Рекс Стаут. Окончательное решение
страница №3
... вам?- Превосходно! - заметил Вулф, чуть улыбнувшись. - Превосходно и
компетентно.
- Это ее слова? - спросил Дайкс, доставая блокнот.
- Нет, это я говорю. Ваш вопрос не мог быть лучше сформулирован и
задан. Превосходно! Естественно, что вы вправе ожидать от меня такой же
краткости и ясности. Так вот, мистер Дайкс, не раскрывая того, что миссис
Вэйл сообщила мне по секрету вчера, я не в состоянии передать вам, что
именно сказала мне мисс Атли. Как вам известно, я только частный детектив, а
не адвокат, и не располагаю правом хранить в тайне содержание даже
конфиденциальных бесед с клиентами. Если сообщение, сделанное мне миссис
Вэйл, важно для следствия, я, умалчивая пока о нем, делаю это на свой страх
и риск. Вопрос о том, является ли это важным для следствия или нет, может
быть решен только мной; вы на него ответить не можете, так как не знаете,
что она сказала мне. Насколько мне сейчас известно, это сообщение значения
для вашего следствия не имеет.
- Вы ничего не желтите сообщить мне?
- Нет.
- Вы отказываетесь изложить мне, что Дина Атли сказала вам вчера?
- Да.
- Так же и то, зачем она приходила к вам?
- Да.
- Ну, что ж, в таком случае, как вы сами сказали, вы делаете это на той
собственный страх и риск, - заметил Дайкс, вставая. Он еще раз обвел
взглядом кабинет. - Чудесно вы устроились тут. Я рад был возможности
повидать вас.
Он повернулся и направился к двери.
- Учтите, Гудвин, вы тоже подвергаете себя большому риску, - сказал он,
когда я подавал ему пальто. Я поблагодарил его за предупреждение, вручил
шляпу и попросил передать капитану Сандерсу самый нежный привет.
Когда я вернулся в контору, Вулф снова был занят чтением книги.
Вообще-то говоря, он человек упрямый, но иногда его упрямство переходит
всякие границы. Он до сих пор не знал, когда, где и как умерла Дина Атли,
хотя, конечно, понимал, что мне это известно, он не имел представления,
велик или мал риск, на который он согласился пойти, желая заработать
полностью гонорар в шестьдесят тысяч и, однако, продолжал упрямствовать.
За обедом, расправляясь с жареной овечьей печенкой под изобретенным
Фрицем соусом, Вулф подробно объяснил, каким образом, зная, чем питалось то
или иное человеческое существо, можно определить его культуру, философию,
нравы, политику и все, все остальное. Наслаждаясь едой (печенка была очень
вкусной и нежной, а соус - одним из лучших изобретений Фрица), я ломал
голову над тем, что можно было бы сказать о Вулфе, даже зная, что он съел в
течение последних десяти лет. Прежде всего, вероятно, что он давно умер от
обжорства.
После обеда я ушел. Вечерами по средам мы обычно собирались для покера.
В эту среду нашим хозяином был Сол Пензер. Он жил в однокомнатной квартире
на самом верхнем этаже модернизированного дома на Тридцать восьмой улице
между Лексингтон-авеню и Третьей авеню. Вы еще встретитесь с Солом и
поймете, почему мне хотелось побыть наедине с ним хотя бы часик, рассказать
об обстановке и узнать, согласен ли он с моими предположениями о Джимме
Вэйле. Однако, пожалуй, даже лучше, что я не имел такой возможности. Ведь
согласись он со мной, мои предположения перестанут быть моими собственными и
передо мной возникнет проблема личного характера. Именно Джимми Вэйл был
ответственен за то, что мы согласились молчать до пятницы, а если он убил
Дину Атли, это ставит нас, мягко выражаясь, в дурацкое положение. Конечно,
Вулф вполне заслуживал этого, но при чем же тут я? Конечно, мои размышления
неизбежно отражались на моей игре, но в присутствии еще четырех партнеров я
ничего не мог рассказать Солу. Сол, как обычно, ничего не пропускающий,
разумеется, заметил мое состояние и сделал несколько замечаний в мой адрес.
На его игре, впрочем, мое настроение никак не отражалось. Он и так-то всегда
выигрывает, а тут он просто раздел нас. Когда мы, как обычно, закончили игру
в два часа ночи, он выиграл у меня больше ста долларов, и я не был
расположен остаться у него и рассказать все, как старому и верному другу.
По четвергам, после напряженной игры в покер, я, как правило, не встаю
раньше девяти или половины десятого, но в этот четверг я проснулся еще до
восьми, воскликнул: "Да будь он проклят, этот Джимми Вэйл!" - и стал
одеваться.
