Чарльз Шеффилд. Летний прилив
страница №3
...в. Толькопассажиры "ковчегов", да еще, возможно, колонисты, которые медленно ползли
по космосу, могли бы понять изменения в артефактах Строителей, как отклики
на сигнал, который распространялся из центральной точки по Вселенной со
скоростью света. И только кто-то, так же завороженный Строителями, как
она, мог бы спросить, а нет ли каких-то определенных точек времени и
пространства, где сферические фронты этих волн пересекаются.
Взятый в отдельности каждый такой довод выглядел не очень
убедительно, но все вместе они полностью убедили Дари. К ней вернулся
гнев: она _о_к_а_з_а_л_а_с_ь_ в нужном месте или _о_к_а_ж_е_т_с_я_, если
переберется с Опала на Тектон. А вместо этого она застряла здесь, в этом
сонном царстве.
С_о_н_н_о_е _ц_а_р_с_т_в_о_. Едва эти слова успели прозвучать у нее в
голове, как раздалось стрекотание. В небе появилось какое-то кошмарное
существо и, опустившись прямо перед ней, протянуло к ней все свои шесть
суставчатых лап.
Дари не закричала только потому, что голос ей не повиновался.
Существо приподняло две темно-коричневые лапы и встало на дыбы,
нависнув над ней. Она увидела его темно-красное сегментированное подбрюшье
и короткую шею, окаймленную яркими красно-белыми складками. Все это
завершалось белой безглазой головой размером с две ее собственные. Рта не
было, но из середины лица выходили тонкие усики и закручивались, прячась в
мешок под складчатым подбородком.
Дари услышала серию пронзительных стрекочущих звуков. Желтые
растопыренные рога посередине широкой головы изучающе повернулись к ней.
Над ними разворачивалась пара светло-коричневых непропорционально длинных,
даже для такой головы, антенн. Эти двухметровые веера слегка подрагивали
во влажном воздухе.
Она вскрикнула и отскочила назад, споткнувшись о травяной пригорок,
на котором сидела. В этот момент появилась вторая фура, которая,
скорчившись, застыла перед туловищем первой. Тоже членистоногое, почти
такое же высокое, но с туловищем, похожим на палку не толще руки Дари. На
узкой головке существа доминировали бледно-желтые фасеточные глаза без
век. Они выдвинулись на коротких стеблях, чтобы рассмотреть ее.
Дари почувствовала мускусный запах, сложный и непривычный, но не
отталкивающий, а мгновением позже второе существо открыло маленький ротик.
- Атвар Х'сиал приветствует вас, - мягко прозвучала искаженная, но
вполне узнаваемая человеческая речь.
Другое существо промолчало. Когда прошло первое потрясение, к Дари
вернулась способность соображать.
Она видела их на картинках, по которым нельзя было определить, что в
жизни эти существа выглядят такими большими и пугающими. Первый прибывший
был кекропиец, представитель преобладающей расы на восьмистах мирах
Кекропийской Федерации. Второй - низшее животное, по-видимому, служившее
переводчиком. Утверждалось, что каждому кекропийцу для переговоров с
людьми требовалось такое существо.
- Я Дари Лэнг, - медленно проговорила она. Для этих чужаков выражение
ее лица, наверное, совершенно непонятно. На всякий случай она улыбнулась.
Наступило молчание, и опять она почувствовала незнакомый запах. Два
жестких рога кекропийца повернулись в ее сторону. Она увидела, что внутри
у них был целый пучок тонких спиральных трубочек.
- Атвар Х'сиал предлагает свои извинения через посредника. - Одна из
суставчатых лап молчаливого кекропийца указала на животное у его ног. - Мы
думаем, что, возможно, удивили вас.
На свете бывают преувеличения, но это было явным преуменьшением. Было
очень неудобно и неприятно слушать слова одного существа из уст другого.
Но Дари знала, что первичный мир кекропийского клайда - это облачный шар,
вращающийся вокруг красного карлика. Их светило едва тлело, и в этой
атмосфере царства мертвых кекропийцам так и не пришлось развить зрение.
Вместо этого они "видели" эхолокацией, испуская высокочастотные звуковые
импульсы из складчатого резонатора на подбородке. Ответный сигнал
воспринимался желтыми открытыми рогами. Побочным преимуществом этого
являлось то, что кекропийцы таким образом узнавали не только размер, форму
и расстояние до каждого видимого объекта, но, используя эффект Допплера,
также определяли скорость, с которой они движутся.
Но были и неудобства. Раз слуховые органы служили частью их "зрения",
общение между кекропийцами осуществлялось другим образом. Они проделывали
это химическим путем, "разговаривая" друг с другом испусканием феромонов,
химических посланников, чьи разнообразнейшие составы позволили создать
богатый и обширный язык. Кекропиец не только понимал, что ему говорили
собратья, феромоны давали ему также возможность непосредственно
воспринимать эмоции соплеменников. В развернутом виде антенны могли
уловить и идентифицировать даже одну-единственную молекулу из многих тысяч
носящихся в воздухе запахов.
Для кекропийца любое существо, не испускающее правильные феромоны,
просто не существует как объект общения. Они могли их "видеть", но не
чувствовали их. Такими "несуществующими" были для них и люди. Дари знала,
что первые контакты с людьми не приносили никаких результатов, пока
кекропийцы не привезли с собой другой вид существ из своей Федерации,
таких, которые могли испускать и чувствовать феромоны так же хорошо, как
владели звуковой речью.
Она указала на это другое существо, которое повернуло один свой глаз,
чтобы он смотрел прямо ей в лицо, а второй направило на кекропийца.
- А ты кто такой?
Наступило долгое недоуменное молчание. Наконец маленький ротик с
длинными усиками антенн снова открылся.
- Имя переводчика - Ж'мерлия. У него очень низкий уровень умственных
способностей, и для нашей встречи он значения не имеет. Пожалуйста, не
обращайте внимания на его присутствие. Это Атвар Х'сиал хочет
разговаривать с вами. Дари Лэнг. Я хочу обсудить вопрос о планете Тектон.
Судя по всему, Атвар Х'сиал использовал другое существо так, как в
богатых мирах Альянса используют обслуживающих роботов. Но для того, чтобы
выполнять перевод из одной системы знаков в другую, какой делал Ж'мерлия,
потребовался бы очень сложный робот. Гораздо сложнее любого, о котором
слышала Дари, за исключением, может быть, собственно земных.
- А что такое с Тектоном?
