Джордж Райт. Комитет по встрече
страница №4
...кулаки, с огнем елесдерживаемой ярости в глазах; Дженнингс с растерянной и совершенно идиотской
полуулыбкой; наконец, сам Де Торо, прилагающий, вероятно, немалые усилия,
чтобы лицо его ничего не выражало. "Интересно, как выгляжу сейчас я, --
подумал Хелсинг. — Вероятно, я рассуждаю так спокойно просто потому, что не
верю услышанному. Я знаю, что это правда, но подсознательно убежден, что
этого не может быть. Что это происходит не здесь и не со мной, и все
обязательно кончится хорошо. "
— Думаю, что знаю ответ вопрос на ваш вопрос, командир, — сказал он.
— Зачем им все это понадобилось. Все это время мы были для них подопытными
кроликами. Они могли бы разделаться с нами раньше, но им важно было изучить
наши реакции в различных ситуациях. И сейчас мы все еще остаемся для них
моделью земного общества. Они рассказали это вам, чтобы узнать, как поведут
себя земные власти, когда узнают правду. Конечно, аналогии тут достаточно
сомнительные, но лучшей методики у них нет.
— У них больше нет жучков здесь, чтобы нас подслушивать, — возразил
Де Торо.
— Их интересуют не слова, а действия. Если мы тихо перемрем в этом
корпусе, символизирующем Землю, их это вполне устроит. Они недаром отдали
нам тот корпус, где были сосредоточены наши основные ресурсы.
— Бред! — рявкнул Збельски. — Все это просто бред! Они чертовы
психи, и только!
— А как бы поступил ты на месте правительства, если бы узнал правду,
когда все население уже заражено? — повернулся к нему Хелсинг.
— Шарахнул бы по Марсу всем арсеналом аннигиляционных ракет!
— Это вариант. Только учти, что таким способом ты окончательно
уничтожил бы человечество.
Збельски застыл с открытым ртом.
— Они — тоже люди, и они собираются жить на Земле. Значит, даже в
случае удачи их плана человечество возродится, и они станут его началом.
— Ну уж нет, только не это! — пришел в себя Збельски.
— Допускаю, что первая обезьяна, слезшая с дерева, тоже была весьма
гнусным типом, — продолжил свою мысль Хелсинг. — Может, она и слезла-то
потому, что другие не захотели больше ее терпеть и прогнали. И остались
обезьянами.
— Надеюсь, вы не хотите нас убедить, что нам следует смириться? --
неприязненно спросил Де Торо.
— Нет, я за то, чтобы бороться до конца. Только как? Совершенно
очевидно, что возможность прорыва на корабль они предвидели, и тут у нас
шансов нет. Гоняться за ними по всему Марсополису с нашими роботами мы тоже
не можем — мы даже не знаем, где они, а им будет известен каждый наш шаг за
пределы корпуса...
— Оставить сообщение для "Инвестигэйтора", которое они не найдут... --
неуверенно предложил Дженнингс.
— Они не найдут, а экипаж "Инвестигэйтора" найдет, и прежде, чем будет
поздно? — издевательски поинтересовался Збельски. — Никаких шансов. Они не
будут церемониться с "Инвестигэйтором" столько, сколько с нами.
— Я знаю, что надо делать, — сказал Карпентер. За несколько минут в
нем произошла перемена: теперь он говорил уверенным голосом человека,
лишившегося последней надежды на спасение. — Мы должны прорваться к
реактору и пустить его вразнос. Термоядерный взрыв полностью уничтожит
Марсополис. Даже если они поймут, что мы задумали, они не успеют спастись.
Взрыв достанет даже "Вандерер".
Возникла пауза.
— Может быть, это не единственный выход... — произнес Дженнингс.
— Тим, речь не идет о том, пожертвовать нам жизнью или нет, — жестко
сказал Хелсинг. — Мы уже покойники. Речь лишь о том, умереть ли нам без
всякой пользы или предотвратить при этом гибель человечества. И я согласен,
что предложенный выход — единственный.
