, что Кайзи хочет не пива, а разговора с глазу на глаз.
— Как прошла рекогносцировка? — спросил он, едва поднялись ворота.
— Как по маслу. Могу проникнуть в хранилище и выкрасть облигации за
десять минут. И то большая часть времени уйдет на транспортировку.
— Прекрасно.
— Не спорю, не спорю. Если бы не одна пустяковая проблемка, я бы
назвал этот план идеальным.
— Проблемка? Вы о чем? Похоже, он встревожился Я посолил ему рану.
— За одну ночь можно вынести облигации из хранилища, но не из
сокровищницы.
— Что вы городите? — процедил он сквозь зубы.
— Помилуйте, это же так просто понять! Даже Игорь сумел бы. Я говорю о
том, что облигации можно вынести из хранилища, но не из сокровищницы.
Он побагровел. Я понял, что совершаю большую ошибку — сейчас его
бесить нельзя. Ладно, поспешим исправить
— Операция осуществима Уверяю вас, я могу вынести облигации из
хранилища, а со временем из здания. Просто на это уйдет больше времени. Не
беспокойтесь, получите вы свои бумажки. Но не сразу. Я обошел здание и
проверил каждый выход Все двери запираются снаружи Значит, мне нужен
помощник который откроет дверь с улицы. А еще — грузовик Он должен
дождаться меня и увезти добычу.
— Все это легко устроить.
— Так уж и легко! Уличные ворота для транспорта тоже запираются
вечером. По ночам машины не ездят. Грузовик сразу заметят, значит, риск
слишком велик Но есть и другой способ, и он с риском не связан. К тому же на
дело пойду я один, а значит, не надо привлекать сообщников. Будет что-то
вроде той вашей кражи в собственном банке В таких делах, надо признать, вы
настоящий гений.
Он самодовольно ухмыльнулся — известно, что все эгоисты принимают
любую лесть за чистую монету.
— Не будь я гением, не стал бы богатейшим человеком в галактике.
Продолжайте.
— Слушайте внимательно. Прежде чем обчистить хранилище, я проникну на
склад номер восемь ноль три. Там лежат канцелярские запасы. Как вы,
наверное, уже догадываетесь, эго очень просторное помещение, потому что
бюрократы обожают переводить бумагу. Я пройду к самым дальним штабелям, до
которых не дотрагивались месяцами, если не годами, и запасусь бумагой в том
же объеме, который занимают облигации...
— Зачем?
— Выслушайте до конца и поймете. Открыв хранилище, я сложу бумагу
посреди комнаты, а затем вынесу облигации. И установлю термитную мину
замедленного действия. Обожаю термитные мины. И, наконец, последний, если
можно так выразиться, штрих гения — я разбросаю по комнате несколько
обгоревших облигаций Как будто их разметало пламенем.
— Позвольте закончить за вас! — азартно вскричал Кайзи. — Вы
перенесете краденые облигации на склад канцелярских принадлежностей,
спрячете их подальше от глаз, на месте изъятой бумаги! Утром в обычное время
выйдете из здания, и после вашего ухода взорвется мина. Вы, конечно,
оставите хранилище запертым?
— Конечно.
— И тогда полиция столкнется с неразрешимыми загадками: поджог или
самовозгорание? Кто сложил бумаги? Почему заперто хранилище? Вдоволь пищи
для подозрений и догадок. О краже никто поначалу не подумает Что же это за
вор, который оставляет добычу на месте?
— Позвольте добавить несколько деталей к вашей мастерской
реконструкции, — сподхалимничал я. Он кивнул. — Заказы от разных отделов
на канцелярские принадлежности скапливаются в одной из служб. А та
отправляет их поставщику. Он раз в неделю присылает грузовик с товаром.
Кайзи выжидательно наклонился вперед, а я играл свою роль по всем
законам сценического искусства.
— Следующая доставка — через три дня. Водитель в сопровождении одного
из охранников повезет груз прямиком на склад. Но в этот раз водителем буду
я. После разгрузки охранник уснет. Я перенесу облигации в машину, а их место
займет спящий страж. Затем я выйду из здания. Вот вам и преступление века.
Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. И улыбался, обдумывая
мой гениальный план.
Вошел Игорь. Кайзи взял бутылку пива, откупорил и хлебнул от души.
Потом оценивающе посмотрел на меня.
— Справитесь?
— Справлюсь. Но понадобится кое-какое снаряжение.
— Давайте список. Сегодня же вечером все получите.
— Отлично. А теперь я собираюсь перекусить и вздремнуть.
Кайзи не пытался меня остановить. Знал: пока Анжелина — пленница, я
целиком в его власти.
Я медленно брел по улице, а мимо плелись на работу наемные невольники.
Вот и сень знакомого механомаркета. Но сначала надо оторваться от слежки,
хоть я ее и не заметил. Я вошел в первое же попавшееся конторское здание, в
одиночестве поднялся на лифте, спустился по ступенькам и вышел черным ходом.
Для верности несколько раз повторил процедуру. Лишь затем купил дешевый
телефон.
Но прежде, конечно, выбросил старый. У Кайзи была целая ночь, чтобы
посадить в него "жучок" и увешать подобными насекомыми меня.
— Официант, подойдите-ка, — сказал я, как только откликнулся Боливар.
— Напомните, что я заказывал, когда был здесь в последний раз. Да,
медведьбургер и пиво.