Кекропиец пригнулся еще ниже, уперев две передние лапы в землю так,
что его слепая голова оказалась на расстоянии четырех футов от Дари.
"Слава Богу, что у него еще нет клыков или жвал, - подумала Дари, - я бы
не выдержала"
- Атвар Х'сиал специалист в двух областях, - проговорил Ж'мерлия, -
она занимается формами жизни, существующими в экстремальных условиях, и
Делателями Артефактов, которых вы называете Строителями. Мы прибыли на
Опал всего лишь несколько коротких временных единиц назад. Мы давно
послали заявку с просьбой посетить Тектон в период времени, близкий к
Летнему Приливу. Разрешение на это до сих пор не дано, однако в Опальском
космопорте мы поговорили с человеческим существом, которое сообщило, что
вы отправляетесь на Тектон. Верно ли это?
- Пожалуй, это не совсем верно. Я хочу отправиться на Тектон, - Дари
заколебалась, - и я хотела бы побывать там незадолго до Летнего Прилива.
Но как вы нашли меня?
- Это просто. Мы следовали за аварийным маяком, он у вас на аэрокаре.
"Не в этом дело, - подумала Дари, - я имела в виду, как вы вообще
узнали о моем существовании".
Но кекропийка продолжала:
- Скажите нам. Дари Лэнг, не можете ли вы способствовать получению
разрешения на посещение Тектона для Атвар Х'сиал?
Неужели смысл ответа Дари потерялся при переводе?
- Вы не понимаете. Я, разумеется, хочу посетить Тектон. Но я не имею
никакого влияния на выдачу разрешений для поездок туда. Это все в руках
двоих людей, которые сейчас находятся на Тектоне и оценивают тамошнюю
ситуацию.
Между слоями облаков блеснул Мэндел. Атвар Х'сиал задумчиво
расправила свои черные надкрылья, открыв четыре нежных рудиментарных
крыла, покрытых красными и белыми удлиненными пятнами-глазками. Именно эти
пятнышки, складчатая шея и феноменальная чувствительность к летучим
химикатам заставила в свое время изучавших их зоологов обозвать их так
вычурно - "кекропийцами", - хотя у них с земной молью-"кекропией" было не
больше общего, чем с остальными насекомыми Земли. Дари знала, что они даже
не были насекомыми, хотя и имели с ними некоторые общие черты: внешний
скелет, членистоногость и ряд метаморфоз от рождения до взрослой особи.
Темные крылья медленно подрагивали. Казалось, Атвар Х'сиал
погрузилась в чувственное наслаждение теплом. Прошло несколько секунд
молчания, пока просвет в облаках не закрылся, и затем Ж'мерлия произнес:
- Но ведь эти люди - мужчины. Вы же управляете ими. Разве не так?
- Я не управляю ими. Ни в коей мере.
Дари снова задумалась о том, насколько они с Атвар Х'сиал понимают
друг друга. Казалось, разговор между ними никак не может получиться из-за
перевода смысла от звука к запахам через чужого посредника, которому,
наверняка, не хватало культурного уровня для понимания и того, и другого.
У нее с Атвар Х'сиал тоже не было общих культурных традиций. Она знала,
что Атвар Х'сиал - женская особь, но что означало это в рамках
кекропийской культуры? Какую роль в ней играли мужчины? Трутней? Рабов?
Ж'мерлия издал громкий жужжащий звук, но не произнес никаких слов.
- У меня нет власти над людьми, которые принимают решения, -
повторила Дари, говоря как можно отчетливей и медленней, - если они
откажут в доступе на Тектон, я ничего не смогу с этим поделать.
Жужжание стало громче.
- В высшей степени неудовлетворительное положение, - проговорил
наконец Ж'мерлия, - Атвар Х'сиал должна посетить Тектон во время Летнего
Прилива. Я совершила далекое путешествие и мечтала очутиться здесь.
Немыслимо остановиться на пороге. Если вы не можете получить разрешения
для нас, следует принять другие меры.
Большая слепая голова качнулась поближе, так что Дари смогла
разглядеть на ней каждую пору и щетинку. Хоботок потянулся и коснулся ее
руки. Он был теплым и немного липким. Она заставила себя не двигаться.
- Дари Лэнг, - сказал Ж'мерлия, - когда у существ есть общие цели, им
следует работать вместе для их достижения. Какие бы препятствия ни стояли
перед ними, они не должны отклоняться от своего пути. Если вы можете
гарантировать нам свое содействие, то есть один способ, чтобы Дари Лэнг и
Атвар Х'сиал посетили Тектон. Вместе. При наличии официального разрешения
или без оного.
Может быть, Ж'мерлия неправильно понимал слова Атвар Х'сиал, а может,
сама Дари не так поняла намерения кекропийки? Если же нет, то эта
невероятная чужачка завлекала Дари в какой-то секретный сговор.
Она почувствовала настороженность. Но это чувство смешалось с азартом
предвкушения грядущего. Кекропийка будто читала мысли Дари. Если Ребка и
Перри согласятся пустить ее на Тектон, все будет хорошо и спокойно. Но
если нет... что ж, тогда надо строить другие планы.
И не просто другие. Планы, которые помогут ей в достижении цели:
побывать на Тектоне в Летний Прилив.
Дари слышала, как прокачивается воздух через дыхательные каналы
кекропийки. Из хоботка Атвар Х'сиал сочилась темно-коричневая жидкость, а
безглазое лицо напоминало Дари лицо демона из страшного детского сна.
Рядом с ней стояла черная восьминогая палка, Ж'мерлия, тоже как будто
вышедший из того же кошмара.
Но людям пришлось научиться не обращать внимания на любой внешний
вид. Два существа, одинаково думающие и стремящиеся к общей цели, не будут
совсем чуждыми друг другу.
Дари наклонилась вперед.
- Хорошо, Атвар Х'сиал. Мне интересно послушать, что вы предлагаете.
Расскажите об этом подробнее.
Она, конечно, не была готова согласиться, но ведь послушать-то можно.
6. 29 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Пуповина и скользящие вдоль нее капсулы находились здесь по крайней
мере за четыре миллиона лет до того, как люди колонизировали Добеллию. Как
и все сооружения Строителей, она была сработана на века. Система
функционировала безупречно. Ее изучали, причем углубленно, но все анализы,
многое рассказавшие о технологии Строителей, ничего не дали для выяснения
их физиологии или привычек.
Например, надо ли было им дышать? Кабины делались открытыми, и в их
конструкции не предусматривались шлюзы для сохранения воздуха внутри.