— Верно, черт возьми! — воскликнул Збельски. — И я жалею лишь о том,
что они не успеют помучиться.
— Я, как командир, утверждаю план Карпентера, — медленно произнес Де
Торо.
— Тогда за дело, парни, — неестественно бодро сказал Дженнингс и
вновь глупо улыбнулся. — Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.
— Не так быстро, — возразил Хелсинг. — Это наш последний шанс, и мы
должны все обдумать. Реактор — один из важнейших объектов Марсополиса, и
весьма возможно, что они его охраняют. Скорее всего, ведущие к нему коридоры
перекрыты гермопереборками. Более того, на их месте я бы перекрыл такими
переборками все пути, ведущие из нашего корпуса. В туннелях, насколько я
помню из документации, они расположены через каждые 30 метров. Если мы
пойдем напролом, прорезая переборки с помощью роботов, нам не хватит ни
энергии, ни времени.
— Предлагаешь выйти наружу? — предположил Карпентер. — Но отсюда
нельзя добежать до реактора по поверхности. Нам преградит путь туннель между
корпусами. Конечно, можно перелезть с помощью роботов...
— Этот вариант мы оставим на крайний случай. Пришлось бы еще прорезать
внешнюю дверь реакторного корпуса — я не уверен, что это вообще возможно
нашими силами. Но катер, на котором прилетел Хок, все еще стоит там. И на
нем должно быть достаточно топлива, чтобы долететь до реакторного корпуса...
— Это может быть ловушкой, — перебил Де Торо. — Что, если катер
заминирован?
— Может, — согласился Хелсинг. — Поэтому добежать до катера и
привести его сюда должен кто-то один. Если ему это удастся, мы полетим все.
— А если замедленная мина?
— Исключено. Если катер взорвется, он взорвется сразу. За минуту в
форсажном режиме можно долететь до космодрома. Они же не хотят, чтобы
пострадал "Вандерер".
— Но как мы проникнем в корпус? Горных роботов там больше нет. Мы
видели, как они выезжали из катера.
— Я вижу только один выход. Если катер на полной скорости врежется в
стену, взрыв будет достаточным, чтобы ее пробить. Нам повезло, что это не
просто легкий флаер, а тяжелый грузовой катер.
— Это нельзя сделать на автопилоте, — вмешался Дженнингс. --
Компьютеру не объяснишь, что нам это нужно для спасения Земли. Кто-то должен
сидеть за штурвалом.
— Нас останется всего четверо, — констатировал Хелсинг. — Зато мы
сохраним фактор внезапности. И, возможно, при взрыве пострадает кто-то из
них.
— Так тому и быть, — решил Де Торо. — Я не считаю возможным отдать
кому-то такой приказ. Будем тянуть жребий.
— Не надо, — сказал Дженнингс. — Зачем эти игры, ведь мы все равно
все умрем. Всего несколько минут разницы... Катер поведу я. Конечно, я лишаю
себя удовольствия посмотреть, чем все кончится... — он опять улыбнулся, --
но... я всю жизнь имел дело только с компьютерами. В бою от меня будет мало
пользы.
— Хорошо, — будничным тоном согласился Де Торо. — Карпентер, вы
должны объяснить нам, что именно надо сделать с реактором. Мы не начнем
операцию до тех пор, пока каждый не будет в состоянии взорвать реактор, даже
оставшись в одиночку и получив тяжелые раны.
— Это не так просто, — покачал головой Карпентер. — Как вы
понимаете, там куча защит, главные из которых физически невозможно отключить
с пульта. Но если разобрать пульт...
Схемы были выведены на монитор, и объяснение началось. Дженнингс слушал
вместе со всеми — очевидно, это помогало ему отвлечься. Он был
единственным, кого Карпентер не подверг строгому экзамену. Наконец физик был
удовлетворен результатами.
— Нам еще повезло, что мы имеем дело с такой старой моделью, --
улыбнулся он. — С современными это в принципе невозможно проделать. Там
блокировочные датчики стоят чуть ли не в активной зоне.