Я вышел и бросил телефон в ближайшую урну, надеясь, что Боливар все
услышал и понял: на мне "жучки", и я буду ждать в ресторане, где мы уже
встречались.
Я брел, нигде не задерживаясь подолгу, на тот случай, если какой-нибудь
из "жучков" дает пеленг. Затем вернулся в ресторан и увидел в угловой
кабинке Боливара. Я описал широкий круг, возвратился и чуть ли не вбежал в
ресторан. Зашел сыну за спину и подал карточку, когда он повернулся.
"Обыщи меня индикатором".
Что он и сделал, лишь единожды изумленно посмотрев мне в лицо Три
монеты, как обычно, а еще машинка полыхнула красным на металлическую
пуговицу. Кайзи постоянно шел на новые ухищрения. Я сорвал пуговицу и отдал
Боливару вместе с монетами. Он достал из кармана экранированный мешочек и
спрятал миниатюрные передатчики.
— Теперь нас не услышат, — сказал Боливар. — Отличный грим, папа, я
тебя еле узнал. У меня хорошая новость: Боливар нашел дом Кайзи.
— Как? Ведь это ты — Боливар!
— Джеймс, папа. Вечно ты нас путаешь.
— Она там?
— Этого мы не знаем. Но дом очень большой, и его обслуживают
первоклассные роботы.
— Первоклассные. То есть умные и бдительные. Чтобы с ними сразиться,
необходимо как следует подготовиться.
— Пока вы с Боливаром ездили в Шварцлеген, я наконец вломился в
муниципальную базу данных Санкиста-у-Моря. Вломился в прямом смысле слова.
— Не понял.
— Тамошние противохакерские программы оказались мне не по зубам.
Поэтому однажды ночью я совершил ночную кражу со взломом. Для отвода глаз
вынес принтер и факс. Ну, и встроил передатчик в главный сервер. Теперь
данные для нас не тайна. Я оставил Боливара рыться в государственных файлах,
и скоро он раздобудет подробнейшие чертежи интересующего нас здания.
— У меня была долгая ночь. — Я постучал по клавиатуре карты вин,
заказал нам по двойной порции зенкораскрывателя. — Позволь, я расскажу обо
всем.
— Ух ты! — воскликнул он, выслушав, сделал большой глоток и
поперхнулся.
Я постучал его по спине. Помогло.
— Самый красивый "скачок" из тех, о которых я слышал, — восхищенно
сказал сын.
— Спасибо. Польщен. Но, боюсь, я скрыл от своего любезного
работодателя один нюанс.
— Какой?
— Машина с канцелярской дребеденью прибудет не через три дня, а через
два.
Он мгновенно понял всю важность этого факта. И расплылся в улыбке.
— Собираешься вывезти и припрятать облигации?
— Вот именно. Но прежде, чем хотя бы думать об этом, мы должны быть
абсолютно уверены, что твоя мать в безопасности. У меня еще одно поручение
для тебя. Я не случайно так вырядился. Я похож на некоего Ибу, который
работает в "Планетарной сокровищнице". По словам Кайзи, он получил крупную
сумму денег и улетел вчера на космическом лайнере.
— Не похоже на методы Кайзи. По-твоему, это ложь?
— Да. Выясни, кто вчера покинул планету. А заодно просмотри свежие
новости.
— Считай, что уже сделано. Как тебе сообщить?
— Вот этого пока не знаю. Думаю, нам до поры лучше держаться подальше
друг от друга. Если Кайзи хотя бы заподозрит, что мы виделись, нам
несдобровать. Я позвоню завтра. Рано, примерно в это же время. Как только
проверну дельце с облигациями.
— Береги себя, — напутствовал меня сын. Судя по всему, он тревожился.
— Я всегда себя берегу.
В эти слова я вложил больше уверенности, чем испытывал. Сказать, что я
нервничал, — значит ничего не сказать.
Джеймс отдал мне экранированный пакет, я вытряхнул "жучков" и положил в
карман. Забрав мешочек, Джеймс молча помахал на прощание. Я ответил тем же и
отправился на склад — отдохнуть.
Вернее, я надеялся отдохнуть. Когда я вошел, Игорь посмотрел в мою
сторону и отвернулся. Зато Кайзи встретил меня горящим взором, его обуревали
идеи.
— Мне не нравится, что вы бродите по городу в одиночку.
— Почему? Кого мне бояться?
— ДиГриз, я вам не доверяю. Слишком гладко стелете. — Он указал на
заваленный покупками стол. — Здесь все, что вам понадобится.
Он полез в сумку и достал пистолет.
— Хочу, чтобы вы сидели спокойно, пока Игорь наденет наручники.
Я вынужден был подчиниться. Битюг зашел мне за спину, пистолет
неуклонно смотрел в лоб. Щелкнули наручники. А мерзавцам и того мало — еще
одной парой Игорь сковал мне щиколотки.
Кайзи убрал пистолет и улыбнулся.
— Теперь можете поспать. У вас впереди трудная ночь.
Оба с наслаждением смотрели, как я поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь,
скачу к койке, тяжело на нее падаю. Я корчился, пока не оказался на спине.
Глянул на наручники и понял, отчего улыбается Кайзи. Отмычкой с такими не
справиться. Комбинационные замки утоплены так глубоко, что диски не
повернешь, даже если дотянешься пальцами. Я попытался. Не получилось.
Даже скованный по рукам и ногам, я крепко уснул — помогла усталость.
