Джой Адамсон. Рожденная свободной
страница №3
... какой-нибудь ревнивицей? Вэту пору она может подпустить к себе льва, а его супруга вряд ли
захочет мириться с соперницей. И тут, к нашему величайшему облегчению,
мы увидели Эльсу. Она обнюхивала какой-то куст и не желала замечать
нас. Мы попробовали уговорить ее ехать с нами. Она не двинулась с
места. Глаза ее были устремлены туда, где недавно рычали львы. В этот
миг они снова подали голос и стали приближаться. В тридцати метрах
позади нас было сухое русло, там вся компания остановилась, надрывая
глотки.
Было уже за полночь. Эльса сидела в лунном свете между нами и
зверьем. Ее звали с обеих сторон. Кто одержит верх? Она пошла к львам.
Я крикнула:
- Нельзя, Эльса, не ходи! Они тебя убьют!
Она села опять, посмотрела сперва на нас, потом в сторону своих
родичей, не зная, как поступить. Целый час просидела она так. Наконец
Джордж выстрелами в воздух заставил львов уйти. Эльса все еще не могла
решиться. Мы медленно поехали прочь, надеясь, что она пойдет за нами.
Так оно и вышло. Она нехотя затрусила рядом с машиной, потом вскочила
на крышу, и мы прибавили скорость. Эльса приехала домой усталая,
бросилась к воде и никак не могла напиться.
Что произошло за те пять часов, что она провела в обществе диких
львов? Готовы они принять ее в прайд, несмотря на запах человека? Мог
ли самец пренебречь самкой во время течки? Почему она не ушла с ними,
а вернулась к нам? Испугалась злобной львицы? Это лишь часть вопросов,
которые мы задавали себе. Так или иначе, на этот раз все обошлось
благополучно.
Но после этого приключения зов джунглей явно с удвоенной силой
зазвучал в ее душе. Она все чаще не возвращалась с прогулки, и мы не
один вечер провели в поисках. В засушливую пору мы надеялись только на
воду: кроме дома, Эльсе негде было напиться.
Ей очень нравились скалы, она выбирала себе какой-нибудь
наблюдательный пункт повыше и подолгу сидела там. Однажды вечером нам
так и пришлось оставить ее на скале, хотя по соседству кашлял леопард.
Утром Эльса вернулась с кровоточащими царапинами. Уж не леопард ли
задал ей трепку?
В другой раз после захода солнца она услышала хохот гиены и пошла
на звук. Хохот сменился истерическими воплями, которые сливались с
рычанием Эльсы. Джордж поспешил туда и подоспел как раз вовремя, чтобы
пристрелить одну из двух гиен, которые атаковали львицу. Эльса тотчас
проволокла в кусты свою "добычу", как в детстве таскала брезент. Но
хотя ей уже исполнилось два года, она не знала, как распорядиться ею,
не могла даже прокусить шкуру своими клыками.
По-прежнему Эльса больше всего любила играть с жирафами. Она
подкрадывалась к ним по всем правилам искусства, но они неизменно
обнаруживали ее. Она никак не могла усмирить свой хвост. Лежит, как
изваяние, а черный кончик хвоста дергается.
Приметив ее, жирафы затевали между собой соревнования в смелости.
Выстроятся полукругом и, протяжно фыркая, медленно идут на нее. В
конце концов Эльса срывалась с места и обращала в бегство все стадо.
Дважды мы видели, как она преследовала старого самца. После двух
километров бега жирафу игра надоедала. А может быть, его одолевала
одышка. Так или иначе, он сам переходил в наступление. Эльса петляла
вокруг него, держась подальше от длинных передних ног старика. Одним
метким ударом он мог разбить ей череп.
По нашим наблюдениям, течка наступала у нее через каждые два с
половиной месяца. Нам говорили, что о состоянии львицы можно
догадаться по громкому мурлыканью. Но хотя у Эльсы течка была уже два
раза, мы не слышали никакого особенного мурлыканья. Зато у нее
появился характерный запах, и она прилежно "метила" кусты.
Вскоре после приключения с дикими львами Нуру рассказал, что, когда
они утром пошли на прогулку, Эльса вдруг стала рычать на него. Явно
хотела одна уйти в холмы. Несмотря на зной, львица быстро исчезла
среди скал, и он потерял ее след. Днем мы отправились туда и тоже
быстро сбились со следа. Пробовали звать ее, но услышали в ответ
странное рычание, непохожее на голос Эльсы. А через несколько минут
она спустилась с горы, приветствуя нас "своим" голосом. Подошла и
упала на землю, тяжело дыша. На лапах, плечах и шее у нее были длинные
кровоточащие царапины, на лбу две ранки - следы зубов(*11).
От нее пахло гораздо сильнее, чем обычно во время течки.
Отдышавшись, Эльса, как всегда, потерлась о наши колени и помурлыкала,
словно говоря: "Послушайте, что со мной было!"
Уверившись, что мы восхищены ею, она заснула и проспала два часа.
Видимо, Эльса встречалась со львом и наш зов разлучил их.
Еще через два дня она исчезла на целые сутки. Когда мы наконец
отыскали ее след, то увидели по нему, что она была в обществе чужой
львицы.
С той поры Эльса все чаще исчезала на ночь. Мы подъезжали к ее
излюбленным убежищам на машине, звали ее, но она редко выходила на
зов. Иногда бродила где-то по двое, по трое суток, не ела, не пила...
Приближался сезон дождей. Когда воды станет всюду вдоволь, как бы нам
вовсе не утратить власть над Эльсой! Нужно было искать какое-то
решение, тем более что в мае нам предстояло уезжать в отпуск.
Эльсе было уже два года три месяца - почти совсем взрослая. Мы с
самого начала знали, что не сможем всегда держать ее в Исиоло, не
заточая в неволю. Поначалу мы задумали отправить Эльсу к сестрам в
Роттердам и даже заранее все приготовили, на случай если потребуется
сделать это быстро. Но теперь она сама распорядилась своим будущим, и
надо было придумывать что-то другое.
Нам удалось вырастить Эльсу в естественной для нее обстановке. Она
хорошо чувствовала себя в буше, и теперь дикие львы как будто готовы
принять ее в свою компанию. Похоже, она исключение из правила, которое
гласит, что дикий зверь, воспитанный людьми, неизбежно будет убит
своими сородичами, так как от него пахнет человеком и он не
приспособлен к жизни в зарослях. Почему бы не попытаться приучить ее
жить самостоятельно на воле?
Мы решили провести вместе с Эльсой еще две-три недели и уже потом,
если все будет в порядке, ехать в отпуск. Здесь обычно принято
выбирать для отпуска какое-нибудь место вне Кении, чтобы сменить
климат.