— Ну, джентльмены, — поднялся из кресла Де Торо, — пора приниматься
за работу. Прежде, чем мы облачимся в скафандры, я хотел бы... обменяться с
вами рукопожатиями.
"Театральные жесты, — подумал Хелсинг, вместе со всеми протягивая,
однако, руку командиру, — люди не могут даже умереть без театральных
жестов. " Затем он принялся надевать скафандр.
"А ведь я делаю это в последний раз, — думал Хелсинг. — Как странно
надевать скафандр, зная, что никогда уже его не снимешь. Через полчаса меня
уже не будет. Бред. Бессмыслица. Тем не менее, это так. Даже тела не
останется — впрочем, это как раз не имеет значения... " Он прислушался к
своим ощущением — за последнюю пару часов состояние как будто даже
улучшилось. Впрочем, он понимал, что штамм С по-прежнему делает свое дело,
просто из-за психического возбуждения организм более активно вырабатывает
гормоны. "Интересно, когда они выпустили вирус на свободу? Наверное, уже
после ликвидации Харриса. Он единственный из нас мог обнаружить опасность. "
Клацнула защелка шлема, отсекая Хелсинга от внешнего мира. "Вот вам и слетал
в выгодный рейс. Впрочем, я мог бы остаться на Земле и погибнуть от эпидемии
в полной беспомощности. Лучше уж быть здесь, где от меня что-то зависит. Не
надо думать о том, что будет через полчаса. Главное — выполнить свою
задачу. Выполнить свою задачу. "
Ведущий наружу аварийный люк, старательно заваренный несколько дней
назад, пришлось вырезать заново. К люку подтянули кабели, чтобы роботы не
тратили энергию своих батарей. Наконец тяжелый металлический щит отъехал в
сторону, выпустив теплый земной воздух в холодную разреженную атмосферу
Марса. Пыльная буря закончилась; снаружи ярко светило солнце. Возможно,
имело смысл подождать до ночи — тогда у Дженнингса было бы больше шансов
добраться до катера незамеченным; но штамм С, разрушавший тела астронавтов,
не позволял откладывать операцию.
Де Торо молча сунул в руку Дженнингсу пистолет. Кибернетик несколько
раз качнулся на слегка согнутых ногах и сорвался с места.
Низкая гравитация облегчала бег, но все же Дженнингсу нужно было не
менее двух минут, чтобы достичь катера, в то время как марсиан, если только
они находились в ближайшем к площадке здании, отделяло от катера не более 50
метров. Однако выйти наружу они могли только через шлюз, что требовало
времени на надевание скафандра и откачку воздуха. Правда, открыть внешнюю
дверь можно было и аварийным тумблером, не дожидаясь откачки. Времени
получалось в обрез. Если, конечно, катер вообще не заминирован. Посылать для
подстраховки роботов было бесполезно — они не умели передвигаться с такой
скоростью.
Четверо смотрели в спину удалявшейся фигурке. Дженнингс бежал, как не
бегал никогда в жизни — и все же, казалось, он движется слишком медленно.
Вот, наконец, он преодолел половину пути... две трети... Взгляды были
прикованы к далекому отсюда шлюзу. Успеет ли Дженнингс что-то сделать, если
шлюз начнет открываться?
Астронавт был уже возле самого катера. Шлюз оставался закрыт.
Неожиданно Дженнингс, будто споткнувшись, рухнул на землю, подняв клубы
пыли. Четверо вздрогнули и инстинктивно подались вперед. Изза пыли плохо
было видно, что происходит у катера; кажется, отъехала в сторону дверца
кабины, блеснув стеклом на солнце, и почти сразу же сверкнули выстрелы.
Через несколько секунд катер резко рванулся вверх. На высоте около полусотни
метров он накренился, и какое-то темное тело полетело из кабины вниз. Но это
не было человеческой фигурой. Скорее нечто кубической формы. Ударившись о
землю, оно развалилось на куски.