Проснулся, услышав голоса, и в следующий миг снова провалился в сон. И лишь
почувствовав щекой дыхание Игоря, а главное, уловив мерзкий запах из его
рта, я полностью очнулся.
Он, согнувшись, возился с комбинационным замком. Я растопырил пальцы,
чтобы вцепиться в его горло, но тут увидел Кайзи. Он держал меня на мушке.
— Тащи его сюда, тут светлее.
Игорь схватил меня за лодыжки и стащил с кровати. Я рванулся вбок и
упал на плечо, а не на голову Водитель, ругаясь, перетащил меня в другую
комнату и сидел на мне, пока не снял оковы.
— Разве так принято обращаться с лояльными служащими? --
поинтересовался я, усаживаясь на стул.
— Сейчас Игорь отвезет вас в сокровищницу, — сказал Кайзи. — Я буду
рядом, в своей машине, глаз с вас не спущу. А утром прослежу, как вы
покинете здание. Если возникнет хоть малейшее подозрение, что вы отступили
от плана, можете не сомневаться: вам больше никогда не увидеть жену.
Я промолчал, потому что не надеялся на свою выдержку. Он принял это за
согласие. Посмотрел на часы.
— Пора. Возьмите коробку с завтраком. В ней необходимое снаряжение,
замаскированное под мерзкую еду.
Мы поехали знакомой дорогой к знакомому углу. Потом — знакомая
прогулка к входу в сокровищницу. Все как тогда, разница лишь в том, что
сзади бесшумно катила черная машина. Она остановилась на соседней улице.
Я был счастлив скрыться за углом от глаз Кайзи. Контактная линза на
этот раз не своевольничала. Замок среагировал на фальшивую ладонь. Я вошел
— Ты! Иба, я к тебе обращаюсь!
— Мать твою! — угрюмо буркнул я, не глядя на говорившего. Что ему
нужно?
— Иди сюда! У меня кое-что есть. Пришлось остановиться, посмотреть на
него. Он протягивал газету.
— Какой-то парень принес, велел тебе передать. И даже заплатил пять
кредитов — хочешь верь, хочешь не верь. Я просмотрел. Ничего особенного.
Просто сегодняшняя газета. Хотел даже выбросить
Он уронил газету и ушел.
Газета? От кого? Уж конечно, не от Кайзи. Значит, от Джеймса. Но
почему?
Я не мог прочитать газету сразу. Другой охранник, в вестибюле,
подозрительно таращился на меня.
— Мать твою! — крикнул я вслед уходящему и поспешил к своим
заждавшимся помощникам.
Лишь пробудив их к жизни, я раскрыл газету. Торопливо просмотрел Читать
не было времени. Хотя погодите-ка! На последней странице из поля был вырван
крошечный полукруг. Рядом с рекламой набора "Сделай сам себе грыжу". Не
может быть! Я посмотрел на другой стороне листа и обнаружил заметку петитом:
"Самоубийство в озере Центрального парка".
Меня прошиб озноб. Я пробежал заметку.
"Неизвестный... изорванная одежда... вода в легких... опознать не
удалось..."
И последняя строка: "Бесформенный шрам на лице".
Значит, не надо изучать списки пассажиров. Иба уволен. Слишком много
знал о делишках Кайзи.
Теперь было ясно как день, что ожидает меня.
ГЛАВА 23
Впервые я порадовался тому, что работа уборщика не требует участия
мозгов. Мои мысли описывали бесчисленные круги в поисках выхода и не
находили. Выкрасть облигации можно — это самая простая часть операции. Но
сразу после кражи меня снова закуют и посадят под замок. А через два дня в
сокровищницу приедет машина с канцелярскими припасами. Что делать?
Признаться, что доставка произойдет днем раньше? Если признаюсь, Кайзи
получит краденые облигации на блюдечке, а я следом за Ибой отправлюсь
купаться в озере. Если не случится чего-нибудь похуже.
Роботы брели внесенным в программу курсом, я едва замечал их. Лишь
когда один зациклился, я вспомнил свои обязанности и шарахнул его стрекалом.
А затем снова целиком занялся неразрешимыми задачами.
Хватит! Меня заклинило, как робота. Пора что-то предпринять. В смысле
ограбление. Я отключил всех помощников, кроме одного, чтобы не разбрелись.
Потом снял с самого большого тащибота мусорные ящики и заставил его
следовать за мной к канцелярскому складу. Дверь там даже не была заперта. В
этом мавзолее бюрократии только тусклые ночные лампы освещали мой путь.
Штабеля бланков чуть не доставали до потолка, с ними соперничали горы
конвертов и пачек чистой бумаги. Мы огибали их, все глубже забираясь в эту
пещеру. Слой пыли на полу, сухость, сумрак, затхлость. Вот н моя цель --
залежи у самой стены. Пыль витала в воздухе. Пересохшие бланки пожелтели по
краям. Прекрасно будут гореть! Я принялся за работу и нагрузил робота
бумагой, лишь несколько раз остановившись, чтобы чихнуть. Готово. Еще одно
"апчхи" — и я покидаю склад, а за мной с механической покорностью
погромыхивает верный робот.