Но где выпустить ее? Район Исиоло слишком густо населен. Правда, мы
знали место, куда большую часть года не заходили ни люди, ни скот и
где было много диких животных, особенно львов.
Мы получили разрешение перевезти туда Эльсу и стали готовиться.
Нужно было поспешить, так как со дня на день могли начаться дожди.
Нам предстояло проехать около пятисот пятидесяти километров,
пересечь нагорья и Рифт-Валли, миновать много ферм. Чтобы Эльсе не
докучали любопытные и чтобы не страдать от жары, мы решили
передвигаться ночью. Выезд назначили на семь вечера, но Эльса
рассудила иначе. Напоследок мы пошли с нею прогуляться до ее любимых
скал через долину. Здесь я в последний раз сфотографировала Эльсу на
ее "родине". Она не любила сниматься и не любила, когда ее рисуют.
Увидит, что на нее направлен противный блестящий ящичек, и отвернется
или прикроет морду лапой, а то и просто уйдет. В последний день в
Исиоло мы основательно надоели ей "лейкой". И теперь львица
отыгралась. Я на секунду оставила фотоаппарат без присмотра, Эльса
тотчас схватила его и умчалась прочь. Мы уже решили, что больше не
увидим своей драгоценной "лейки". Целый час всевозможными хитростями
мы пытались убедить львицу вернуть нам аппарат. Куда там, она только
еще сильнее трясла его в зубах или начинала жевать, зажав его между
лапами. Уж не помню как, но нам все-таки удалось выручить "лейку".
Удивительно, что она не так уж сильно пострадала!
Пора было возвращаться к дому и отправляться в путь. Но тут Эльса
села на камень, устремив задумчивый взгляд на долину, и никакие силы
не могли сдвинуть ее с места. А мы-то мечтали выехать с вечера
пораньше... Пришлось Джорджу отправляться за машиной. Но когда он
подогнал лендровер к холмам, где мы оставили Эльсу, ее там уже не
было! Видимо, пошла проветриться. Сколько он ни звал ее, никакого
ответа. Лишь в одиннадцать часов она появилась и вскочила на крышу
машины, милостиво позволяя везти себя домой...
Глава седьмая. ПЕРВАЯ ПОПЫТКА
Было уже за полночь, когда мы наконец поместили Эльсу в клетку и
тронулись в путь. Чтобы легче было переносить дорогу, я дала ей
успокоительное, совершенно безопасное, по словам ветеринара, и
рассчитанное на восемь часов. Сама я села с нею в кузов. Скоро мы
въехали в горы. На высоте двух с половиной тысяч метров над уровнем
моря в ночные часы было очень холодно. Благодаря таблетке Эльса
дремала, но все же то и дело высовывала лапы из клетки, проверяя,
здесь ли я. Переезд длился семнадцать часов, а действие снадобья
продолжалось еще целый час после того, как мы добрались до цели. За
эти восемнадцать часов Эльса почему-то очень замерзла и дышала совсем
медленно, я даже испугалась за ее жизнь. Все кончилось благополучно,
но мы поняли, что нужно очень осторожно давать медикаменты львам. Они
намного восприимчивее, чем другие животные, и, кроме того, каждый из
них реагирует на разные лекарства по-своему. Это мы подметили еще
раньше, когда посыпали львят порошком от насекомых. Один спокойно
перенес обработку, у другого поднялась рвота, а у Эльсы даже начались
судороги.
Мы прибыли на место во второй половине дня. Встречал нас один наш
друг, местный инспектор. Лагерь мы разбили в чудесном месте, у
подножия крутого откоса, вздымающегося над равниной на триста метров.
По ленточке сочной зелени среди буша можно было определить, где
извивается река. Полторы тысячи метров над уровнем моря, чистый
прохладный воздух... По соседству с лагерем паслись томми (газели
Томсона), конгони(*12), гну, бурчеловы зебры, чалые антилопы,
топи(*13), иногда попадались буйволы. Это был подлинный рай для
зверей. Пока ставили палатки, мы пошли с Эльсой на прогулку. Кругом
было столько животных, что она не знала, за кем бежать. Точно желая
поскорее отряхнуть с себя все воспоминания о неприятном переезде, она
принялась носиться среди своих новых соседей, которые были очень
озадачены внезапным появлением слегка ошалевшего льва. Впрочем, Эльса
быстро устала и послушно пошла за нами в лагерь, где ее ждал обед.
С недельку мы решили повозить Эльсу кругом на крыше лендровера,
чтобы она свыклась с местностью и обилием животных, среди которых было
много новых для нее видов. Затем мы будем оставлять ее на ночь в буше.
Пусть бродит в свое удовольствие, а утром ей привезут завтрак. С
каждым днем кормить ее будут все меньше, чтобы она научилась охотиться
сама или присоединилась к дикому льву.
Начали мы все это прямо на следующий день. Прежде всего сняли
ошейник - свобода так свобода! Эльса вскочила на крышу машины, и мы
поехали. Почти сразу неподалеку на склоне показалась львица. Она шла
мимо антилоп, но они не обращали на нее внимания. Видимо, по ее
размеренной, целеустремленной поступи понимали, что львица вышла не на
охоту. Мы подъехали поближе. Эльса поспешно соскочила на землю и,
негромко мяукая, осторожно пошла за нею. Но стоило львице остановиться
и повернуть голову, как Эльса испугалась и со всех ног бросилась к
машине. Львица решительно продолжала путь. Вскоре мы приметили
шестерых львят, они сидели на торчащем из травы термитнике и ждали
свою мать.
Потом мы застигли врасплох завтракающую гиену. Когда Эльса кинулась
к ней, та подхватила кость и затрусила прочь. Ей удалось удрать, но
кость она обронила.
И снова антилопы, стадо за стадом. Вид лендровера со львом на крыше
вызывал у них такое любопытство, что они подпускали нас совсем близко.
Эльса внимательно присматривалась к ним, но лежала тихо. Лишь приметив
зазевавшихся антилоп, которые сводили счеты между собой или просто не
видели нас, она тихонько спрыгивала на землю и подползала к ним на
животе, прячась за бугорками и кочками. Стоило животному
насторожиться, как она замирала на месте или изображала полное
безразличие - облизывала лапы, зевала, каталась по земле. А как только
"жертва" успокоится, Эльса снова начинала подкрадываться к ней. Но как
она ни хитрила, ей ни разу не удалось выйти на позицию для прямой
атаки.
Маленькие томи, полагаясь на неписаный закон буша (крупный зверь
нападает на мелкого только когда голоден), вели себя просто нагло. Эти
пострелы саванн, любопытные, подвижные, не знающие ни минуты покоя,
дразнили, подзадоривали Эльсу, соблазняя ее погоняться за ними. Но
львица всем видом показывала, что считает такие потехи ниже своего
достоинства.