Катер спикировал возле ожидавших его людей и роботов. Дверца кабины и
грузовой люк были заранее распахнуты.
— Они оставили в кабине робота с этой штукой, — переводя дыхание,
объяснял Дженнингс, когда машина уже оторвалась от земли. На коленях у него
лежало нечто вроде ружья, переделанное из лабораторного лазера. — Но я
заметил у кабины его следы в пыли. Я стрелял с земли и сквозь пыль, а эти
модели не расчитаны на действия в мутных средах.
Очевидно, марсиане успешно применили знания, добытые у Аткинсона, для
перепрограммирования захваченных роботов в боевые; причем на их стороне было
численное преимущество, в то время как у землян были наиболее совершенные
модели. Однако по крайней мере часть роботов марсиан была вооружена не
инструментами, а дальнобойным оружием.
Катер уже стремительно снижался возле реактора. Де Торо снова взял свой
пистолет; Хелсинг завладел трофейным оружием.
— Может, все-таки на корабль? — произнес Збельски. — Раз уж они
проворонили катер...
— Нет, — отрезал Де Торо. — Хелсинг прав — на корабле нас ждут в
первую очередь. Там у нас слишком мало шансов.
Катер тяжело плюхнулся на землю. Люди и роботы поспешно покидали
машину. На сцены прощания не было времени; лишь Де Торо хлопнул Дженнингса
по плечу. Пока земляне на всякий случай занимали оборону возле наружной
двери реактора (люди — в центре, роботы — по периметру), катер уже снова
набрал высоту. Он должен был протаранить корпус в другом месте, за углом,
чтобы штурмующих реактор не задело обломками. Прорыв через стену, а не через
дверь, давал землянам дополнительный фактор неожиданности.
Рванувшийся с небес катер исчез за углом, и в тот же миг земля
вздрогнула от взрыва, неожиданно тихого в разреженном воздухе.
Штурмующая группа устремилась вперед. Исковерканные куски металла были
разбросаны на много метров вокруг. Хелсингу бросился в глаза залитый кровью
скафандровый ботинок с торчащим из него обломком кости. Но главное --
посреди мощной бронированной стены реакторного корпуса, выдерживающей прямое
попадание достаточно крупного метеорита, зияла неправильной формы дыра с
оплавленными вмятыми краями. Люди и роботы устремились туда.
Герметичные переборки уже опустились, отсекая разгерметизированный
отсек. Возле одной из них еще корчилась, разевая рот, словно рыба на песке,
молодая женщина в комбинезоне старинного образца. Из носа и ушей у нее текла
кровь.
— Мы размочили счет, парни! — весело крикнул Збельски. Роботы, подняв
свои инструменты, устремились к переборке, преграждавшей дорогу вглубь
корпуса.
За ту пару минут, что резаки роботов трудились над переборкой,
противник, очевидно, успел оценить ситуацию и перегруппировать силы. Когда
вырезанная плита упала, за ней землян поджидали шестеро роботов, все — с
дальнобойным оружием. Так как доставить их из других помещений не было
времени, по всей видимости, это была охрана реактора. Астронавты были к
этому готовы: за миг до того, как разрезанная переборка рухнула, они
распростерлись на полу. Поэтому первый залп достался целиком роботам.
Небольшие размеры помещения, однако, не позволяли марсианской охране
полностью использовать преимущества своего оружия: она успела сделать лишь
несколько залпов, прежде чем роботы астронавтов подошли на достаточное для
своих резаков и разрядников расстояние. Де Торо и Хелсинг поддержали их
огнем с пола. Поскольку марсианам достались в основном менее мощные модели,
они были выведены из строя почти сразу, однако успели уничтожить трех
роботов землян и повредить еще четырех. Ни один из четырех астронавтов пока
что не пострадал. Земляне подобрали вражеское оружие; как и их первый
трофей, оно имело рукоятки и гашетки, то есть предназначалось для человека,
хотя могло быть использовано и роботом. Роботы астронавтов взялись за
следующую переборку, за которой должна была начинаться лестница на второй
этаж, где находилась центральная диспетчерская.