Требовался ли Строителям сон? Или физические упражнения? Там не было
ничего даже отдаленно похожего на кровати, или на место для отдыха, или на
какие-то средства, поддерживающие физическую форму, обеспечивающие
развлечения.
Ну и, наконец, должны же были Строители есть и испражняться. Но
несмотря на то, что путешествие с Опала на Тектон занимало много часов,
там не было никаких устройств для хранения пищи или ее приготовления и
никаких устройств для удаления отходов.
Инженеры смогли высказать лишь единственное осторожное предположение:
Строители были _б_о_л_ь_ш_и_м_и_. Капсулы представляли собой огромные
цилиндры, двадцать метров в длину и почти столько же в поперечнике, пустые
внутри. С другой стороны, не было ничего, свидетельствующего о том, что
Строители пользовались ими сами: возможно, эти сооружения предназначались
только для перевозки грузов. Но если это так, то почему капсулы снабдили
внутренними пультами управления панелями, позволявшими менять скорость
передвижения вдоль Пуповины?
Ну а пока историки спорили о природе и внешнем виде Строителей, а
теоретики пытались хоть что-нибудь понять в их науке, более практичные умы
решали, как заставить Пуповину работать на благо колонистов. На Тектоне
имелись минералы и горючее. На Опале - ни того, ни другого, но зато там
был пригодный для жизни климат. Транспортировочная система между ними была
слишком ценной, чтобы оставить ее невостребованной.
Колонисты начали с некоторых приспособлений, увеличивающих удобство
путешествия между двумя планетами дублета. Они не имели возможности
изменить размеры и форму капсул: как и большинство изделий Строителей,
кабины были практически неразрушаемы и не поддавались переделке. Но их
довольно легко удалось сделать герметичными, встроить воздушные шлюзы и
оборудование для регенерации воздуха, простейшие кухни, туалеты и
помещения для отдыха. Наконец, чтобы уменьшить неприятные ощущения,
которые возникали у жителей планеты от вида высоты, прозрачные стены были
закрыты панелями, которые можно было поляризовать, получая серую матовую
поверхность. Для наблюдения оставалось только помещение на верхнем конце
капсулы.
Когда они стали приближаться к Тектону, Ребка проклял это последнее
новшество. При подъеме к Станции-на-Полпути и сразу за ней он наслаждался
интригующим видом приближающейся планеты настолько, что готов был отложить
на потом обследование самой Станции, этого артефакта Строителей. Он решил
внимательно вглядываться в Тектон, выискивая все новые и новые
подробности, до самого приземления. Однако, за несколько сотен километров
до поверхности планеты капсула непонятным образом перевернулась, поменяв
верх и низ. И там, где он наблюдал Тектон, перед ним предстал неинтересный
ему сейчас и поэтому раздражающий Опал с его вечно бегущими облаками.
Он повернулся к Максу Перри.
- А не можете ли вы снова перевернуть нас вверх ногами? Я ничего не
вижу.
- Нет. Если только вы не хотите проползти остаток пути. - Перри уже
нервничал в ожидании приземления. - Мы сейчас в любую минуту можем войти в
атмосферу Тектона. Для лучшей аэродинамической устойчивости капсула должна
располагаться полом вниз, или нам придется двигаться ползком. По правде
говоря... - Он замолчал, и лицо его напряглось. - Послушайте.
Ребка потребовалось какое-то время, чтобы уловить слабый высокий
свист, проходивший сквозь стены капсулы. Это было первое свидетельство
контакта с Тектоном - его разреженный воздух сопротивлялся движению
опускающейся капсулы. Скорость их снижения замедлялась.
Через пять минут добавился еще один сигнал: началось выравнивание
давления. В капсуле слегка запахло сернистым газом. И тут же ее начало
трясти и бросать воздушными потоками. Ребка почувствовал, как
увеличивающаяся гравитация прижала его к мягкому сиденью.
- Еще три минуты, - сказал Перри. - Мы на последнем этапе гашения
скорости.
Ребка посмотрел в его сторону. Они почти приземлились на планету, про
которую Перри говорил, что она слишком опасна для посещения, но ни в
голосе Перри, ни в выражении его лица не чувствовалось и тени страха. Была
заметна некоторая нервозность, вполне объяснимая возбуждением и
предвкушением встречи с домом после долгого отсутствия. Как же могло быть
такое, если Тектон считался смертельно опасной ловушкой?
Кабина совсем замедлила ход и остановилась. Дверь бесшумно открылась.
Ребка последовал за Перри наружу, чувствуя, что его подозрения
подтверждаются. Они ступили на поверхность серо-голубой пыльной равнины,
покрытой темно-зеленым кустарником и низкими тускло-желтыми лишайниками.
Было сухо и жарко. В воздухе чувствовался довольно сильный запах серы.
Менее чем в километре Ребка смог разглядеть блеск воды, окаймленной более
высокими растениями, а рядом стадо низкорослых медлительных животных.
Похоже, это были травоядные: они паслись.
Не было ни извергающихся вулканов, ни жутких подземных толчков, земля
не дрожала. Тектон оказался сонной мирной планетой, дремлющей на
солнцепеке. Его обитатели готовились выдержать еще более высокие
температуры, сопровождающие Летний Прилив.
Прежде чем Ребка успел произнести хоть слово, Перри огляделся вокруг
и озадаченно покачал головой.
- Не знаю, что здесь происходит. Я говорил, что нас ждут
неприятности, и не шутил. Что-то тут чересчур тихо. А до Летнего Прилива,
притом самого большого, какой когда-либо был, осталось меньше тридцати
дней.
Ребка пожал плечами. Если Перри вел какую-то сложную игру, Ребка ее
не понимал.
- Мне все кажется очень спокойным.
- Верно. Это и тревожит. - Перри обвел рукой равнину. - Так быть не
должно. Я много раз бывал здесь раньше в это время года. Я ожидал увидеть
извержения и землетрясения, причем большие. Мы должны были ощущать
подземные толчки, а в воздухе должно быть в десять раз больше пыли. - В
его голосе слышалась искренняя растерянность.
Ребка кивнул и медленно повернулся на триста шестьдесят градусов,
оглядывая все вокруг.
Прямо перед ними Находилась гигантская нога Пуповины. Она касалась
поверхности планеты, но не была закреплена на ней каким-то механическим
устройством. Сопряжение осуществлялось электромагнитным полем,
привязывавшим ее к богатой минералами мантии Тектона. Перри рассказывал
ему, что это необходимо из-за нестабильности поверхности планеты во время
Летних Приливов, иначе Строители сделали бы настоящее крепление. Но это
было всего лишь предположением и нельзя определенно сказать, так ли все на
самом деле.