Иное дело буйволы и носороги. Мимо них нельзя было пройти
равнодушно. Однажды мы приметили буйвола, который несся к нам галопом,
очевидно привлеченный видом машины с львицей. Эльса мигом соскочила с
крыши, укрылась за кустами и стала подкрадываться. Но и буйвол решил
подкрасться к ней с другой стороны. Сидя в машине, мы видели, как они
подбираются друг к другу все ближе и ближе... и вдруг чуть не
столкнулись носом к носу! Буйвол обратился в бегство, Эльса бросилась
за ним.
В другой раз Эльса обнаружила двух буйволов, мирно спавших в
зарослях. Она помчалась туда и вызвала страшный переполох. Животные
замычали, вскочили на ноги и, ломая кусты, убежали.
Не давала она покоя и носорогам. Во время очередной автопрогулки
нам попался один здоровяк, который спал стоя, уткнувшись головой в
куст. Эльса очень ловко подобралась к нему. Он проснулся лишь тогда,
когда она была у него уже под самой мордой. Испуганно хрюкнул,
повернулся кругом и ошалело кинулся в болотце по соседству. Эльса за
ним. Он окатил ее водой, и в граде брызг они скрылись из виду. Эльсы
долго не было, наконец она вернулась, мокрая и довольная.
Ей очень нравилось лазать по деревьям. Часто, отчаявшись найти
Эльсу в высокой траве, мы обнаруживали ее в кроне какого-нибудь
дерева. Порой она просто не знала, как спуститься. Был случай, когда
Эльса долго примерялась и так и сяк, а сук, за который она цеплялась,
трещал и гнулся под ее тяжестью. Из листьев свисали ее задние ноги и
беспомощно дергающийся хвост. И вдруг она полетела в траву с высоты
шести метров. Ей было очень неприятно, что она так опростоволосилась
на наших глазах. Хотя Эльсе и нравилось смешить нас своими трюками, но
быть посмешищем она не любила. И львица обиженно удалилась. Мы
оставили ее в покое - пусть придет в себя. Когда мы отыскали ее, она
сидела этакой королевой, окруженная шестью гиенами. Но Эльса явно
решила доказать, что она не такая уж беспомощная, как могло нам
показаться после незадачи с деревом. Всем своим видом подчеркивая
полное безразличие к гиенам, она зевнула, потянулась и пошла к нам. А
они поплелись восвояси, удивляясь, должно быть, тому, каких друзей
себе выбрала львица.
Как-то утром, приметив кружащих в воздухе грифов, мы отыскали льва,
который только что убил зебру. Он увлеченно рвал добычу и даже не
взглянул на нас. Эльса осторожно соскочила на землю и, мяукая,
медленно пошла к льву, хотя он ее не звал. Наконец лев поднял голову и
посмотрел на Эльсу, точно говоря: "Ты что, не знаешь порядка, женщина?
Да как ты смеешь мешать своему господину во время трапезы? Можешь
добыть что-нибудь для меня и потом сиди и жди, я заберу себе львиную
долю, а что останется - тебе".
Его физиономия явно обескуражила Эльсу, и она поспешно вернулась к
машине. Лев продолжал есть. Мы долго ждали, надеясь, что Эльса
все-таки наберется храбрости, но она не хотела покидать надежное
убежище.
На следующий день нам повезло больше. Мы увидели топи, который
стоял, словно часовой, на термитнике, упорно глядя в одну точку.
Поехали туда, и в высокой траве увидели на редкость красивого молодого
льва с великолепной светлой гривой. Он лежал и грелся на солнце.
Отличный жених для Эльсы! Мы остановили машину метрах в тридцати от
него. Лев был слегка озадачен таким появлением невесты, но смотрел на
нее дружелюбно. Эльса страшно смутилась. Она тихонько скулила и
отказывалась слезать с крыши. Мы отъехали подальше, уговорили ее
спуститься и быстро отогнали машину. Теперь, чтобы попасть к нам, ей
нужно было пройти мимо льва. Она долго колебалась, наконец собралась с
духом и пошла. В десяти шагах от красавца Эльса легла на землю, прижав
уши и помахивая хвостом. Лев встал и направился к ней, но тут она не
выдержала и стрелой помчалась к машине.
Мы поехали дальше и - вот ведь удача! - наскочили на прайд: два
льва и львица со своей добычей. Видимо, они только что убили антилопу,
так как ели очень жадно и не обратили на Эльсу никакого внимания, хотя
она всячески пыталась заговорить с ними. В конце концов, набив животы,
львы удалились. Эльса тут же подбежала к остаткам их пира. Она впервые
видела настоящую добычу, убитую львами, сохранившую еще их запах. Мы
дали Эльсе насытиться, затем подтащили тушу поближе к любезному
красавцу, надеясь, что, получив подарок от Эльсы, он проникнется к ней
расположением. Оставив их наедине, мы уехали. А часа через два решили
проверить, что же там происходит, но уже на полпути встретили Эльсу.
Под вечер мы опять отвезли ее к жениху. Он был на том же месте, и
она, не слезая с крыши, заговорила с ним как со старым знакомым.
Спускаться на землю она не хотела.
Как ее перехитрить? Мы заехали за куст, я вышла из машины и чуть не
столкнулась с гиеной, застигнув ее врасплох в прохладном убежище. В
тени под кустом лежал жеребенок зебры, очевидно убитый "блондином".
Эльсе как раз пора было обедать, и она, позабыв о своих опасениях,
набросилась на добычу. Мы воспользовались случаем и укатили. Пусть
погуляет ночь одна.
Разумеется, нас очень занимал исход нашего опыта. Рано утром мы
поехали в буш, предвкушая зрелище счастливой четы. Увы, мы нашли
только Эльсу. Она сидела на том самом месте, где мы ее оставили. Но ни
льва, ни добычи... Увидев нас, Эльса очень обрадовалась и принялась
сосать мои пальцы, явно встревоженная: уж не обиделись ли мы на нее?
Мне было неловко, но как объяснить, что мы о ней же заботимся? Наконец
Эльса успокоилась и уснула. Тогда мы потихоньку ушли, снова оставив ее
одну.
До сих пор мы всегда давали ей разделанное мясо, чтобы она не
связывала пищу с животными. Теперь нужно было поступить наоборот. Пока
она спала, мы отъехали километров на сто (ближе охота была запрещена)
и застрелили небольшую антилопу, которую подсунули ей целиком. Как-то
Эльса с нею справится? Ведь у нее не было матери, чтобы научить ее! Но
инстинкт сделал свое дело. Она начала рвать тушу в том месте, где была
самая тонкая шкура, - в паху. Потом извлекла лакомые внутренности,
съела их, а содержимое желудка, как и положено аккуратному льву,
зарыла в землю и засыпала все следы крови. После этого она обглодала
кости коренными зубами, сдирая мясо шершавым языком.