Я люблю гулять. Еще мальчишкой в Огайо я проводил много времени в лесах
и на лугах, но теперь мне больше нравилось гулять по тротуарам Манхэттена.
Если вы не увлекаетесь прогулками, вам не понять, что, гуляя пешком, вы
видите людей, и все остальное совершенно иначе, чем из окна машины. Вот
поэтому-то, приведя себя в порядок, позавтракав и прочитав в "Нью-Йорк
таймс" о Дине Атли то, что и так уже было мне известно, я позвонил Вулфу в
оранжерею по внутреннему телефону и сказал, что ухожу по личным делам и
вернусь только к полудню.
Разумеется, я вовсе не собираюсь утверждать, что, гуляя, вы вообще
можете узнать многое о встречающихся вам прохожих; вы узнаете лишь кое-что о
том или ином человеке. Вот, например, в то утро я узнал кое-что о девушке в
сером клетчатом костюме, зацепившейся каблуком за решетку на Второй авеню.
Ни одна моя знакомая девушка, может быть, даже ни одна девушка в мире, не
вела бы себя так, как эта. Однако мне не следовало бы начинать эти
разглагольствования о пользе прогулок, если бы я не хотел объяснить, как
произошло, что в четверть двенадцатого я зашел в кафе при аптеке на углу
Пятьдесят четвертой улицы и Восьмой авеню, сел у стойки и заказал стакан
молока. Едва я успел сделать глоток, как тип, примостившийся на стуле рядом,
обратился к официанту:
- Чашку кофе, Сэм. Ты слыхал о Джимми Вэйле?
- Где же я могу слыхать о нем? Все, что я слышу здесь, это: "подавай
живее!" А что с ним?
- Умер. Только что сообщили по радио. Его нашли мертвым на полу,
придавленным статуей... Помнишь, ведь я хорошо знал Джимми до того, как он
женился на миллионах. Да, да, я хорошо знал его.
- Ну, этого я не помню, - отозвался Сэм, ставя чашку кофе перед
собеседником. - Но все же его жаль.
Допив молоко, я зашел в кабинку телефона-автомата, вытащил монету и
собирался уже опустить ее, но передумал. Конечно, иногда можно ограничиться
и разговором по телефону, но сейчас этого может оказаться недостаточно.
Сунув монетку в карман, я прошел еще кварталов семнадцать, вошел в
отделанный мрамором вестибюль, на лифте поднялся на двенадцатый этаж, кивнул
дежурной секретарше в приемной и прошел в кабинет Лона Коэна, находившийся
через две двери от кабинета издателя "Газетт"; на дверях кабинета Лона
висела дощечка с его фамилией, но без указания должности. Я не помню случая,
чтобы я зашел к нему, когда бы он не разговаривал по телефону, и мой
нынешний приход тоже не составил исключения.
Продолжая разговаривать, он бросил взгляд на меня, а я сел у его стола
и отметил про себя, что невыспавшимся его назвать нельзя, хотя от Сола мы
ушли вместе в третьем часу ночи. Закончив разговаривать, он повернулся ко
мне и покачал головой.
- Извини, пожалуйста, что я выиграл. Я могу одолжить тебе денег.
Вчера, кроме Сола, только он остался в выигрыше.
- Не хочу разорять тебя, - ответил я. - Центов десять мне достаточно,
чтобы прожить неделю. Но прежде всего, что там с Джимми Вэйлом?
- Ага! - Он наклонил голову набок. - Что Вулф, ищет работу или уже
работает?
- Ни то, ни другое. Меня это интересует лично. Гуляя по улице, я слышал
кое-что. Разумеется, можно подождать выхода газет, но такой уж я любопытный.
Так что же с Джимми Вэйлом?
- Он покойник.
- Это я уже слышал. Что произошло?
- Его нашли... Ты слыхал о библиотеке Гарольда Ф.Теддера?
- Да. Со статуями.
- Он был там обнаружен мертвым сегодня в девять часов утра. Его
падчерицей Маргот Теддер. На него свалилась статуя Бенджамина Франклина,
копия бронзовой статуи Франклина, сделанной Джоном Томасом Маклином и
находящейся в Филадельфии. Я не знаю, есть ли у нас фотографии, но если
хочешь, сейчас выясню.
- Спасибо, не нужно. Каким образом статуя оказалась на Вэйле?
- Если бы мы только знали об этом, и знали первыми! У тебя есть
какая-нибудь версия?
- Нет. Что вам известно еще?