Здесь, однако, дело пошло труднее. Новая партия вражеских роботов
заняла позицию на площадке второго этажа и методично простреливала
территорию внизу, оставаясь практически недосягаемой для ответного огня. Де
Торо послал наверх четырех роботов, в то время как еще три, с дальнобойным
оружием, должны были прикрывать их от основания лестницы. Однако первые два
робота, поднимавшихся по лестнице, были изрешечены лучами прежде, чем
преодолели две трети пути; один из них так и остался стоять на ступеньках с
изрешеченным корпусом и остреленными манипуляторами, а второй повалился
вниз, опрокинув наступавших следом. При этом, однако, машины противника,
сосредоточив огонь на ближайшей к ним опасности, не уделили должного
внимания стрелявшим снизу и тоже понесли потери. Де Торо едва успел
скомандовать отступление двум сброшенным с лестницы, но все еще
функционирующим роботам, когда раздался истошный крик Карпентера: "Сзади! "
Астронавты развернулись, падая на пол и открывая огонь еще прежде, чем
рассмотрели, в чем дело. Новые враги были уже в только что пройденном
отсеке; очевидно, вошли снаружи через дыру в корпусе, следуя за
астронавтами. И на сей раз среди приземистых паукообразных фигур роботов
была и человеческая.
Три луча скрестились на ней одновременно. Марсианин успел выстрелить
лишь один раз. Очевидно, он расчитывал на то, что удастся незамеченными
подобраться ближе — и ему это и в самом деле чуть не удалось.
Почему-то лишь двое из его роботов открыли огонь. Хелсинг уже выкрикнул
команду роботам землян атаковать нового противника, и наступавшие были
изрешечены. Большинство из них так и не успело оказать сопротивление.
— У них кончилось дальнобойное оружие! — понял Де Торо.
— У их роботов, — мрачно поправил Хелсинг. — У них самих наверняка
еще есть.
Перестрелка со вторым этажом меж тем продолжалась, хотя и с меньшей
интенсивностью. Лишь один из трех роботов все еще стрелял снизу; двое других
были выведены из строя перекрестным огнем. Внезапно Збельски вскочил и,
пригнувшись, бросился к лестнице. На бегу он подхватил второе лучевое ружье,
выроненное разбитым роботом, и куда быстрее, чем эти тяжелые машины,
расчитанные на мирный труд, а не на бой, взлетел по лестнице. Прикрываясь
застрявшим наверху изрешеченным корпусом, он открыл огонь с двух рук. В
шлемофонах астронавтов грохотали его непристойные ругательства, перешедшие
затем в нечленораздельный рев. Какое-то время Збельски казался суперменом из
фильмов, способным в одиночку уничтожить целую армию, безразличным к лучам,
пронзавшим его тело слева и справа. Но вот рев перешел в стон, правая рука
выронила оружие, а затем и сам он пошатнулся, перевалился через перила и,
перевернувшись в воздухе, упал на пол первого этажа.
Но и сверху больше не стреляли.
— Еще пара таких геройств... — пробормотал Де Торо.
— Не думаю, что у нас был другой выход, — ответил Хелсинг.
— Кстати, а что с Карпентером?!
— Ничего страшного, — прошипел сквозь зубы физик. — Просто дырка в
плече, по счастью, левом, — он неуклюже поднялся, опираясь о пол правой
рукой. В прошлом столетии и менее серьезная рана в таких обстоятельствах
стала бы причиной смерти — из-за разгерметизации. Но скафандры "Вандерера"
умели бороться с небольшими повреждениями. Капилляры выпустили мгновенно
застывающий гель, который закупорил прожженные лучом отверстия.
Земляне поднялись на второй этаж. Здесь они обнаружили семь выведенных
из строя роботов — у некоторых еще подергивались манипуляторы и что-то
искрило внутри — и два тела в скафандрах. Должно быть, марсиане прибыли уже
ближе к концу боя. Один из них даже не был ранен: луч пронзил его шлем, не
задев головы, однако древний скафандр не обладал чудодейственными свойствами
новых моделей.