Я прошунтировал электронный замок, затем нейтрализовал сигнальное
устройство на дверном косяке. Теперь — самое хитрое: не задев луча,
установить инфракрасный генератор перед приемной линзой. Медленно вперед,
шаг за шагом. По лицу ручьями течет пот. Готово. Чистая работа. Настал черед
побыть грузчиком, и роботы мне тут не помощники. Складываем бланки на полу
посреди комнаты, ворошим, чтобы лучше горели. Я запыхался, нагружая тележку
облигациями. А теперь — последний штрих. Я сгреб в охапку этак на миллион
облигаций — какое расточительство! — и оттащил подальше от датчиков
пожарной сигнализации. Достал зажигалку, поджег бумаги одну за другой.
Каждой давал погореть, затем тушил. Отнес их назад и со вкусом прирожденного
дизайнера разбросал по комнате. Ну и наконец повернул диск часовою механизма
термитной мины. Она рванет через час после моего ухода, за несколько минут
до появления дневных рабочих. Сегодня они проведут время гораздо веселее,
чем ожидают.
Я остановился передохнуть. Остыл, потер ладони, разминая одеревеневшие
пальцы. И лишь после этого с бесконечным терпением убрал инфракрасный
проектор. Медленно... медленно... Готово. Все остальное — детская игра.
Привести в порядок сигнализацию, запереть дверь...
Я сходил напоследок в кладовую, тщательно сложил облигации, прикрыл
сверху старыми бланками. Здесь краденое преспокойно дождется моего
возвращения. Либо останется на веки вечные, если наделаю ошибок, мрачно
подумал я.
Следующие часы тянулись мучительно. Я изо всех сил старался не думать о
термитном заряде. А вдруг что-нибудь случится, прежде чем она.... Не надо,
Джим, выброси из головы.
И вот — последняя пепельница, последний бумагоизмельчитель. Спускаемся
в подземное логово роботов, где они с радостью приникают к электрическим
сосцам, а я смываю с рук следы поджога.
Все-таки я нервничал. II не просто нервничал — поджилки тряслись. Что,
если я неправильно установил часовой механизм? Сбегать проверить? Желудок
стянулся в узел и не распускался, пока я не оказался на улице. Я медленно
дошел до угла и не увидел фургона. Что-то случилось? Прежде чем я успел
обуздать мечущиеся мысли, рядом затормозила машина Кайзи.
— Садитесь, — сказал он.
— А где Игорь?
— Не ваше дело. Мы поехали.
— Все по плану?
— Да.
Он улыбнулся, облизал губы. Затем, крутя баранку одной рукой, достал
блокнот со стилом, подал мне.
— Начертите подробно, как добраться до кладовой. Пометьте, где лежат
облигации. Еще напишите имя фирмы-поставщика и водителя.
— Не думаю, что мне следует это делать.
— ДиГриз, не шутите. Вы ответите на все мои вопросы и очень хорошо
понимаете, почему.
— Понимаю. Но сначала — моя жена. И ваши угрозы. Вот о чем я хочу
поговорить. Что будет, когда я принесу вам облигации?
— Вы встретитесь с ней, как я и обещал. Угу, встретимся, подумал я. В
могиле.
— Какие гарантии?
— Мое слово, какие же еще?
— Маловато, Кайзи. Ведь вы соврете — недорого возьмете.
Он холодно покосился на меня, но промолчал.
— Давайте-ка лучше заключим сделку. Я привезу облигации, но сначала вы
ее отпустите.
Он молча крутил баранку. Затем отрицательно покачал головой.
— Нет, не могу.
— В таком случае я не могу предоставить информацию, как вывезти
облигации без моего содействия.
На это он ничего не ответил. Я тоже решил поиграть в молчанку.
При нашем приближении опустились складские ворота. Я не увидел в гараже
ни Игоря, ни его грузовика. Кайзи вышел из лимузина первым, открыл заднюю
дверцу, что-то достал.
— Взгляните, — предложил он.
Я взглянул и судорожно дернулся. Но опоздал.
В бок ударили два металлических электрода. Чудовищный разряд прошил
болью все тело. Мышцы сжались в мучительном спазме, я рухнул на пол.
Я был в сознании, но шевелиться не мог. Кайзи протащил меня по не
знавшему метлы и швабры полу, взвалил на койку. Безнаказанно надел наручники
и приковал мою НОГУ к металлической спинке кровати. Когда он протащил койку
по комнате и с грохотом врезался в стену, я почувствовал, как в тело
начинает возвращаться жизнь.
Кайзи вышел в соседнюю комнату и вернулся с очередной парой наручников.
Я понял, что у него на уме, решил перекатиться на бок, свалить его ударом
пятки, но удалось только вяло дрыгнуть ногой. Он стащил меня с кровати,
приковал за ногу к металлической трубе на стене. Кайзи тяжело дышал,
физиономия его перекосилась от злости. Утонченный мультимиллионер исчез,
передо мной стоял зверь. Снова и снова я получал удары в лицо. Лишь больно
ушибив кулак о мою челюсть, он унялся.
— Никто не смеет мне перечить! Никто!
Он потер ссаженные костяшки.
— Да как тебе, заурядному преступнику, хватило наглости диктовать мне
условия?! Не потерплю!
Вернулась жестокая улыбка. Выровнялось дыхание. Я получил болезненный
удар ногой по ребрам. Но это было уже не по злобе, а по расчету.
— Ты беспомощен. Я могу сделать с тобой все, что захочу. А сейчас я
хочу одного: оставить тебя здесь на несколько дней без воды и пищи. И вскоре
ты будешь с нетерпением ждать моего возвращения, чтобы рассказать, как
вывезти облигации. Если расскажешь, я, может, и оставлю тебя в живых.