Так мы убедились, что Эльса умеет управляться с добычей. Пусть же
теперь охотится сама! Местность для засад удобная, кругом кустарник.
Спрятался, дождался, когда появится антилопа, и хватай ее.
Мы оставляли Эльсу в буше на два, на три дня, чтобы вынудить ее
охотиться. Но всякий раз она встречала нас совсем изголодавшаяся.
Легко ли продолжать опыт, когда очевидно, что Эльсе хочется быть
только с нами и чувствовать нашу любовь! Она очень ясно показывала это
- сосала мне пальцы, старалась удержать нас лапами... Однако для ее же
пользы надо было проявить настойчивость.
Оказалось, что приучить ее к вольной жизни - дело куда более
длительное, чем мы думали. Пришлось писать заявление начальству, чтобы
нам разрешили провести свой отпуск на месте, не выезжая из страны.
Ответ был положительным. Мы облегченно вздохнули. Теперь будет время
завершить опыт.
Эльса оставалась одна все дольше и дольше. Мы обнесли свой лагерь
надежной оградой, чтобы туда не мог проникнуть никакой лев и в
особенности движимая голодом Эльса.
Как-то утром, вывезя ее на машине, мы встретили льва, который
показался нам спокойным и миролюбивым. Эльса соскочила с крыши, мы
тактично оставили их наедине, а вечером, сидя в палатке внутри
изгороди, вдруг услышали ее жалобный голос. Миг - и она уже около нас,
даже колючки не смогли ее удержать. На шкуре Эльсы были видны длинные
кровоточащие следы когтей. Она прошла больше десяти километров,
предпочитая наше общество львиному!
В следующий раз мы решили отъехать подальше. По пути нам
встретились две антилопы канны. Это были самцы весом не меньше семисот
килограммов каждый. Эльса спрыгнула на землю и стала подбираться к
ним. Они сражались между собой и в пылу схватки не сразу заметили ее.
Зато потом Эльса еле-еле увернулась от могучего пинка. Она обратила
антилоп в бегство и возвратилась, очень гордая своим подвигом.
Вскоре мы увидели в высокой траве двух львов. Чем не товарищи для
Эльсы? Но она уже не доверяла нам и отказалась покинуть машину,
ограничившись оживленной беседой со своими сородичами. Мы ничего не
могли с нею поделать и двинулись дальше. Вид двух дерущихся томми
соблазнил Эльсу, она соскочила на землю, и мы поспешили уехать. Пусть
продолжает знакомство с жизнью буша.
Разлука длилась почти неделю. Когда же мы вернулись, то сразу
поняли, что она давно ждет нас и очень голодна. Сколько раз мы
обманывали львицу, водили ее за нос, а она оставалась верна нам. Мы
дали ей немного мяса, и Эльса сразу же набросилась на него. Вдруг мы
услышали львиное рыканье. Появились два льва. Очевидно, они вышли на
охоту и, учуяв мясо, помчались к нам. Бедняжка Эльса смекнула, что ей
грозит, и скрылась. Вдруг откуда ни возьмись - видимо, он прятался в
траве - появился маленький шакал и принялся жадно уписывать Эльсин
завтрак, превосходно понимая, что долго есть ему не дадут. И
действительно, один лев, сердито ворча, пошел прямо на него. Но мясо
есть мясо, и шакал не уходил, пока лев не очутился совсем рядом. Да и
тогда малыш героически попытался утащить добычу с собой. Эльса
смотрела издали, как у нее из-под носа исчезает еда, о которой она
столько дней мечтала. А львы не обращали на нее никакого внимания, их
занимало только мясо. Чтобы утешить Эльсу, мы увезли ее с собой в
лагерь.
К нам то и дело наведывались гости. Однажды посмотреть на животных
приехали на лендровере католический миссионер и один известный в Кении
деятель с сыном. Джордж пригласил их в палатку и только хотел
рассказать, что у нас живет прирученная львица, как любопытная Эльса
сама примчалась на шум машины. Как всегда, она учтиво подошла к гостям
поздороваться. Гости были порядком озадачены, особенно святой отец, но
держались вполне достойно. А Эльса, выполнив долг вежливости, легла
около стола и уснула.
Слухи о львенке привлекли в наш лагерь одну швейцарскую чету.
Наверное, они представляли себе крошку, которую можно взять на руки,
приласкать... Вид здоровенного зверя на крыше лендровера настолько
ошеломил супругов, что они долго не соглашались выйти из своей машины
и позавтракать с нами. Эльса очень любезно приняла гостей, только один
раз смахнула хвостом со стола всю посуду. Супруги были от нее без ума,
фотографировались с нею во всех ракурсах.
Прошел уже месяц с тех пор, как мы выехали из Исиоло. И хотя Эльса
последние две недели в сущности провела в буше, охотиться она еще не
научилась. А тут начался сезон дождей, не проходило дня без сильного
ливня. Здесь было гораздо холоднее, чем в Исиоло, к тому же ливни
превращали землю в жидкую грязь, тогда как дома у нас почва песчаная и
быстро просыхает. В высокой, по пояс, траве лужи простаивали неделями.
Прежде Эльса любила дожди, теперь же ей явно было не по себе.
Однажды за ночь выпало больше ста двадцати миллиметров осадков.
Вокруг лагеря, куда ни глянь, всюду была вода. По колено в грязи мы
пошли разыскивать Эльсу и встретили ее на полпути. У нее был такой
жалкий вид, она так соскучилась по нас, что мы взяли ее с собой в
лагерь. А вечером вдруг услышали поблизости топот преследуемого
животного. Вот он постепенно стихает вдали... Что происходит?
Истерически захохотала гиена, ей ответил визгливым лаем шакал. Но
когда зарычали львы, оба смолкли. Львов было не меньше трех. Очевидно,
они охотились где-то рядом с лагерем. Какой случай упускает Эльса! Все
время, пока мы слушали этот причудливый хор, она терлась головой о
наши ноги, показывая, как ей хорошо с нами.
Через несколько дней дожди прекратились, и мы возобновили попытки
сделать из Эльсы дикого зверя. Она подозревала, что мы собираемся
оставить ее одну в буше, и ни за что не хотела отправляться на
прогулку. Потом она все же согласилась. Но когда нам попались львицы,
Эльса шарахнулась от них.
Было очевидно, что она боится здешних львов. Мы решили не спорить
больше, а дождаться, когда у нее опять начнется течка. И тогда, может
быть, она найдет себе супруга.
А пока надо научить ее охотиться, чтобы она не зависела от нас и
стала бы хорошей парой дикому льву, если наконец отважится выбрать
себе спутника.