Теперь лишь одна дверь отделяла их от пульта управления реактором --
место тарана было выбрано не случайно, астронавты пробивались к цели
кратчайшим путем. Но прежде они направились к силовому щиту: оружие
нуждалось в перезарядке. Нехватки оружия больше не было — была нехватка рук
и манипуляторов, способных его держать. У астронавтов осталось лишь 4
робота, причем 2 из них были повреждены.
— У меня идея, — сказал вдруг Хелсинг, когда батареи были вновь
заряжены. Он сунул резак во внутренности щита, обнажил проводку и принялся
ковыряться в ней пальцами в перчатках.
— У нас мало времени... — раздраженно начал Де Торо, но тут к
мигающему над дверью красному транспаранту "ПОМЕЩЕНИЕ РАЗГЕРМЕТИЗИРОВАНО"
добавился другой — "ПОЖАР В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ДИСПЕТЧЕРСКОЙ".
— Внутрь! — крикнул Хелсинг, и роботы устремились вперед.
— Вы устроили пожар? — не понял Де Торо.
— Ложное срабатывание сигнализации, но оно автоматически деблокирует
дверь! — ответил Хелсинг, уже плюхнувшись на пол с оружием наготове. Двое
других последовали его примеру.
Похоже, что для защитников диспетчерской подобный маневр и впрямь
оказался неожиданностью. Они ожидали, что эта дверь тоже будет постепенно
вскрыта резаками, а не распахнется внезапно; не меньшей неожиданностью стала
для них и жидкость, разбрызгиваемая с потолка противопожарной системой.
Термин "неожиданность" вполне уместен, ибо внутри не было роботов — только
люди. Четыре человека не в обычных космических скафандрах, а в защитных
костюмах, хранившихся здесь же на случай радиационной утечки. Видимо, эти
марсиане находились здесь или поблизости в момент начала атаки. Они
замешкались лишь на пару секунд, но атакующим этого хватило. Вскоре на полу
диспетчерской лежали четыре трупа. Все же в этом кратком бою земляне
потеряли еще одного робота.
Три робота и три человека вошли в отвоеванную диспетчерскую. Карпентер
отключил пожарную тревогу. Де Торо недобрым взглядом окинул большое круглое
помещение, в котором было еще 2 двери, не считая той, через которую они
вошли.
— Я не думаю, что их было всего 8, — сказал он. — Было бы слишком
хорошо, если бы в момент атаки все они оказались в этом районе. Наверняка
сейчас сюда спешит подкрепление из других мест города.
— Скорее всего, — согласился Хелсинг, беря на прицел один из выходов.
— И мы не можем рассчитывать на блокировку дверей — нельзя доверять
автоматике, побывавшей в их руках.
— Карпентер, рассказывайте, что вы делаете, — велел Де Торо.
— Чтобы мы знали, с какого места продолжать, в случае чего.
— О'кей. Но позже, когда я полезу внутрь пульта, мне потребуется
помощь — я не справлюсь одной рукой.
— Хелсинг поможет вам.
Поскольку, закрыв за собой дверь, астронавты восстановили герметичность
диспетчерской, система жизнеобеспечения вскоре вновь наполнила помещение
нормальным воздухом. Но, разумеется, никто не собирался снимать скафандры и
уменьшать степень своей защищенности.
Хелсинг, стараясь не упускать из виду двери, бросил взгляд на застывшие
на полу тела. Три из них были женскими; негритянка, мулатка и белая.
Негритянка, возможно, та самая, что заманила Джо Джо — браслет записывал
только голос, а не изображение. А может, и не она. Все это не имело никакого
значения. Мозг машинально фиксировал комментарии физика.
— Ну вот, пора разворошить пульт, — сказал Карпентер. Хелсинг положил
свое оружие на кресло и присоединился к нему.
Именно этот момент марсиане избрали для атаки.