Вот он, настоящий Кайзи. Имперетрикс фон Кайзер-Царский без маски.
— Как Ибу? Которого выловили в озере? Я прокричал это Кайзи в спину, и
он повернулся.
Лицо пошло багровыми пятнами. Ну почему я так и не научился следить за
своим языком?
Я понял, что подписал себе смертный приговор.
— Считай, что ты уже в могиле!
Кайзи вышел, хлопнув дверью.
Я услышал, как завелась его машина, как с визгом опустились ворота
гаража. А потом с таким же визгом поднялись.
Я остался один.
— Джим, когда-нибудь найди время и научись держать норов в узде.
Мудрый совет. Мудрый, но запоздалый. Впрочем, что толку себе пенять?
Лучше подумаем, как выбраться из западни.
Не так-то просто, понял я, вдосталь надергавшись и накорчившись и
ободрав кожу о металл. Можно дотянуться до ножных оков и повернуть диски на
замках, но, вертя их наугад, до скончания века не найти правильную
комбинацию. И труба на стене незыблема. Я крутился, хрипя от натуги. Она
сказалась, как и ночное бдение. Я расслабился и крепко уснул.
Потом меня что-то разбудило. Сколько же я проспал? Судя по свету в
окне, было все еще утро. Болело разбитое лицо, ныли ребра. Я услышал шорох
— кто-то скребся в дверь. Я кое-как повернулся и увидел, как медленно
поворачивается дверная ручка. Кайзи? Игорь? Кто бы там ни стоял, мне это
ничего хорошего не сулило. В тот миг я почувствовал, как мало осталось во
мне надежды. Вообще ничего.
Плавно отворилась дверь. В гараж скользнул некто в темном. Я решил
закричать, но сразу передумал. Дождался, когда гость закончит традиционный
поиск "жучков" и спрячет трофеи в экранированный мешочек. Затем я с шумом
выпустил из легких застоявшийся воздух.
— Джеймс!
— Нет, Боливар. Джеймс все еще роется в компьютерных архивах, ищет
чертежи здания.
— Вытащи меня отсюда!
Он повозился с оковами и отрицательно покачал головой.
— Проще сказать, чем сделать.
— Ты на машине приехал?
— Да.
— Слесарный набор. Клещи, молоток.
— Верно!
Клещи сломались — наручники, приковавшие меня к трубе, оказались
крепче. Но спинка кровати была сделана из металла помягче, и Боливар
разломал ее молотком. Затем помог мне встать и снять наручник с трубы.
— Неважно выглядишь, — сказал он. — К этому фальшивому шраму, да
настоящие синяки, да еще наручники... — Он огорченно покачал головой.
— Веди меня к машине и доставай аптечку. Потом — в магазин режущих
инструментов. Без этих железок мне сразу полегчает, даю слово. — Я зашаркал
прочь из комнаты, гремя цепями. — Кстати, спасибо за внезапное появление.
— Я решил, что пора вмешаться. Ты обещал позвонить, но не позвонил.
Тот жлоб, водитель грузовика, сейчас, наверное, едет в Санкист-у-Моря. Я
следил за ним, пока он не свернул на скоростную трассу.
— А Кайзи?
— Вероятно, все еще в банке Его машина — на тамошней стоянке. Прежде
чем ехать сюда, я проверил.
Загудел его телефон.
— Оба в пути, — сказал он и дал отбой. — Джеймс добыл чертежи
особняка. Просил ехать туда, не задерживаясь.
— В этом городе можно взять напрокат вертолет?
— Запросто. Но сначала — в магазин слесарных инструментов.
Боливар затормозил точно перед входом в лавку и юркнул туда. Через
несколько секунд вернулся с молекуразлучником. Бросил его мне на колени, и
машина рванула вперед. Я перевернул штуковину, прижал к наручнику. Тонкая
энергетическая плоскость ослабила молекулярные связи в металле, и я кожей
ощутил поток осыпающихся атомов. Когда мы добрались до вертолетной площадки,
я уже смазывал кремом синяки и ссадины. Я собирался бросить молекуразлучник
на заднее сиденье вместе с остатками оков, но передумал и спрятал в карман.
Оказалось, что межзвездные пилотские права вместе с тугими бумажниками
и кредитными карточками способны творить чудеса. Я ждал в машине появления
арендованного вертолета. Затем быстро перебрался на борт и устроился на
пассажирском сиденье.
— Только что говорил с Джеймсом, — доложил Боливар, когда мы взмыли.
— По его словам, грузовик Игоря стоит возле особняка. Джеймс собрался
войти, но я велел дождаться нас.
Я кивнул
— Один в поле не воин. Эта штуковина летит во всю мочь?
— Мигом домчим. Я велел Джеймсу подыскать местечко для посадки. Там он
и будет нас ждать.
Мы летели быстро, но меня изводила мысль, что уже поздно. Мозги
жужжали, как пропеллер вертолета. Что делает Игорь в особняке Кайзи? Если
Анжелина там, то он, возможно, приехал по ее душу. Нет, Игорь не причинит ей
вреда, по крайней мере, без приказа босса. А вдруг такой приказ уже отдан?
Мысли мои описывали круги, желудок капризно урчал. Болел бок. Я порылся в
аварийной аптечке и нашел фляжку медицинского бренди.
— Мне нельзя, я за штурвалом, — отказался Боливар. — А тебе, похоже,
не повредит.