Все вокруг было еще затоплено, и большинство животных собиралось на
высотках, где посуше. Эльсе особенно пришелся по вкусу пригорок со
множеством скал. Его мы и избрали для опытов. Жаль, что оттуда было
всего тринадцать километров до лагеря. Мы предпочли бы забраться
подальше, но нам мешала погода.
Мы оставили Эльсу на пригорке на неделю, а когда приехали ее
навестить, у львицы был такой грустный вид, что мне пришлось напрячь
всю свою волю, чтобы не махнуть рукой на нашу затею. Мы посидели с
нею, пока она дремала, положив голову мне на колени. Вдруг в зарослях
за моей спиной раздался страшный шум. Носорог! Мы вскочили, я
спряталась за деревом, но Эльса решительно пошла в наступление и
обратила нахала в бегство. Мы воспользовались этим случаем и уехали.
Под вечер воздух был невыносимо тяжелым и влажным. Косые лучи
заходящего солнца упирались в плотную завесу багровых туч, на сером
небе переливались радуги. Но яркие краски быстро утонули в зловещем
мраке, над нами стали громоздиться черные тучи. Все затаило дыхание:
сейчас разверзнутся хляби небесные...
Упали редкие, тяжелые капли. И вдруг, точно две исполинские руки
распороли небо, сверху на нас обрушился потоп. В несколько минут
лагерь был окружен бурными реками. Ливень затянулся на много часов. Я
представляла себе бедняжку Эльсу: одна холодной ночью, мокрая,
дрожащая, несчастная. А тут еще гром, молния!.. Утром мы по воде
прошли тринадцать километров до пригорка, где оставили Эльсу. Она
встретила нас восторженно. Терлась головой, боками, мяукала, но видно
было, что она обижена почти до слез. Нет, в такую погоду нельзя
бросать ее одну. Пусть даже придется прервать обучение. Она ведь не
привыкла к такому климату, приехала из полупустыни, ей нужно время,
чтобы освоиться. Эльса была совершенно счастлива, шлепая с нами по
воде домой.
А на следующий день она заболела. Любое движение причиняло ей боль,
у нее распухли железы, поднялась температура. Мы настелили ей сухой
травы под навесом у палатки Джорджа, и больная лежала там, тяжело
дыша. Вид у нее был очень жалкий, ей дали лекарство. Она просила,
чтобы я посидела с нею, и, конечно, я не отходила от нее.
Был разгар сезона дождей. Даже на машине с приводом на обе оси
нельзя было пробиться до поселения, чтобы сделать там анализы.
Пришлось отправить за полтораста с лишним километров гонца. Оказалось,
что у Эльсы глисты и солитер. Мы уже лечили ее один раз и от того, и
от другого. И, во всяком случае, глистами нельзя объяснить высокую
температуру и распухшие железы. Скорее всего, ее заразили каким-нибудь
вирусом клещи. Видимо, иммунитет, выработанный у животного в одном
районе, не действителен в другом. Должно быть, этим и объясняется
неравномерное распространение некоторых видов животных в Восточной
Африке.
Мы уже боялись, что Эльса не поправится. Но через неделю ей стало
немного лучше. Два-три дня температура у нее держалась нормальная, на
третий или четвертый - снова поднималась. Ее красивый золотистый мех
потускнел, на спине появилось много белых волосков. Морда стала
пепельно-серая, и львица через силу выбиралась из палатки погреться,
когда проглядывало солнце. Единственное, что нас обнадеживало, - ее
аппетит. Мы давали ей мяса и молока вволю, хотя и то и другое
приходилось доставлять издалека. Все время мы поддерживали связь с
ветеринарной лабораторией в Найроби. Но медики не находили у Эльсы
признаков инфекции, и нам приходилось лечить ее наугад. Мы давали ей
средство от глистов и риккетсии - микроба, переносимого клещами. Взять
у нее для проверки шприцем жидкость из железы было невозможно,
оставалось только окружить ее предельной заботой и следить, чтобы
никто не нарушал ее покоя. Она была нам за все очень благодарна и
часто обнимала меня, когда я клала голову ей на плечо.
В эти дни зависимость Эльсы от нас возросла еще больше, львица
стала совсем ручной. Большую часть дня она лежала поперек входа в
ограде, окружающей лагерь. Отсюда Эльса могла одновременно следить за
тем, что делается в лагере и в буше. Во время обеда бои перешагивали
через львицу, ей лень было даже подвинуться. Смеясь, они с полными
тарелками в руках прыгали через препятствие, а Эльса шутя шлепала их.
Ночью она спала в палатке Джорджа, но ей была предоставлена полная
свобода приходить и уходить, когда захочется. Однажды Джордж проснулся
среди ночи и услышал, как Эльса силится пробраться под стенкой на
волю. Он приподнялся и увидел у входа какой-то силуэт. Эльса не могла
так быстро обежать вокруг палатки... Джордж включил фонарик. На него,
моргая от света, смотрела чужая львица. Он крикнул на нее, и львица
ушла. Очевидно, она учуяла Эльсу, потом услышала ее голос и решила,
что можно спокойно входить в палатку.
Эльса болела уже шестую неделю и все никак не могла оправиться.
Было ясно, что ей не подходит здешний климат и у нее нет иммунитета
против инфекций, переносимых местными клешами и мухами цеце. Да и по
виду Эльса отличалась от львов этого района(*14). Она была намного
темнее, с более удлиненной мордой и крупными ушами, зато меньше
ростом. Словом, горы не годились для этой уроженки полупустыни. Так
как наш лагерь был в заповеднике, Джорджу приходилось уезжать на охоту
за тридцать километров, и он не мог брать Эльсу с собой, чтобы научить
тому, чему обучила бы мать. За три месяца мы ничего не добились,
значит, надо искать более удобное место.
Для обучения Эльсы нужен был район с благоприятным климатом, где
вдоволь воды, достаточно дичи, отсутствуют поселения и охотники и куда
можно проехать на машине. Мы нашли такой район и получили разрешение
отвезти туда Эльсу. Вот кончатся дожди, и отправимся.
Мы свернули лагерь и погрузили все на машины. Все, кроме Эльсы! В
тот самый день у нее началась течка, и она ушла в буш. Этого мы ждали
два с половиной месяца, но теперь уже выяснилось, что здесь Эльса не
приживется...
А Эльса не показывалась. Мы искали ее и на машине, и пешком, но не
нашли. Неужели ее убила дикая львица?.. Оставалось только ждать и
надеяться. Эльса прогуляла двое суток. Правда, один раз она прибежала,
потерлась головой о наши колени, опять убежала, через несколько минут
вернулась, снова потерлась, ушла и опять возвратилась, точно хотела
сказать: "Если бы вы знали, как мне хорошо! Поймите, я вынуждена уйти.