- Чертовски мало, по существу ничего. Я могу сейчас позвонить нашим
репортерам, но очень сомневаюсь, чтобы они знали больше. У нас по этому делу
сейчас работают пять человек, но ты же хорошо знаешь, как ведут себя
полицейские и прокурор, когда речь идет о богатых людях. Они даже не рычат
на нас, у них рты словно заклеены.
- И все же вы должны знать хоть что-нибудь. Ну, например, когда это
случилось.
- Пока нам и это неизвестно, но к выпуску, выходящему в три часа дня,
мы будем знать.
Раздался звонок телефона, Лон взял трубку, послушал, дважды сказал
"да", четырежды "нет", и, кончив разговаривать, снова обратился ко мне.
- Ну, а теперь твоя очередь говорить, Арчи. Или ты, или Вулф работаете
по этому делу. Вчера утром секретарша миссис Вэйл была обнаружена мертвой в
кювете в графстве Вестчестер, сегодня утром найден мертвым в своей
библиотеке муж миссис Вэйл, и тут же у меня появляешься ты - не звонишь по
телефону, а приходишь сам. Несомненно, кто-то поручил Вулфу провести
расследование. Когда? Вчера? И что расследовать? Обстоятельства смерти
секретарши?
- Я мог бы дать тебе материал, которого хватит на целую газетную
полосу.
- Согласен и на половину. И кстати, не пытайся гипнотизировать меня
своими стальными глазами - я человек нервный. Тебе известно, кто убил
секретаршу?
- Нет. Я думал, что знаю, однако сейчас вижу, что дело обстоит не так.
Сведения, которыми я располагаю, могут стать известными в любую минуту,
поможет быть и нет. Если я сообщу их тебе сейчас, ты должен будешь сохранять
все в секрете до тех пор, пока не получишь от меня разрешения их
опубликовать, если, разумеется, они не станут тебе известны без моего
участия. Все это сугубо между нами - Вулф даже не знает, что я здесь.
- Хорошо, я буду держать все в секрете.
- Честно?
- Да. Я буду молчать, если такие же сведения не станут известны помимо
тебя.
- В таком случае возьми карандаш и бумагу. Джимми Вэйл ожидали домой
из-за города в воскресенье вечером, но он не вернулся. В понедельник утром
миссис Вэйл пришло по почте письмо, в котором говорилось, что она может
получить своего мужа обратно за пятьсот тысяч долларов и что ей позвонит по
этому делу мистер Нэпп. Я сфотографировал письмо и могу дать тебе фотокопию,
если ты поможешь мне так пометить карты в колоде, чтобы я вернул деньги,
проигранные Солу. Ведь неплохо будет, если только одна ваша газета
опубликует фотокопию этого письма, а?
- Да за это я помогу тебе пометить десять колод... даже сотню? Арчи, а
ты не морочишь мне голову?
- Нет.
- Боже мой, это же сенсация!
- Нэпп позвонил ей днем в понедельник, велел собрать требуемую сумму,
сложить в чемодан, сунуть в багажник ее голубой машины и во вторник в десять
вечера быть в ресторане "Фоулер" на Тридцать третьем шоссе. Она так и
сделала. В ресторане "Фоулер" ее позвали к телефону и предложили раскрыть
телефонный справочник в том месте, где начинаются фамилии с буквы "зет". Там
оказалась записка с дальнейшими указаниями. У меня нет...
- Здорово! - воскликнул Лон, карандаш которого буквально летал по
бумаге.
- Да, неплохо. Не прерывай меня, я тороплюсь. У меня нет фотокопии этой
записки, но есть ее текст, который я списал с подлинника. Записка была
отпечатана на пишущей машинке. В соответствии с указаниями, содержавшимися в
этой записке, миссис Вэйл некоторое время ездила на машине и к одиннадцати
часам приехала в ресторан "Жирный теленок". Там ее опять позвали к телефону
и велели посмотреть телефонный справочник, на букву "у". Новая записка,
новые указания. Выполняя их, она приехала на Седьмое шоссе, оттуда на
Тридцать пятое шоссе, потом на Сто двадцать третье, по которому приехала на
узенькую и каменистую Старую Рудничную дорогу. Как только на машине....
- Дина Атли! Ее тело было найдено на этой дороге!