За Пуповиной, в той стороне, где в пыльном воздухе садился за
горизонт диск Мэндела, шла низкая сумрачная гряда пурпурно-серых холмов
одинакового размера и стоявших на странно одинаковом расстоянии друг от
друга. Судя по их резким очертаниям и крутизне склонов, они должны быть
вулканического происхождения. Но Ребка не видел ни дымка, ни каких-либо
следов свежих лавовых потоков. Он посмотрел пристальней. Земля у него под
ногами была ровной, без всяких трещин или пролысин, которые говорили бы о
недавних подвижках поверхности.
Так это и есть Тектон? Великий и ужасный? Ребка спокойно спал в
обстановке страшнее этой в десятки раз. Не говоря ни слова, он направился
к озеру.
Перри поспешил за ним.
- Куда вы пошли? - Он нервничал, и было видно, что его тревога
непритворна.
- Я хочу посмотреть на этих животных, если это не опасно.
- Нет, но дайте я пойду первым, - голос Перри звучал взволнованно, -
я знаю местность.
"Все очень мило, - подумал Ребка, - за исключением того, что я не
вижу ничего, что требовало бы каких-то особых предосторожностей".
Кое-где виднелись проплешины извергавшихся пород и мелкие обломки
базальта - верный признак прежней вулканической активности. Почва была
неровной, но Ребка сноровисто и быстро шел следом за Перри, не отставая
почти ни на шаг.
Ближе к воде идти стало легче. По берегам кое-где виднелись языки
упругой темно-зеленой почвы, прикрывшей сухие скалы. Мелкие животные, все
позвоночные, разбегались в разные стороны при приближении чужаков.
Травоядные не покидали своих мест, пока двое людей не оказались в
нескольких метрах от них. Тогда они неторопливо направились к озеру. Это
были многоногие радиально-симметричные животные с многочисленными ртами,
расположенными кругом по бокам.
- Знаете, что у меня сидит в голове, как заноза? - внезапно спросил
Ребка.
Перри покачал головой.
- Вот это. - Ребка показал рукой на растения и животных вокруг них. -
Вы настаиваете, что люди не должны приезжать на Тектон накануне Летнего
Прилива. Вы говорите, что они здесь не выживут. Предполагается, что я
должен запретить Джулиусу Грэйвзу посетить Тектон и мы потеряем плату,
причитающуюся за это Добеллии. Но они остаются здесь. - Его палец указывал
на животных, медленно пробиравшихся к воде. - Они выживают, и, вроде бы,
без особых хлопот. Что они делают такого, чего не могу я?
- Две вещи. - Они уже дошли до озера, и Перри почему-то успокоился. -
Прежде всего, они избегают оставаться на поверхности Тектона во время
Летнего Прилива. Животные, обитающие на Тектоне, или умирают до Летнего
Прилива, а их яйца проклевываются по окончании лета, или же они прячутся
на лето. Все эти травоядные - амфибии. Еще несколько дней, и они спустятся
под воду озера, зароются глубоко в ил на дне и заснут до тех пор, когда
можно будет спокойно вылезти на поверхности. Мы этого не сможем сделать.
По крайней мере, вы и я. Возможно, кекропийцы смогут.
- Мы можем сделать что-то вроде этого, например, построить
специальные жилища с куполами над озерами.
- Да, конечно. Мы можем, но сомневаюсь, что Дари Лэнг и остальные
согласятся на это. В любом случае это только половина истории. Я ведь
сказал, что они делают две вещи. Второе, что они делают, это _б_ы_с_т_р_о
размножаются. По большому новому помету каждый сезон. Мы можем спариваться
сколько хотим, хоть каждый день, но за ними нам не угнаться. - Перри
ухмыльнулся, но радости в его ухмылке не было. - Им здесь по-другому
нельзя. Смерть буквально подталкивает их, и они приспосабливаются, как
могут. И даже несмотря на это, девять из десяти погибнет во время Летнего
Прилива. Хотите рискнуть в таких условиях? Разрешите Дари Лэнг и Джулиусу
Грэйвзу рисковать собой?
Это был сильный аргумент... если бы Ребка согласился с утверждением
Перри о ярости Летнего Прилива. Но он до сих пор сомневаются. Конечно,
приближение к Мэнделу должно было вызвать сильное Приливное воздействие на
Тектон. Что совершенно неясно, так это степень предстоящего повреждения
поверхности планеты. Флора и фауна на Тектоне прожили более сорока
миллионов лет, испытав множество Летних Приливов и Великих Парадов. Почему
бы им не пережить еще один?
- Пойдемте. - Ханс Ребка принял решение. Мэндел клонился к закату, и
он не хотел пробираться к Пуповине в тусклом свете Амаранта. Его не
покидала уверенность в том, что Перри сказал не все, и что у него есть
свои причины не пускать людей на Тектон. Но даже если Макс Перри прав,
Ребка не соглашался с его стремлением закрыть Тектон для всех. Здесь ничто
не свидетельствовало об опасности. Ничего такого, о чем следовало бы
сообщить правительству Круга Фемуса.
Наоборот, все аргументы говорили против. Да, местные животные с
трудом переживали Летний Прилив, но они не обладали людскими знаниями и
ресурсами. После всего увиденного Ребка готов был сам побывать здесь во
время Летнего Прилива.
- Наш долг предупредить людей о возможной опасности, - продолжал он,
- но мы им не опекуны. Если они захотят приехать сюда, зная об опасности,
нам не следует их останавливать.
Перри почти не слушал его, оглядывая все вокруг. Хмурясь, он смотрел
на небо, на землю под ногами, на далекую линию холмов.
- Этого никак не может быть, - произнес он недоуменно. - Куда оно все
девается?
- Что девается?
- Энергия. Приливные силы накачивают сюда бездну энергии... с
Мэндела, Амаранта и Гаргантюа. И ничто не выходит наружу. Это значит, что
накапливается внутри...
Его прервала вспышка красноватого света на западе. Оба посмотрели
туда и увидели, что между ними и закатывающимся Мэнделом появилась линия
темных фонтанов, стреляющих огнем и, видимо, расположенных в дальних
горах.
Секунды спустя сюда долетел грохот. Землю затрясет позднее, но
животные ждать не стали. При первой же яркой вспышке они побежали к воде,
двигаясь быстрее, чем Ребка себе представлял.