А теперь просто пришла сказать вам, чтобы вы не беспокоились".
И скрылась(*15). Когда же она вернулась окончательно, то была вся
исцарапана и рассердилась, когда я хотела оказать ей первую помощь.
Нам еле удалось убедить ее прыгнуть в грузовик.
Так закончился первый опыт. Закончился неудачей из-за болезни
Эльсы. Но мы не сомневались, что в конце концов добьемся успеха. Нужно
лишь время и много терпения.
Глава восьмая. ВТОРАЯ ПОПЫТКА
Нам надо было проехать около семисот километров. Бывают такие
путешествия, когда все не ладится. Так было и у нас. Уже через
двадцать километров расплавился подшипник на машине Джорджа. Пришлось
мне ехать за полтораста километров до ближайшего пункта, где можно
было достать новый подшипник. Я отправила его Джорджу, а сама осталась
тут на ночь, заперев Эльсу в грузовике. У Джорджа не оказалось ключа
нужного диаметра, он орудовал молотком и зубилом, потратив на ремонт
не один час, и догнал меня только под вечер. В течение ночи и
следующего утра у нас было шесть проколов. А в девять часов вечера,
когда до места оставалось всего двадцать километров, мотор моего
грузовика вдруг принялся зловеще кашлять. Мы не решились ехать дальше,
заночевали на раскладушках под открытым небом. Пятьдесят два часа
почти непрерывной езды измотали нас вконец. Эльса все время вела себя
образцово. Теперь она грузно опустилась на землю и тотчас заснула.
Мы опасались, что утром ее трудно будет затащить в машину, тем
более что Эльса успела облюбовать себе на день логово в камышах на
берегу речушки, по соседству с лагерем. Переправа предстояла трудная,
и мы условились сначала форсировать реку на машинах, а уж потом
забрать Эльсу.
Лендровер переправился легко, но мой грузовик застрял, и пришлось
его вытаскивать. Мы вернулись вброд и предложили Эльсе покинуть свое
прохладное убежище. Она сразу же послушалась, перешла с нами реку и
вскочила в мою машину, точно понимая, что поездка еще не окончена и
надо быть покладистой.
Дальше путь пролегал через буш по скверной дороге. Злоключения
продолжались: через несколько километров у грузовика лопнула рессора.
Только под вечер мы наконец добрались до новой обители Эльсы.
Место здесь было дикое. Чтобы пробиться к хорошей лагерной
площадке, Джордж и бои четыре дня прорубали путь сквозь буш. Мы
обосновались на берегу красивой реки, среди обвитых лианами пальм дум,
зонтичных акаций и смоковниц. Пенистый поток, бурля, скакал через
пороги и обтекал островки камыша. А под скалами были глубокие заводи,
сулящие великолепную рыбную ловлю. Джорджу не терпелось снарядить
удочки.
Местность эта сильно отличалась от заповедника. Здесь много теплее,
нет открытых пространств с огромными стадами диких животных, все
покрыто колючим кустарником, дальше нескольких метров уже ничего не
увидишь. Не очень-то хорошо для охоты. Зато всего за пятьдесят -
шестьдесят километров от родины Эльсы ландшафт такой, к какому она
привыкла с рождения.
Выйдешь из пышных береговых зарослей, и тебя словно обдаст дыханием
печи. Экватор совсем близко, а высота над уровнем моря около пятисот
метров. Сквозь сухую колючую чащу можно пройти только звериными
тропами. Следы и помет слонов, носорогов, буйволов свидетельствуют,
что животные ходят тут повседневно. В двухстах метрах от лагеря был
солонец. Судя по отпечаткам бивней и рогов, сюда частенько
наведывались слоны и носороги. Едва ли не на каждом дереве кора была
отполирована или содрана слоновьими боками. Эльсе негде было поточить
когти. Только великаны баобабы вздымали над кустарником свои
неповрежденные пурпурно-серые стволы. Кора у них гладкая - спину не
почешешь.
Идеальным убежищем для львов была красноватая гряда с множеством
утесов и пещер. Там, в укромных уголках, резвились даманы. С вершины
открывалась отличная панорама. Мы видели, как жирафы, водяные козлы,
малый куду, жирафовые и лесные антилопы направляются к реке -
жизненной артерии этой безводной полупустыни.
Помогло ли Эльсе лечение или перемена климата, во всяком случае она
с каждым днем крепла, и мы смогли возобновить обучение. Ранним утром и
под вечер возили ее на прогулку, пробираясь звериными тропами или
вдоль высохших песчаных русел. Эльса любила эти прогулки. Она ловила
запахи, изучала следы животных, которые прошли здесь ночью, каталась
на помете слонов и носорогов, гоняла бородавочников и антилоп дик-дик.
Да и нам не мешало примечать следы, определять их давность и
направление, наблюдать за ветром, ловить все звуки, не то наскочишь на
носорога, слона или буйвола. Такие неожиданные встречи нос к носу
самые опасные.
Теперь Эльса могла ходить с Джорджем на охоту. Убивать животных мы
не любили, но ради нее пришлось пойти на это. Ведь львица все равно
убивала бы животных, если бы выросла дикаркой. И это нас чуточку
успокаивало. Чем быстрее мы научим Эльсу охотится, тем лучше будет для
всех нас. Уроки должны проходить так: Эльса подкрадывается к дичи,
Джордж стреляет, а потом уж она сама добивает жертву. После этого
Джордж уходит, предоставляя Эльсе охранять добычу от грифов, гиен и
чужих львов. Так она познакомится с обитателями буша.
Львы часто рычали около лагеря, и мы видели много их следов.
Однажды вечером Эльса не вернулась домой со своего излюбленного поста
на вершине. Место там было отличное: прохладный ветерок, никаких мух
цеце, все видно далеко вокруг. Мы еще не успели изучить край как
следует, поэтому встревожились и пошли искать ее. Уже давно стемнело,
буш кишел опасными хищниками, и нам было страшновато в зарослях.
Следов Эльсы мы не нашли и вернулись ни с чем.
А на рассвете снова отправились в буш и увидели отпечатки Эльсиных
лап рядом со следами льва. Они спускались к реке и продолжались на
противоположном берегу, там тоже были скалы. Может быть, лев
обосновался среди них и увел Эльсу в свое логово?
Днем бабуины, обитавшие вблизи лагеря, подняли страшный шум. Уж не
Эльса ли возвращается? Так и есть, она переплыла речку, подошла к нам,
потерлась и взволнованно принялась рассказывать о своих приключениях.
Хорошо, что она не исцарапана. Ведь всего две недели назад ей сильно
досталось от льва. Благополучный исход нового знакомства мы сочли
добрым признаком.