Разбитые губы обожгло спиртом, но для желудка это был целительный
бальзам. Неужто я слишком стар для таких приключений? Судя по самочувствию,
да. И в ту минуту я понял, что меня и впрямь укатали крутые горки.
— Вижу площадку, — сказал Боливар в телефон. — Джеймс, это ты нам
машешь? Отлично, садимся.
Не дожидаясь, когда остановятся лопасти, мы побежали к машине. Джеймс
внимательно осмотрел мое лицо и повязку, но ничего не сказал. Мы уселись, и
колеса закрутились.
— Жми во всю мочь, — велел я.
— Грузовик, о котором вы говорили, стоит возле особняка. Насколько мне
известно, Игорь в здании один, конечно, если не считать роботов. Чертеж
здания — рядом с тобой на сиденье. Дом большой, очень большой. Я насчитал
десять... нет, двенадцать комнат. На крыше — пентхауз. И судя по
ортогональной проекции, дом стоит на монолитной плите, подвал отсутствует.
Я подозрительно рассмотрел чертеж, затем постучал по нему.
— Все эти комнаты — с окнами.
— Тут большинство комнат — с окнами, — сказал Боливар.
— По моему настоянию Кайзи принес видеозапись, подтверждая, что
Анжелина жива и здорова. В комнате, где велась съемка, было искусственное
освещение. И я не заметил в кадре окон.
— А может, это происходило ночью?
— Нет, он уезжал утром. Если Анжелина здесь, он бы вернулся до
темноты.
Боливар тоже рассмотрел чертежи.
— Если есть хоть одна комната с зашторенными окнами, с нее и начнем.
Найти такое окно снаружи будет нетрудно.
— А если все шторы раздвинуты? — спросил я и добавил, не дожидаясь
ответа: — Помните банк? Где Кайзи прятал якобы украденные деньги?
— Конечно! — воскликнул Боливар. — Потайная комната под хранилищем.
Если ему в центре города удалось соорудить такое, то в пригороде сделать эго
проще простого.
Джеймс остановил машину и поднял руку.
— Особняк — за углом, сразу за той рощицей
ГЛАВА 24
Мы высадились и в тот момент, когда Джеймс затворял дверцу машины,
услышали скрежет стартера, а затем вой мощного двигателя.
— Это грузовик Игоря, — сказал Джеймс. — Он запаркован возле
особняка. Что теперь делать? Поедем следом?
— Нет, — ответил я. — Остановим. Есть шанс, что в кузове Анжелина. А
если не в кузове, то в доме. В любом случае Игорь скажет.
— Но это, наверное, опасно... — озабоченно произнес Боливар.
— Я отвечаю.
Я услышал, как фургон тронулся с места и выехал на шоссе. Когда он
появился, я поднял руку. В тот момент я так волновался за Анжелину, что
совершенно забыл, как выгляжу сам. Я был не я в буквальном смысле. С
синяками и ссадинами на лице я — вылитый Иба, восставший из мертвых. Вот
почему Игорь, заметив меня посреди шоссе, до отказа вдавил педаль тормоза.
У него отпала челюсть, физиономию перекосила гримаса ужаса.
Затем он упал грудью на баранку. Грузовик катил по инерции прямо па
меня.
Я рыбкой нырнул в сторону, сделал кувырок и выпрямился уже на обочине
около моих мальчиков.
— Остановите грузовик! — закричал я. И поморщился от боли — только
что обзавелся новыми ушибами.
Неуправляемая машина съехала па обочину и врезалась в кущу деревьев.
Толстые стволы растрескались, наклонились, но не рухнули.
Однако грузовик — не танк. Колеса покрутились вхолостую и замерли,
содрогнулся кузов, в последний раз рыкнул двигатель и умолк.
Первым до кабины добрался Джеймс, распахнул дверцу. Выскользнуло
бесчувственное тело Игоря и врезалось бы в землю головой, не схвати мой сын
водителя за ноги. Я перелез через обоих в кабину. Анжелины там не было. В
кузове тоже было пусто
— Поверни его набок, вытащи язык, — командовал Боливар. — Вот так.
Пульс?
— Есть. Но очень слабый, учащенный и неровный.
— Сердечный приступ? — спросил я.
Джеймс кивнул и огляделся. Немногочисленные дома стояли на порядочном
отдалении, свидетелей, кроме нас, не было.
— Все это мне не нравится.
Жалеть Игоря было не за что, но не стоять же над ним, дожидаясь, когда
он испустит дух. Но не я, а Джеймс высказал эту мысль.
— Не хочу, чтобы его смерть легла на нашу совесть. Давайте-ка вызовем
"Скорую помощь". Он достал телефон.
— Вызови, — согласился я. — Будет не лишним, если ты съездишь с ним
в больницу. Или хотя бы проследишь за машиной. А тем временем мы с Боливаром
обыщем дом. Если ничего не выясним, позвоним тебе, и ты допросишь Игоря,
когда он очухается.
Джеймс вызвал медиков.
— "Скорая" в пути. Я назвался родственником, мне позволят сопровождать
Игоря. Буду держать вас в курсе.
— Погоди-ка, — сказал Боливар. — Не лучше ли будет, если я тебе
позвоню? Мы хотим незаконно проникнуть в чужой дом, вряд ли будет разумным
дожидаться там звонка. К тому же он может нас выдать
— Так и сделаем. Идите в дом, а когда что-нибудь найдете, сразу
позвоните.