- Выброс! Сейчас полетят камни! - Перри старался перекричать грохот,
указывая на многочисленные столбы дыма. - Некоторые из них довольно
горячи, а мы в пределах досягаемости. Пойдемте.
Он побежал в сторону Пуповины, а Ребка заколебался. Линия извержений
была на редкость упорядоченной, их темные облачка распространялись от
каждого третьего пика. Он быстро поглядел в противоположную сторону -
будет ли вода безопасным пристанищем? - а затем последовал за Перри. Земля
начала дрожать, заходила под ногами ходуном, так что он с трудом сохранял
равновесие. Ребка замедлил шаг, и в этот момент раскаленная докрасна глыба
величиной с аэрокар пролетела мимо него и, шипя, упала всего метрах в
двадцати.
Перри был уже в капсуле, висевшей у подножия Пуповины с открытым
нижним люком. Ребка бросился в него головой вперед, жертвуя достоинством
ради скорости.
- Все в порядке. Я сел. Двигайтесь!
- Перри умчался по лестнице и скрылся в ходовой рубке. Капсула пошла
вверх еще до того, как Ребка поднялся и убедился в отсутствии ран и
ушибов. Вместо того, чтобы запереть люк на задвижку и последовать за
Перри, он выглянул наружу.
Потоки лавы и каменные глыбы обрушились на местность, где они только
что бродили. Раскаленная лава подожгла кустарник, и землю закрыли языки
пламени. Время от времени раздавались удары по Пуповине. Это не опасно,
если не высовываться наружу. Он успеет в нужный момент захлопнуть люк.
Самыми уязвимыми оказались привезенные сюда аэрокары. Они аккуратным
рядком стояли у подножия Пуповины. Их доставили с Опала для исследования
местности и прочих нужд. Пока Ребка смотрел, дымящийся камень упал на
крышу одного из них. Когда он, не коснувшись ее, отскочил, Ребка понял,
что над аэрокарами растянута прозрачная пленка Строителей, содранная,
наверное, где-то на Станции-на-Полпути.
Он оглядел горизонт. Капсула поднялась метров на двести-триста, и
даже сквозь мутный воздух он видел сейчас всю равнину. Повсюду, вплоть до
далеких гор пылал огонь и поднимались столбы дыма. Ребка почувствовал
терпкий запах, смолистый и ароматный. Землю скрыла завеса горячего воздуха
и пыли!
Было ясно, что район этого катаклизма ограничен цепочкой вулканов,
лежавших между Пуповиной и садившимся на западе ярким диском Мэндела. Над
каждой третьей вершиной поднимался столб пыли и дыма. Однако извержение
уже шло на убыль. Багрово-оранжевые сполохи сквозь клубы дыма почти
исчезли, все меньше камней летело в сторону аэрокаров. Травоядные давно
исчезли, скрывшись, по-видимому, в спасительных глубинах озера. Они знают,
когда им выйти наружу.
Перри бросил управление и сел на корточки рядом с Ребкой. Движение
капсулы вдоль Пуповины прекратилось.
- Все в порядке. - Ребка приготовился закрыть люк. - Я убедился и не
хочу брать на себя ответственность за допуск сюда людей во время Летнего
Прилива. Давайте выбираться отсюда.
Но Перри задержал его руку и покачал головой:
- Мне бы хотелось вернуться.
- Зачем? Хотите, чтобы вас убило?
- Конечно, нет. Хочу хорошенько рассмотреть, что происходит, и
по-настоящему понять.
- На Тектоне близится Летний Прилив, командор. Вот что здесь
происходит. Начинаются извержения и землетрясения, как вы и говорили.
- Нет. Не так. - Перри говорил скорее задумчиво, чем тревожно. -
Здесь какая-то тайна. Поймите, я же бывал на Тектоне в это время года
много раз. То, что мы сейчас видели, это ерунда, легкий местный фейерверк.
Активность должна быть гораздо сильнее, чем мы видели, чертовски сильнее.
Поверхность была спокойной, когда мы прибыли, а должна была трястись все
время. Да, извержение выглядело достаточно впечатляюще, но толчки были
ничтожными. И вы видели, как быстро оно стихло. - Он показал наружу. -
Посмотрите, все снова успокоилось.
- Я не планетолог, но этого и следует ожидать. - Ребка не мог понять,
что у Перри в голове. Хотел он, чтобы люди оказались здесь во время
Летнего Прилива, или нет? Теперь, когда, казалось, появились прекрасные
доводы против посещения, Перри, очевидно, изменил мнение. - Вы ожидаете
подъема напряжения и его разрядки. Внутренние силы собираются и, когда
достигают критической величины, вырываются на свободу. За моментами
затишья следуют моменты бури.
- Не здесь, - Перри наконец закрыл люк. - Не во время Летнего
Прилива. Подумайте, капитан, это же не обычный планетарный вулканизм. Опал
и Тектон делают полный оборот за восемь часов. С каждым оборотом их
сжимают и тянут приливные силы Мэндела и Амаранта. При нормальных Летних
Приливах они чрезвычайно велики, но Великий Парад придает им огромные
масштабы, увеличивая... в сотни раз.
Он сел на низкий ящик и уставился в стену. Через некоторое время
Ребка поднялся в кабину управления и сам снова включил подъем. Когда он
вернулся вниз, Перри так и не пошевелился.
- Давайте, приходите в себя. Я вам верю. Приливные силы очень велики,
однако это верно не только для Тектона, но и для Опала.
- Это так, - Перри наконец очнулся и поднялся на ноги, - но их
влияние на Опале сглажено. Поверхность океана деформируется свободно,
между приливом и отливом проходит четыре часа, а изменения морского дня -
моретрясения, извержения - сглажены слоем воды над ним. На Тектоне-то нет
толщи воды, и литосферные приливы не демпфируются ничем. В это время года
подобные явления на Тектоне должны бы происходить постоянно. А должной
активности нет. Вот так. Куда же уходит вся энергия?
Перри плюхнулся на свое сиденье и снова задумался, глядя в пустоту.
Когда скорость подъема капсулы начала увеличиваться и раздался легкий
свист, сопровождавший ее движение через атмосферу Тектона, Ребка
почувствовал странную неудовлетворенность. Он побывал на Тектоне, увидел
все своими глазами. Действительно, здесь оказалось так опасно, как
предупреждал Перри. И все-таки сам Перри Тектона не боялся. Совсем. Он
захотел вернуться в разгар извержения!