Как-то утром нам встретился водяной козел. Это был удобный случай
посвятить Эльсу в искусство охоты. Джордж выстрелил, и прежде чем
козел упал, Эльса впилась ему в глотку, как бульдог, и не разжимала
челюстей, пока не задушила его. Впервые она убила животное, весом
равное ей самой. Инстинкт подсказал Эльсе, куда нанести удар и как
быстрее расправиться с добычей. Именно так действуют львы. Они не
переламывают жертве шею, как. думают некоторые.
Сперва Эльса съела хвост (позднее, как мы приметили, она всегда с
него начинала), затем вспорола живот от паха, проглотила внутренности,
а содержимое желудка зарыла в землю и засыпала следы крови. Может
быть, она это делает, чтобы обмануть грифов? Наконец львица схватила
козла зубами за шею и поволокла в тенистый кустарник метрах в
пятидесяти от того места, где он был убит. Там мы ее и оставили
охранять свой обед от грифов днем и гиен ночью. Часто можно услышать,
что лев переносит жертву на спине. Ни Джорджу, ни мне не доводилось
этого наблюдать. Мелкого зверя - собаку или зайца - львы несут в
пасти, а что покрупнее волокут так, как это делала Эльса.
Позднее мы наведались к ней, захватив с собой воды. Как ни любила
Эльса наши вечерние прогулки, на этот раз она отказалась отойти от
своей добычи и даже не пришла домой, когда стемнело. А в три часа утра
нас разбудил сильный ливень, и вскоре появилась Эльса.
Раненько утром мы решили взглянуть, что осталось от ее козла.
Исчез, конечно. Кругом только лабиринт следов гиен и львов. Мы
услышали поблизости львиные голоса. Кто же все-таки вынудил Эльсу уйти
ночью - дождь или львы?
Эльса выглядела теперь гораздо лучше, но она еще не совсем
поправилась и предпочитала большую часть дня проводить в лагере. Чтобы
приучить ее к тенистым уголкам на берегу реки, Джордж стал брать ее с
собой на рыбалку. Она внимательно следила за малейшей рябью на воде.
Только клюнет, как Эльса прыгает в воду, приканчивает трепещущую рыбу
и тащит на берег. И тут уж не зевай, скорее выручай крючок, иначе
Эльса убежит с рыбой в лагерь и положит ее на кровать Джорджа, точно
желая сказать: "Эта странная холодная добыча - твоя!" Потом вернется и
ждет следующей поклевки. Веселая игра, но нам пришлось придумывать,
чем отвлечь Эльсу от лагеря.
У реки росло раскидистое дерево, его нижние ветви почти купались в
воде. Я любила сидеть здесь в прохладной полутени под зеленым пологом
и, укрывшись за ветвями, глядеть на животных. Сюда, на водопой,
приходили лесные антилопы, малый куду, красивый молотоглав. Резвились
потешные бабуины. Сидя вместе с Эльсой, я чувствовала себя словно у
врат рая: полное доверие между людьми и животными. Журчит неторопливая
река... А что, если устроить здесь рабочий кабинет? Я смогу писать,
заниматься живописью. Мы сколотили из ящиков стол и скамейку, широкий
ствол дерева был удобной спинкой. Можно приступать к работе!
Стоя на задних лапах, Эльса недоверчиво обнюхивала мольберт и
пишущую машинку. Потом бесцеремонно оперлась передними лапами на мои
орудия труда и облизала мне лицо, точно проверяя, люблю ли я ее
по-прежнему. Наконец она улеглась у моих ног. Я застучала на машинке,
исполненная вдохновения, совсем забыв о зрителях. Только
сосредоточилась, как вдруг из листвы, тявкнув, выглянул бабуин. В тот
же миг множество мордочек появилось в кустах на противоположном
берегу. Их привлекала Эльса, и они подбирались все ближе. Крича и
тявкая, бабуины лихо прыгали с дерева на дерево, скользили вниз по
стволам, стрелой взлетали на макушки, пока один малыш вдруг не
шлепнулся прямо в воду. Тотчас старый бабуин бросился на выручку и
вытащил из реки промокшего перепуганного беднягу. Поднялся такой шум,
словно все бабуины мира собрались вокруг нас. Тут Эльса не выдержала,
прыгнула в воду и под ликующие вопли обезьян поплыла на ту сторону.
Выйдя на берег, она с ходу попыталась схватить одного из озорников,
который раскачивался на ветке почти у самой земли. Он мигом забрался
выше и, приплясывая, стал строить львице рожи. Остальные бабуины тоже
включились в эту игру. Чем сильнее злилась Эльса, тем больше они
потешались. Сидя на недосягаемой для нее высоте, они чесались с таким
видом, точно не замечали разъяренной львицы. Это было настолько
забавно, что я не удержалась и решила снять на киноленту всю эту
унизительную для Эльсы сцену. Этого львица снести не могла. Заметив,
что я направила на нее ненавистный ящичек, она поспешила снова
переплыть реку и, не дав мне опомниться, сбила с ног. Мы вместе
покатились по песку. Мой бедный драгоценный "болэкс"! Бабуины
восторженно рукоплескали нашему спектаклю. Боюсь, мы обе - Эльса и я -
сильно пали в глазах наших зрителей.
С этого дня обезьяны не давали Эльсе проходу. Постепенно обе
стороны хорошо изучили друг друга. Эльса изображала полное
пренебрежение, но бабуины наглели с каждым днем. Они спускались на
водопой напротив нас, так что от львицы их отделяло всего два-три
метра. Один из них стоял на посту, остальные, сидя на берегу, не спеша
пили воду.
Но не только обезьяны дразнили Эльсу. Как-то раз, когда мы
притащили домой убитую антилопу, из зарослей вышел варан. Это
совершенно безопасная, довольно крупная (до полутора метров длиной и
до пятнадцати сантиметров толщиной) ящерица с раздвоенным на конце
языком. Варан живет в реках, питается рыбой, но не откажется и от
мяса. Иные уверяют, будто он предупреждает о появлении крокодилов.
Это, конечно, выдумка. Зато точно известно, что варан пожирает
крокодильи яйца, осуществляя, так сказать, контроль рождаемости.
Наш гость ухитрился урвать несколько кусков добычи, предназначенной
для Эльсы. Она хотела схватить варана, но куда там! Он был слишком
юркий. Тогда Эльса спрятала козла подальше, чтобы варан не мог до него
добраться. Меня она подпускала к своей добыче, даже любила есть у меня
из рук. Джорджу и Нуру тоже разрешалось трогать ее мясо. Мы ведь
принадлежали к ее прайду, с нами она была готова делиться, но варан
пусть лучше не суется! Впрочем, среди людей она тоже только для нас
делала исключение.