Послышался вой сирены, и мы скрылись в рощице, что окаймляла поместье с
двух с горой. Под се прикрытием выбрались па задворки. По пути мы
заглядывали в каждое окно — все не зашторены. Пентхауз был из стекла, и мы,
разумеется, проверили и его.
— Погляжу с той стороны, — сказал Боливар. — А ты лучше подожди
здесь.
Он исчез, не дожидаясь ответа. Безмолвным призраком обогнул широченный
плавательный бассейн и скрылся. Я постоял под деревьями, посмотрел па дом.
За окнами — ни малейшего движения. На заднем дворе стоял большой гараж на
две машины. Он был на запоре, но это меня не остановило. Однако в гараже я
обнаружил лишь одно средство передвижения — старинный мопед со спущенной
камерой. Полом служила крепкая плита из замасленного бетона. Я постучал
ногой. Плита звучала, как и полагается массивной бетонной плите.
Я вышел наружу. Через минуту появился Боливар, отрицательно мотая
головой.
— Ни одного зашторенного окна. Думаю, пора вспомнить твою гипотезу о
потайной комнате.
— Входим?
— Сначала позвоним Джеймсу. Он, наверное, уже в больнице. Если
"Скорая" и не доехала, робофельдшер наверняка сообщил все сведения о
пациенте. Сейчас узнаем, что стряслось с нашим приятелем.
Боливар набрал номер.
— Это дядя Том. Мы очень волнуемся.
— Да, Том, есть от чего волноваться. Игорь без сознания, у него
обширный инфаркт миокарда. Придется пересаживать правый желудочек. Как
только приедем, ему подключат искусственное сердце. Как ваша охота?
— Стоим перед красивым домом с замечательным видом из каждого окна.
Сейчас войдем.
— Обо мне не забывайте.
— Ну что ты!
— Бедный Игорь, — сказал я. — Знаю, я выгляжу не ахти, но чтобы при
моем виде — инфаркт... Видать, у кого-то нечистая совесть. Я намекаю на
исчезновение настоящего Ибы. Если Игорь — соучастник, он принял меня за
призрак или подумал, что его жертва восстала из могилы. Впрочем, сейчас не
до него. Надо проникнуть в дом. Есть идеи?
— Как насчет того, чтобы позвонить в дверь? Снаружи мы никаких ответов
не получим.
— Железная логика, дитя мое.
Я нажал на кнопку, и где-то в глубине дома зазвонили колокола. Из
дверного косяка торчала линза телекамеры. Я поспешил шагнуть в сторону,
надеясь, что не угодил в кадр. Чего доброго, еще кого-нибудь доведу до
инфаркта, а это уже перебор. Дверь отворилась.
— Чем могу служить? — произнес рафинированно-вежливый голос.
— Я приехал навестить Имперетрикса фон Кайзера-Царского, — сказал я.
— С глубоким сожалением вынужден поставить вас в известность, что
хозяина нет дома. Что ему передать?
— Я скажу, что ему передать.
Я шагнул к привратнику.
Разумеется, им оказался роскошный робот. Выше меня. Сверкающий
великолепно отполированной сталью. Глазами служили громадные бриллианты
отменной огранки. Вдобавок робот носил белые перчатки. И от него на версту
веяло механическим чванством.
— И что же вам угодно передать моему хозяину, сударь?
— Не твое, железка, дело. С дороги! Я двинулся вперед, но меня
решительно остановила металлическая десница в белой перчатке.
— У меня строжайший приказ этого не допускать.
Извольте сейчас же выйти вон.
— Я не уйду, и ты меня не остановишь. Я нажал, и робот убрал руку.
Затем сложил металлическую кисть в кулак и врезал мне в челюсть.
— А как же законы роботехники? — возопил я, хватаясь за ушибленный
подбородок. — Робот не может причинить вред человеку.
— Вы, милостивый государь, не человек. Вы гадкая инопланетная форма
жизни.
Боливар вставил ногу между дверью и косяком. Робот наступил ему на
ботинок и захлопнул дверь.
— Эй! — вскричал мой сын, прыгая на одной ноге и держась за другую.
— И правда, "эй", — согласился я, потирая челюсть. — Не уверен, что
этот робот мне понравился.
С этими словами я достал молекуразлучник, включил и быстро провел им
вокруг замка. Тот вывалился на коврик. Отошедший в конец коридора робот
вернулся.
— Вход воспрещен! Я немедленно обращусь в полицию.
— Мы и есть полиция! — заорал я. — Офицер, предъявите этой штуковине
ваш жетон.
Боливар сверкнул роскошным, хоть и фальшивым, жетоном с позолотой и
рубинами.
— К нам поступила жалоба, что по этому адресу бесчинствует сумасшедший
робот. Собирайся, поедешь с нами.
— Мне запрещено покидать эти апартаменты. Соблаговолите немедленно
уйти.
— Не соблаговолим, потому что попран закон! Ты меня ударил, хотя не
мог не знать, что наносить побои человеческому существу — ужасное
преступление. Ты арестован.
— Я знаю законы. Но вы никакой не человек.
— Тебе прекрасно известно, что я человек. А ты — конструкция. Значит,
существует и твой конструктор. Тебя сделали люди, и я, как видишь,
принадлежу к их числу. Следовательно, я — представитель сконструировавшей
тебя человеческой расы. А конструкция обязана подчиняться своему
конструктору.