Ребка пришел к заключению: если он хочет понять Перри, ему надо иметь
больше данных. Он повернулся к своему младшему попутчику.
- Ладно, командор Перри. Пусть все выглядит не так, как вы ожидали.
Не мне судить. Расскажите тогда, как обычно выглядит Тектон в это время
года?
Вопрос оказался явно неудачным. Сосредоточенное выражение исчезло с
лица Перри, его сменила бесконечная грусть. Ребка сидел в ожидании ответа,
пока наконец не понял, что не получит его. Вместо того чтобы отвлечь Макса
Перри от раздумий, вопрос только углубил их. Командор, казалось,
погрузился в какие-то горькие воспоминания.
Воспоминания о чем? Несомненно, о Тектоне во время Летнего Прилива.
Ребка не стал больше ничего говорить. Вместо этого он выругался, как
следует, и признал неприятную правду. Он не хотел этой работы, работы
нянькой, работы, прервавшей самую интересную экспедицию всей его жизни.
Его забрали с Парадокса, несмотря на отчаянное сопротивление, он не хотел
на Добеллию, не хотел иметь ничего общего с Максом Перри, и его совсем не
интересовала оборвавшаяся карьера мелкого бюрократа.
Однако гордость не позволяла бросить это задание, пока он не выяснит
точно, что погубило этого человека. Было видно, Перри - человек сломанный,
хотя это и не бросалось в глаза.
И еще одно было очевидно: нечто погубившее Перри находилось на
Тектоне. На Тектоне в период Летнего Прилива.
Это означало, что и Ребке придется вернуться туда, на то место и в то
время, где и когда, по всем свидетельствам, человеку выжить невозможно.
АРТЕФАКТ: ПУПОВИНА
ВКА N_269
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 26837,186/17428,947/363,554
НАЗВАНИЕ: Пуповина
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Мэндел/Добеллия (дублет)
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 513
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 4,037 +- 0,15 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Открыт во время облета Мэндела автоматическим
зондом в 1446 г.Э. Первый осмотр пилотируемым кораблем произведен в 1513
г.Э. (Добеллии и Хингклифф). Первое посещение в 1668 г.Э. (корабль типа
"Скайскан", Ву и Танака). Впервые использован поселенцами Добеллии в 1742
г.Э. Система постоянно используется с 1778 г.Э.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. П. представляет собой транспортную
систему, соединяющую планеты системы Добеллии, Опал (первоначально
Эренкнехтер) и Тектон (первоначально Кастельнуово). Это цилиндр двенадцати
тысяч километров в длину и от сорока до шестидесяти метров в ширину,
постоянно закрепленный на Опале (крепление на дне океана) и
электромагнитно сопряженный со Тектоном. Сопряжение нарушается при
прохождении Добеллии через периастрон. Это максимальное сближение
происходит каждые 1,43 стандартных года.
Изменение длины П. осуществляется посредством Ворота, использующего
локальную пространственно-временную сингулярность (предполагается, что это
также артефакт), что позволяет П. автоматически подстраиваться к
изменяющемуся расстоянию между Опалом и Тектоном. Ворот осуществляет также
автоматический забор П. с поверхности Тектона во время максимального
приливного воздействия Мэндела, так называемого "Летнего Прилива". Система
управления в настоящее время освоена на практике, но так и не установлено,
какой сигнал или датчик включает Ворот (т.е. временной, силовой или
какого-то другого типа).
Станция-на-Полпути (9754 км от центра масс Опала и 12918 км от центра
масс Тектона) позволяет осуществлять погрузку или выгрузку грузов,
предназначенных для отправки в космическое пространство или прибывших
оттуда.
ПРИМЕЧАНИЕ. П. является одним из самых простых и понятных артефактов
и поэтому не привлекает внимания серьезных исследователей технологии
Строителей. Вместе с тем, в ней есть свои секреты, так как несмотря на всю
свою простоту, она является одним из самых поздних сооружений Строителей
(возраст - менее пяти миллионов лет). Некоторые археоаналитики
предполагают, что это указывает на начало упадка цивилизации Строителей,
приведшего затем к ее крушению и исчезновению с галактической арены более
трех миллионов лет тому назад.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Силовые кабели из бездефектного твердого водорода
со стабилизированным мюонным соединением. Напряжения в кабелях
соответствуют прочности космических конструкций человечества и
кекропийцев, но не превосходят их.
Транспортные капсулы приводятся в движение линейными синхронными
моторами с обычными приводами. Техника крепления капсул на кабеле неясна,
но, по-видимому, использует те же принципы, что и пространственная сеть
системы Кокона (см. ВКА N_1).
Природа Ворота также неясна. По всей видимости, это артефакт
Строителей, а не часть системы Добеллии.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Система транспортировки. До прибытия людей
система бездействовала по крайней мере три миллиона лет. В настоящее время
постоянно используется. В других целях, по-видимому, не применялась.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
7. 27 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Макс Перри предупреждал, что, по мере приближения Летнего Прилива,
Тектон будет превращаться из иссушенной, но мирной планеты с высокой
сейсмической активностью в содрогающийся ад потоков расплавленной лавы и
растекающейся земли. Однако, вопреки его прогнозу, в этот год Великого
Парада Тектон оказался... непредсказуемым.
Опал, видимо, тоже изменялся. В гораздо большей степени, чем это
сознавали жители планеты.
Эта мысль пришла Ребке в голову, когда они летели над Опалом,
возвращаясь от подножья Пуповины к космопорту "Звездной стороны", где их
должна была ждать Дари Лэнг.
Шестью днями раньше полет над затянутой облаками планетой к Пуповине
был скучным: ни малейшего ветерка и не на что смотреть, кроме сплошной
серой пелены вверху и внизу. Теперь же, за двадцать семь дней до Летнего
Прилива, аэрокар швыряло из стороны в сторону яростными ветрами.
Восходящие воздушные потоки трепали плоскости и били в фюзеляж. Максу
Перри приходилось поднимать аэрокар все выше и выше, чтобы уйти от
проливного дождя, черных грозовых туч и вихревых воронок.
Итак, обитатели Опала были убеждены, что с ними ничего не случится,
несмотря на более сильные, чем обычно, приливы.
Ханс Ребка не был в этом так уверен.
- Вы делаете большое упущение, - сказал он Перри, когда они начали
спускаться сквозь разрыв в облаках к космопорту Звездного полушария,
считая, что на Опале приливы будут такими же, как всегда, разве чуть
побольше.
- Зато вы все драматизируете, - последовал холодный ответ.