Они ворвались одновременно через обе оставшихся двери. Если бы они
сделали это раньше, до того, как земляне захватили диспетчерскую — у
последних вряд ли были бы шансы на победу. Оборонять помещение легче, чем
штурмовать — противник может проникнуть внутрь лишь через узкие двери,
которые достаточно держать под прицелом, стоя при этом чуть в стороне.
Астронавтов, помимо фактора неожиданности, при штурме выручили мощные
роботы, отличавшиеся от людей тем, что не гибли с одного выстрела. Но
марсианам удалось заполучить лишь двух таких роботов, и оба они, по всей
видимости, теперь охраняли "Вандерер", и времени для доставки их к реактору
не было. Поэтому диспетчерскую сейчас штурмовали одни люди.
Роботы начали стрелять, едва двери стали открываться. Эти машины не
предназначались для войны, не имели понятия о стратегии и тактике, не
отличались маневренностью и способностью быстро целиться — но они были
нацелены на двери заранее, и тут их реакция опережала человеческую. Первые
двое из штурмующих погибли, не успев сделать и выстрела; остальные
врывались, бросаясь врассыпную, уходя с линии огня...
Хелсинг катался по полу и палил не переставая. Его сознание словно
отключилось: он действовал на автоматизме. Один раз ему ожгло висок, в
другой — луч сверкнул в дюйме от лица, но он фиксировал это лишь на
инстинктивном уровне, продолжая уворачиваться и стрелять. Потом он вдруг
понял, что кроме него никто уже не стреляет. Все было кончено.
Хелсинг поднялся на ноги, шатаясь. Но это не было следствием раны или
штамма С — всего лишь результат максимального нервного напряжения. Хелсинг
ощупал пробитый в двух местах шлем, снял его и выронил на пол.
Де Торо был мертв. Карпентер был мертв. Роботы были уничтожены. И,
кроме того, на полу диспетчерской валялись еще девять новых трупов; три из
них — в проемах дверей, мешая последним закрыться.
"Значит, всего их было 17, — подумал Хелсинг. — Совсем не так мало,
как мы думали. Не иначе как им удалось разделаться со вторым поколением без
потерь. Но, главное, все ли это? Наверняка кто-то сторожит корабль... или
они понадеялись на автоматику? "
В этот момент одна из фигур зашевелилась. Хелсинг быстро подошел к ней
и выстрелил в голову. "Надо было распросить, — запоздало подумал он. --
Впрочем, их словам в любом случае нельзя верить. " На всякий случай он
обошел остальных и проделал с ними то же самое.
"Если это все, то нет никакой необходимости взрывать город. Достаточно
просто предупредить "Инвестигэйтор" и Землю о вирусе. И... может быть, и для
меня еще не все потеряно? Перерыть тут все, найти их записи, их вакцину... "
Сердце Хелсинга бешено забилось от охватившей его надежды. Он обернулся
и посмотрел на вскрытый пульт. В нескольких местах оборудование было
повреждено выстрелами. "Может, теперь при всем желании не сделать того, что
собирались... "
Внезапно Хелсинг почувствовал, что ему трудно дышать. Он метнул взгляд
на индикатор системы жизнеобеспечения, но тот по-прежнему показывал
нормальные условия. Однако астронавт задыхался. На глазах выступили слезы,
он тщетно ловил ртом воздух. Хватаясь за грудь, Хелсинг повалился в кресло,
чувствуя, что еще немного, и он начнет терять сознание. Потом вдруг стало
легче и вскоре совсем отпустило. Зато резко, толчками, вернулась головная
боль.
"Штамм С. Они не блефовали, говоря, что у нас всего пара дней. Им не
было смысла блефовать. И неизвестно, сколько часов из этого срока я еще буду
дееспособен. У меня очень мало шансов успеть найти вакцину. Я могу свалиться
в любой момент и уже не встать. И есть ли у них запас вакцины? И способна ли
она помочь на этой стадии болезни? Надо смотреть правде в лицо — шансов
почти нет...