Подумать только, я веду философский диспут с роботом. Докатился!
— А я вижу, что никакой вы не человек. Хозяин мне объяснил, что люди
— это налогоплательщики Феторра. Инопланетяне к человеческой расе не
относятся. Еще он дал мне список всех настоящих людей в этом городе. Вы туда
не включены. Следовательно, вы должны уйти. Если не уйдете, я выполню приказ
уничтожать все инопланетные формы жизни.
Он двинулся вперед, и Боливар поспешил отойти в сторону, так что мы с
ним оказались на одинаковом расстоянии от робота. Дворецкий остановился,
растерянно завертел головой, не зная, кого уничтожить в первую очередь.
— Вы обязаны удалиться. Инопланетным формам жизни входить сюда
запрещено. Наказание — уничтожение на месте.
Я зашел роботу за спину и тем самым вывел его из логической западни.
— Вы оба обязаны уйти. — Он повернулся и схватил меня. — Вы прошли
дальше, чем ваш спутник, а потому уходите первым, иначе будете
демонтированы.
Он держал меня мертвой хваткой и, судя по интонациям, наслаждался
своими умозаключениями.
Боливар проскочил мимо нас и закричал:
— А я прошел еще дальше! Заставь меня выйти первым, это твой долг.
— Прошедший дальше должен выйти первым. В тон дворецкого вторглась
нотка растерянности. Он отпустил мою руку и потянулся к Боливару. Я пробежал
по коридору с криком:
— А я — еще дальше! Меня первым надо выгнать.
Робот держал Боливара за руку, но бриллианты уже уставились на меня.
— Я дальше! — крикнул я.
Раздался непонятный скрежет — я надеялся, что это лопаются логические
цепи. Казалось, робот забыл о Боливаре. Вдруг дворецкий пошел за мной, не
выпуская его руки.
— Эй! — вскричал Боливар, пытаясь вырваться. А в следующий момент
робот и меня схватил за предплечье. Значит, время точить лясы вышло. У меня
не было желания подвергаться демонтажу. Я выхватил из кармана
молекуразлучник и показал роботу.
— Знаешь, что это такое? А коли знаешь, советую припомнить остальные
законы роботехники. Не допускай, чтобы тебе причинили вред. А ну, отцепись,
не то манипуляторы отрежу! Учти, в наши дни безрукой жестянке нелегко найти
работу.
Снова раздался скрежет, и металлические пальцы разжались. Робот стоял
столбом, над макушкой курился дымок.
— Молодец, папа. В диспутах ты силен. Особенно с роботами. Ну, а
теперь пойдем поищем.
Мы поискали, но ничего не нашли. Одну за другой осмотрели комнаты --
пусто. Боливар заглянул во все чуланы, а я поднялся в пентхауз. Ничего. И
ничего похожего на дверь, ведущую вниз. Хоть бы один винный погребок на всю
хоромину.
— Робот должен знать.
— Да, если только ты ему мозги не расплавил. Я топнул. Судя по звуку,
внизу — земля.
— Мы только в одном месте не посмотрели, — сказал Боливар. — В будке
у бассейна, где пульт нагревателя н фильтра.
Он не договорил, а я уже открывал дверь, ведущую к бассейну. Но в будке
не было ничего, кроме обычной техники. И стояло это сооружение на монолитной
плите.
— Значит, в доме, — решил я. — Уверен, мы что-то проглядели. Давай
вернемся, я хочу осмотреть каждый квадратный сантиметр.
Так мы и сделали. Во всех комнатах. Отодвигали мебель, пинками
отшвыривали ковры. Даже холодильник оттащить попытались. Ничего.
— Последняя комната, — заметил Боливар, заглядывая в дверной проем. В
голосе сквозила тревога. — Хозяйская спальня.
Сначала мы осмотрели ванную. Вся сантехника — на своих местах, ничего
не сдвинешь. В спальне — полированный паркет, между планками даже ногтю не
влезть. Посреди внушительной комнаты возвышалась кровать. Я тяжело опустился
на нее — давали себя знать усталость и увечья. Уронил голову на ладони. До
чего же я услал...
Эге! А это еще что? Едва заметная царапинка на паркете. У ножки
кровати.
— Ага! — Я упал на колени и вгляделся.
— Папа, что-нибудь не так?
— Что-нибудь так! Погляди-ка. Видишь, на полу, у ножек, царапины?
Похоже, кровать отодвигали. Вот так.
Я изо всех сил толкнул ее. И ничего не произошло. Сначала.
Затем раздался металлический щелчок, и сопротивление прекратилось. Я
упал ничком, а кровать легко поехала но комнате. И в считанных дюймах от
собственного носа я увидел утопленную в полу ручку. Мы с сыном потянулись к
ней одновременно. Победила молодость. Боливар схватил ручку, повернул,
дернул на себя
Крышка люка была даже шире, чем в банке, но снабжена превосходно
отрегулированными противовесами и поднялась, как перышко. Снизу в отверстие
хлынул свет.
Анжелина смотрела на нас и улыбалась.
— Какая замечательная картина! — сказала она.
ГЛАВА 25
— Мы спускаемся! — крикнул я.
— Сделайте одолжение. С удовольствием бы сама к вам запрыгнула, но я в
связана. Ты там не видишь кнопку или рычажок?
— Да, есть. В раме люка.
— Нажми.
Она отошла в сторону.
...