Как только Тектон исчез в непроницаемом облачном небе Опала, в Перри
снова взяла верх его вторая натура: хладнокровная, замкнутая, безразличная
ко всему. Он не хотел обсуждать ни их приключение на поверхности Тектона,
ни свои размышления по поводу того, что все это могло бы значить.
- Не берусь утверждать, что на Опале все будет точно так же, как
раньше, - продолжал он, - но все-таки считаю, что не произойдет. Возможно,
приливные силы окажутся слишком велики для некоторых самых больших
Слингов. Ну, расколются один-два... Тем не менее опасности для людей нет.
Если понадобится, все выйдут в море и переждут Летний Прилив на воде.
Ребка прикусил язык, вцепившись в подлокотники своего кресла -
аэрокар попал в воздушную яму, и одну-две секунды они провели в
невесомости.
- Все может оказаться не так, - сказал он, как только сердце его
вернулось на свое место.
Он снова испытывал желание покопаться в Перри, расшевелить его,
посмотреть, на что и как тот будет реагировать. Это напоминало ввод данных
в черный ящик с определенным набором вводов и контролируемым выходом.
Делайте это достаточно часто, говорила теория, и вы определите абсолютно
все функции ящика, хотя, возможно, не узнаете, почему он их выполняет. Но
в случае Перри создавалось впечатление, что перед вами два разных ящика. В
одном из них находился способный, вдумчивый и привлекательный человек, а в
другом обитал моллюск, прячущийся в свою раковину при столкновении с
определенными воздействиями.
- Эта ситуация напоминает мне происшествие на Пеликаньем Следе, -
продолжал Ребка. - Слышали, что там случилось, командор?
- Если и слышал, то забыл.
Такой реакции Ребка вовсе не хотел, но у Макса Перри было оправдание:
его внимание поглотила система автоматической стабилизации, обеспечивающая
мягкую посадку.
- Их ситуация сравнима с ситуацией на Опале, - не унимался Ребка, -
за исключением того, что там дело было не в морских приливах, а в
соотношении биомасс растений и животных.
По прибытии туда первых колонистов, все шло прекрасно. Но каждые
сорок лет Пеликаний След проходил через кометный хвост. Мелкие частицы
летучих веществ обычно до земли не долетали, испаряясь в атмосфере.
Влажность увеличивалась на несколько процентов, а температура подскакивала
на пару-другую градусов. Соотношение "растения-животные" резко падало,
количество кислорода уменьшалось, но потом, менее, чем за год все
приходило в норму. Ничего особенного.
Все так и считали. Так продолжали думать, даже когда местные
астрономы предсказали, что при следующем прохождении Пеликаний След
захватит на тридцать процентов больше вещества, чем обычно.
- По-моему, теперь я вспоминаю эту историю. - Перри демонстрировал
вежливый, но прохладный интерес. - Это случай, который мы изучали до того,
как я прибыл на Добеллию. Что-то там пошло не так, и они чуть не потеряли
всю колонию. Верно?
- Ну, это зависит от того, с кем вы об этом говорили. - Ребка
заколебался, насколько откровенно можно рассказывать. - Ничего нельзя было
доказать, но я думаю, что вы правы. Они прошли по самому краю. Я-то вот
что хочу подчеркнуть: случилось то, чего используемые физические модели не
предсказывали. Более высокое поступление кометного вещества изменило
биосферу Пеликаньего Следа и вывело ее на новый стабильный уровень.
Содержание кислорода за три недели с четырнадцати процентов упало до трех.
И оставалось таким, пока не подоспела бригада терраформистов и не начала
снова увеличивать его. Это неожиданное изменение убило бы почти всех,
потому что за отпущенное им природой время они не могли ничего успеть,
даже эвакуироваться.
Макс Перри кивнул.
- Знаю. Правда, один человек на Пеликаньем Следе все равно решил
вывести людей задолго до кометного дождя. Он изучал изменения по
окаменелостям, верно? Это классический случай: человек непосредственно на
месте знал больше, чем догадывался кто бы то ни было на расстоянии
нескольких световых лет. Он, нарушив все инструкции своего начальства,
заслужил звание героя.
- Не совсем. Его _о_б_р_у_г_а_л_и_ за то, что он сделал это.
Аэрокар уже коснулся поверхности и подруливал к космопорту, и Ребка
решил оставить эту тему. Сейчас не тот момент, когда стоит рассказывать
Максу Перри, о ком шла речь. И хотя он получил публичное порицание, но
потихоньку его поздравили за то, что он самовольно нарушил письменные
инструкции Координатора Сектора. Тот факт, что его непосредственные
начальники _н_а_м_е_р_е_н_н_о_ не ознакомили его с этими письменными
инструкциями никогда даже не упоминался. Это являлось частью философии
правительства Круга Фемуса: аварийщики работают лучше, если знают не все.
Снова и снова он приходил к убеждению, что ему сообщили не все факты перед
заброской на Добеллию.
- Я хочу сказать, что с подобной ситуацией можно столкнуться и на
Опале, - продолжал он. - Когда равновесие любой системы периодически
нарушает какая-то сила, увеличение этой силы приведет не просто к большему
отклонению от равновесия. Вы столкнетесь с бифуркацией, разветвлением, и
за этим иное финальное состояние. Предположим, что приливы на Опале станут
достаточно большими, чтобы взаимодействовать хаотически. У вас тогда будут
повсеместные турбуленции, вихревые потоки, водовороты, смерчи. Возможно,
чудовищные солитоны, единичные волны высотой в одну-две мили. Лодки такого
не выдержат, и Слинги тоже. Сможете вы, если понадобится, эвакуировать во
время Летнего Прилива всех? Я имею в виду не в море, а вообще с планеты?
- Сомневаюсь. - Перри выключил двигатели и покачал головой. - Я могу
даже сказать более определенно. Нет, не сможем. Да и куда нам всех
эвакуировать? У Гаргантюа четыре спутника почти таких же больших, как
Опал, и у двух из них есть атмосфера, но это метан и азот, а не
кислород... и на них слишком холодно. Единственное место для эвакуации -
Тектон. - Он искоса взглянул на Ребку. - Полагаю, вы оставили идею, что
кто-нибудь захочет отправиться _т_у_д_а_?
Проливной дождь, сопровождавший их до самого космопорта, почти
прекратился. Аэрокар остановился возле здания, в котором Перри поселил
Дари Лэнг.