Словом, мы наслаждались бы полной идиллией, не будь Эльса
плотоядным зверем, которого надо натаскивать на убийство. Нашей
следующей жертвой была жирафовая антилопа. Эльса добила ее и осталась
сторожить добычу в нескольких километрах от лагеря. На обратном пути
нам встретился лев, который шел туда, где мы оставили львицу. Неужели
так быстро учуял мясо? Вернувшись под вечер, мы не застали на месте ни
Эльсы, ни антилопы, зато множество крупных львиных следов говорило о
том, что тут произошло. Мы шли за ними больше трех километров и еще
издали приметили в бинокль Эльсу на ее любимой скале. Видимо, она
смекнула и выбрала единственное место, где можно было не опасаться
других львов и где мы ее легко могли найти.
Однажды ночью нас разбудил шум. Не успели мы опомниться, как Эльса
выскочила из палатки и бросилась отгонять врага от своего "логова".
Топот, хрюканье, потом все стихло. Эльса навела порядок. Запыхавшись,
она прибежала обратно, повалилась на землю рядом с кроватью Джорджа и
положила на него лапу, точно успокаивая: "Все в порядке. Это был
носорог".
Через несколько дней ее выманили ночью из палатки слоны. Они
подняли крик по соседству с лагерем, и Эльса сочла нужным вмешаться. К
счастью, ей удалось их отогнать. Слоны - единственные животные,
способные нагнать на меня страх, и я отлично представляла себе, что
все могло бы получиться наоборот: они могли напасть на Эльсу, а она,
естественно, кинулась бы за защитой к нам. Джордж высмеял мои
опасения, но ведь нельзя всегда полагаться на свою удачу...
Как-то к нашему лагерю повадился ходить буйвол. Он являлся
ежедневно, пока Джордж не подстрелил его. Эльса увидела буйвола уже
мертвым, однако пришла в страшное неистовство. Мы никогда не видели ее
такой. Она бросалась с разных сторон на тушу, кувыркалась через нее.
Но как львица ни бесновалась, она все же следила за тем, чтобы не
очутиться вблизи грозных рогов. Наконец Эльса потрогала лапой
буйволову морду: правда ли он мертв.
Джордж убил буйвола главным образом для того, чтобы приманить диких
львов. Мы надеялись устроить общий пир, чтобы Эльса подружилась с
ними. Но нам хотелось своими глазами посмотреть на эту сцену, так что
мы решили подтащить буйвола к лагерю и здесь передать Эльсе. Когда мы
подъехали к буйволу на машине, все деревья кругом были усеяны грифами
и марабу. Эльса сидела на солнцепеке и не подпускала их. Нам она очень
обрадовалась: ее семья прибыла, теперь можно и в тень...
Но когда бои принялись вспарывать толстенную шкуру буйвола, Эльса
не выдержала и присоединилась к ним. Она помогла вскрыть его брюхо и,
пренебрегая близостью острых ножей, извлекла внутренности и с
наслаждением съела их. Кишки она всасывала в себя, точно вермишель,
сжимая их зубами, так что содержимое выдавливалось, словно зубная
паста из тюбика. Она спокойно смотрела, как мы захватили тушу цепью и
прицепили к машине. А когда наш лендровер, поднатужившись, поволок
буйвола через кочки, Эльса добавила еще полтораста килограммов,
вскочив на брезентовую крышу.
Около лагеря мы привязали тушу к дереву. Эльса ревниво стерегла
добычу весь день и всю ночь. Судя по непрекращавшемуся визгливому
хохоту гиен, глаз ей сомкнуть было некогда. Наутро мы застали ее на
посту. Завидев нас, Эльса отошла от буйвола, предоставляя нам стеречь
его. Она затрусила к речке, а мы прикрыли тушу от грифов колючими
ветками. Пусть еще ночь Эльса поупражняется в защите добычи.
Вечером мы, как всегда, отправились на прогулку. Эльса пошла с
нами. Живот ее, набитый мясом, качался из стороны в сторону. Только мы
отошли от лагеря, как она приметила в буше гиену, которая явно
направлялась к буйволиной туше. Эльса замерла в стойке, подняв левую
лапу. Потом медленно-медленно легла и совершенно слилась с сухой
травой. Вся подобравшись, Эльса следила за гиеной, которая трусила к
буйволу, не подозревая, что ее обнаружили. Когда осталось всего
несколько метров, Эльса метнулась к гиене и дала ей хорошего тумака.
Та взвыла и шлепнулась на спину, продолжая жалобно скулить. Эльса
взглянула на нас и кивнула в сторону наказанной, точно говоря: "Что мы
с нею будем делать?"
Мы не откликнулись на ее призыв. Тогда она принялась облизывать
лапы с видом полного равнодушия к презренной, поверженной твари.
Наконец гиена поднялась на ноги и, визгливо огрызаясь, побрела прочь.
Эльса не раз показывала, что полностью доверяет нам. Как-то вечером
мы оставили ее сторожить антилопу, которую они с Джорджем убили вдали
от лагеря. Мы знали, что ночевать тут она не захочет, и отправились за
машиной, чтобы подтащить тушу ближе к палаткам. А когда приехали, то
не застали ни Эльсы, ни антилопы. Но вскоре львица появилась и повела
нас в укрытие, куда спрятала добычу, пока нас не было. Эльса очень
обрадовалась нам, но, как я ни хитрила, она не давала оттащить тушу к
машине. Тогда мы подогнали лендровер вплотную, и я стала оказывать
поочередно на машину и на антилопу. Пойми, Эльса, мы тебе же хотим
помочь! И она поняла. Поднялась на ноги, потерлась головой о мои
колени и поволокла тушу из кустов к машине. Она попробовала даже
втащить антилопу за голову в кузов лендровера. Потом сообразила, что,
стоя на земле, ничего не добьешься, вскочила в машину и стала тянуть
оттуда. Мы подхватили антилопу за задние ноги. Наконец добыча
очутилась в машине, и запыхавшаяся Эльса уселась на нее. В буше нас
здорово трясло. Львица смекнула, что в кузове ей сидеть неудобно,
выпрыгнула на ходу и вскочила на крышу. Сверху она все время
заглядывала в кузов: на месте ли добыча?
Когда мы приехали и принялись сгружать тушу, Эльса не стала
противиться. Наоборот, она предоставила нам самим справиться с этой
работой. Я в разгрузке не участвовала. Тоща Эльса подошла и
подтолкнула меня: "А ты чего стоишь?"
Туша осталась лежать недалеко от лагеря, но Эльсу это не
устраивало, и мы вскоре услышали, как она волочет добычу по земле. Не
иначе, решила затащить ее к нам в палатку. Мы быстренько затворили
калитку: пусть-ка лучше остается за оградой со своей благоухающей
антилопой! Бедная Эльса, в палатке она чувствовала себя куда на...