Но главное — неизвестно, остался ли кто-нибудь еще. Может, сам Норрис
еще жив... опознать его мог бы Де Торо, но Де Торо мертв. Если уцелел хоть
кто-то, станция должна быть взорвана. Возможно, в эту самую минуту сюда уже
доставили роботов с "Вандерера", и каждая секунда промедления приближает
гибель человечества. Нельзя так рисковать. Я должен сделать то, что мы
решили. Другого выхода нет. "
Память послушно воспроизвела последние фразы Карпентера. Да, он знал,
что делать дальше. Вытащить вот этот разъем... перерезать провода здесь и
здесь... а здесь, наоборот, соединить — лучше бы, конечно, спаять, но
сойдут и скрученные концы...
Делая все это, Хелсинг все же надеялся, что пульт поврежден и из его
затеи ничего не выйдет. Тогда он скажет "я сделал все, что мог" и отправится
на поиски вакцины. Ну вот, теперь можно повернуть этот тумблер и убедиться,
что ничего не заработает... ведь не заработает?
— Внимание, реактор в критическом режиме. Вернитесь к нормативным
параметрам, — произнес строгий женский голос автоматики.
"Ну что ж, значит, не судьба", — подумал Хелсинг с обреченным
спокойствием. Тогда осталось нажать лишь несколько кнопок.
— Внимание, тревога. Реактор в нестабильном режиме. Опасность
термоядерного взрыва. Внимание, тревога. Реактор в нестабильном...
— Дяденька, что вы делаете?!
Хелсинг обернулся, как ужаленный. Возле одной из открытых дверей над
скорчившимся трупом стояла девочка лет десяти. Взрослый комбинезон сидел на
ней, как мешок; даже обрезанные рукава и штанины были слишком длинны. Ее
золотистые волосы рассыпались в беспорядке, в огромных синих глазах застыл
ужас.
Четвертое поколение марсиан.
"Поразительно, нам даже не пришло в голову, что у них есть дети. А ведь
это было совершенно очевидно. Но нам было не до этого... "
Хелсинг поспешно убрал руку от кнопки, которая сделала бы
разбалансировку реактора необратимой, и вернул тумблеры в исходное
положение. Девочка застыла неподвижно, должно быть, она была в шоке — и не
удивительно, учитывая, какое зрелище ей открылось...
Хелсинг встал с кресла и двинулся к ней.
— Не бойся, — сказал он как можно более успокаивающим тоном,
— все уже позади. Теперь все будет хорошо...
И в этот момент выражение лица девочки изменилось с испуганного на
торжествующее. Она вскинула руку; из длинного рукава вынырнул пистолет.
Хелсинг метнулся назад к пульту, но было поздно. Сверкнула вспышка, и острая
боль пронзила грудь. Астронавт повалился на пол.
Девочка, легко перешагивая через трупы, подошла к нему. Ее ангельское
личико не было искажено ненавистью; на нем не было ничего, кроме
удовлетворения. Она остановилась, глядя в лицо поверженному врагу и направив
пистолет ему в переносицу. Хелсинг беспомощно смотрел на нее, чувствуя, что
не может шевельнуться.
— Умри, мерзкий землянин, — сказала она и нажала на спуск.
Вскоре подтянулись и остальные. Всего их набралось 15, в возрасте от 6
до 14 лет.
— Кто-нибудь из третьего поколения выжил? — спросил 14-летний мальчик
с узким и бледным лицом.
— Нет, Коннор, — ответила ему девочка чуть помоложе. — Они убили
всех.
Одна из шестилетних девочек заплакала и тут же получила затрещину от
старшего брата.
— В таком случае, как обладатель наиболее высокого коэффициента
интеллекта среди четвертого поколения, я принимаю на себя функции
Координатора, — объявил Коннор. — Надеюсь, возражений нет?
Возражений не было.
— Тогда, господа, проведем короткое собрание и за работу. У нас еще
уйма дел до прилета "Инвестигэйтора".
(C) YuN, 1998, 2001