Ханс Ребка поднялся с сиденья и потер колени. Предполагалось, что
Дари Лэнг ждет встречи с ними и, несомненно, услышала приближение
аэрокара, но около здания ее не было. Вместо нее там стоял высокий и
худой, как скелет, мужчина с огромной лысой головой. Он вышел из-под
нависающего карниза и уставился на приближавшийся аэрокар. Над головой он
держал яркий зонтик. Сверкающая белизна его костюма, подчеркнутая голубым
кантом и золотом эполет, говорила знатоку, что его материал соткан из
тонких нитей дитрона.
Издалека он казался очень внушительным и элегантным, несмотря на
обожженное жесткой радиацией до пурпурно-красного цвета лицо. Вблизи же
стало заметно, что его губы и брови непроизвольно подергиваются.
- Вы знали, что он здесь будет? - Ребка незаметно показал большим
пальцем в сторону новоприбывшего. Ему не надо было называть незнакомца.
Членов советов Альянса видели редко, но их форма была хорошо знакома всем
клайдам на всех мирах этого рукава галактики.
- Нет, но я не удивлен. - Макс Перри придержал дверь аэрокара, чтобы
Ребка спустился на Слинг. - Нас не было шесть дней, а в его расписании
значился именно этот отрезок времени.
Человек не двинулся, когда Перри и Ребка сошли на землю и поспешили
укрыться под широким карнизом. Он сложил свой зонтик и стоял так с
полминуты, не обращая внимания на стекавшие по его лысине капли дождя.
Наконец он повернулся к ним.
- Добрый день, хотя погода не добрая. И, как я понимаю, будет еще
хуже. - Его голос соответствовал внешности, густой и звучный, слегка
грубоватый, но с изысканным акцентом жителя Миранды. Он выставил вперед
левое запястье, на котором было навечно нанесено, кто он такой. - Я
Джулиус Грэйвз. Полагаю, вы получили уведомление о нашем прибытии.
- Получили, - сказал Перри.
В его тоне звучала настороженность. Присутствие члена Совета любого
клайда сразу заставляло задуматься о своих грехах и осознать пределы своей
власти. Ребка с интересом подумал, нет ли у Грэйвза какого-то другого
повода для посещения Опала. Одно он знал точно: члены Совета отчаянно
заняты и не любят тратить время попусту.
- В поступившей информации не было данных о причинах вашего визита, -
произнес он, протягивая руку. - Капитан Ребка, к вашим услугам, а это
командор Перри. Почему вы решили посетить систему Добеллии?
Грэйвз не шевельнулся. Секунд пять от стоял молча и неподвижно.
Наконец наклонил свою бугристую голову в сторону подошедших, кивнул и
громко чихнул.
- Возможно, на вопрос лучше ответить в помещении. Я замерз. С
рассвета жду здесь возвращения остальных.
Перри и Ребка переглянулись. Остальных? Возвращения откуда?
- Они отбыли восемь часов назад, - продолжал Грэйвз, - как раз когда
я прибыл сюда. Ваш прогноз погоды извещает... - глубоко посаженные глаза
затуманились, - что на Звездную сторону надвигается пятибалльный шторм.
Для тех, кто не знаком с условиями жизни в Круге Фемуса, такие штормы
могут быть очень опасны. Я беспокоюсь и хотел бы с ними поговорить.
Ребка кивнул. На один вопрос ответ он получил: к Дари Лэнг
присоединились другие посетители Опала, не из Круга Фемуса. Но кто именно?
- Нам лучше проверить въездные декларации, - тихо сказал он Перри. -
Посмотреть, что мы заполучили.
- Посмотрите, если хотите. - Грэйвз уставился на него. Бледно-голубые
глаза, казалось, видели Ребку насквозь. Советник плюхнулся на стул из
желтого тростника и плетеного камыша, шмыгнул носом и продолжил: -
Вообще-то, вам смотреть ничего не надо, я могу вам сообщить, что к Дари
Лэнг из Четвертого Альянса присоединились Атвар Х'сиал и Ж'мерлия из
Кекропийской Федерации. После встречи с ними я проверил их всех. Они те,
за кого себя выдают.
Ребка прикинул, сколько это занимает времени, и открыл было рот, но
Перри его опередил:
- Это невозможно.
Грэйвз посмотрел на них, и его кустистые брови вздрогнули.
- С момента вашего прибытия, по вашим словам, прошел всего один день,
- проговорил Перри. - Если бы вы послали запрос через ближайшую точку
Бозе-сети сразу по прибытии и вам мгновенно ответили, то на это ушло бы не
меньше стандартных суток, то есть три полных опальских дня. Я знаю это,
проверял неоднократно.
"Перри совершенно прав, - подумал Ребка, - и он сообразительнее, чем
я себе представлял, но он делает тактическую ошибку. Члены Совета не лгут
и обвинять их в этом - только напрашиваться на неприятности".
Но Грэйвз улыбнулся, в первый раз с момента их встречи.
- Командор Перри, я благодарен вам. Вы облегчили следующую мою
задачу. - Он вытащил из кармана безупречно белый кусок ткани, вытер мокрую
макушку своей лысой головы и широкий бугристый лоб. - Вы спрашиваете,
откуда мне это известно. Как я уже сказал, я Джулиус Грэйвз, но в
некотором смысле я также Стивен Грэйвз. - Он откинулся на стуле, на
секунду закрыл глаза, моргнул и продолжил: - Когда меня пригласили в
Совет, мне объяснили, что я должен буду знать историю, биологию и
психологию всех разумных и потенциально разумных существ во всем нашем
спиральном рукаве галактики. Необходимый объем знаний превышал возможность
человеческой памяти.
Мне предложили на выбор, если я захочу, вживить в меня неорганическую
высокоплотную память, такую громоздкую и тяжелую, что мои голова и шея
потребуют постоянной поддержки, что-то вроде подпорок. Такой способ любят
члены Совета из Сообщества Зардалу. Или же я мог развить внутри себя
мнемонического близнеца, вторую пару мозговых полушарий, разросшихся из
моей собственной мозговой ткани и применяемых только для хранения и
использования информации. Их нужно было встроить в мой череп, за корой
головного мозга, слегка увеличив внутричерепное пространство.
Я выбрал второе решение. Меня предупредили, что поскольку эти
полушария являются моей неотъемлемой частью, их способность к накоплению и
хранению информации будет сильно зависеть от моего физического состояния.
Я объясняю это, чтобы вы не считали меня необщительным, если я откажусь
выпить или проявлю, казалось бы, чрезмерную заботу о своем здоровье. Мне
следует быть крайне осторожным в отношении всех стимулятор...