- Не прерывай. Как только на машине, следовавшей за ней, несколько раз
потухли и зажглись подфарники, миссис Вэйл остановилась, вышла и достала
чемодан из багажника. Из сопровождавшей ее машины вышел человек, лицо
которого, за исключением глаз, было чем-то закрыто, взял чемодан, велел ей,
нигде не останавливаясь, вернуться домой и молчать обо всем происшедшем. Она
так и сделала. Вчера утром, примерно в половине восьмого утра, из их
загородного имения позвонил Джимми Вэйл. Он сообщил, что похитители
отпустили его живым и невредимым и что он приедет, как только приведет себя
в порядок и поест. Вэйл так же сказал, что похитители предложили ему молчать
обо всем происшедшем в течение сорока восьми часов. Я не знаю, когда именно
Вэйл вернулся к себе домой на Пятое авеню. Но, наверное, около десяти часов.
Я встал.
- Ну вот и все. Мне нужно идти. Если ваша газетенка напечатает без
моего разрешения хотя бы намек на это, я напишу письмо вашему редактору и
скормлю твой язык кошкам. В случае моего разрешения печатать - в ваших
сообщениях не должны упоминаться ни Ниро Вулф, ни я. Если сведения о
похищении появятся до того, как я разрешу их печатать, все равно вы
обскачете все другие газеты, так как располагаете подробностями, которых нет
больше ни у кого. Пока.
- Минуточку! - вскочил Лон. - Ты же понимаешь, какая это сенсация! Если
тут что-нибудь не так, я могу погореть.
- Конечно. Но в таком случае ты не сможешь пометить для меня карты.
- И все это абсолютно достоверно?
- Одно из двух - или все это абсолютно достоверно, или же миссис Вэйл -
чистопородная лгунья и почти наверное - убийца. Но если она расправилась с
Диной Атли, кто же тогда убил Джимми Вэйла? Не Бенджамин же Франклин.
Я опять хотел направиться к двери.
- Черт тебя возьми, подожди! - схватил меня за руку Лон. - Во вторник
вечером Дина Атли была в машине с миссис Вэйл?
- Нет, и это исключено в обеих версиях. Машина Дины Атли тоже
обнаружена на Старой Рудничной дороге.
Я вышел, спустился на лифте и пешком вернулся в наш старый особняк, так
как сейчас на такси я не доехал бы быстрее. Вулф сидел за письменным столом
и наливал себе пиво.
- Добрый день, - поздоровался я. - Вы слушали по радио последние
известия в двенадцать часов?
- Да.
- В них сообщалось о Джимми Вэйле?
- Да.
Я подошел к своему столу и сел.
- Я забежал сюда с тем, чтобы предоставить вам удовольствие лично
уволить меня. Я нарушил ваши распоряжения и не оправдал вашего доверия -
только что рассказал Лону Коэну о похищении Джимми Вэйла. Правда, я
договорился с ним, что он опубликует это только после получения от меня
соответствующего разрешения и вообще совершенно не упоминал вас. Поскольку я
ухожу не сам, а вы увольняете меня, мне следует получить с вас выходное
пособие в размере двухмесячного жалования.
Вулф отпил пиво и спросил:
- Очередной вздор?
- Нет, сэр, я говорю серьезно. Я, конечно, скажу вам, если пожелаете,
почему я так поступил, но не для оправдания, а для вашего сведения. Хотите?
- Да.
- Обстановка слишком накалилась. Мне стало известно многое такое, чего
вы не знали. Вы не поинтересовались, что именно стало мне известно в
Уайт-Плейнс; вы отдавали себе отчет в том, что при возвращении я виделся с
миссис Вэйл, но также не пожелали спросить у меня, что я узнал там. Из того,
что...
- Я не отказывался выслушать тебя.
- Чепуха! Вы не хуже меня понимали, как складывается обстановка. Однако
вы заявили, что нас не касается все происшедшее с Диной Атли, что нас не
интересует это... Нужно ли, чтобы я развивал эту тему дальше?
- Нет.
- Ну, хорошо. Так вот, все, что мне удалось узнать, привело меня к
предположению, что Джимми Вэйл украл себя сам, убил Дину Атли и теперь
морочит нам голову. Меня это поставило перед определенной дилеммой. Должен
ли я был униженно обратиться к вам и просить: мистер Вулф, не будете ли вы
добры отложить книгу, не позволите ли рассказать вам, что произошло вчера,
чтобы вы могли решить, что делать дальше. Я мог бы обратиться к вам, если бы
спустились из оранжереи в одиннадцать часов, и вам прекрасно известно, как
мне хотелось сделать это. Однако я не намеревался просиживать здесь штаны
все утро, ожидая вашего появления, и вышел погулять, а в восемнадцать минут
двенадцатого услыхал, как один человек сказал другому, что Джимми Вэйл
обнаружен мертвым на полу той самой библиотеки, в которой я был вчера днем.
Не услыхав ожидавшейся мною бурной реакции Вулфа, я продолжал:
- В какое же положение меня ставило это? Уголовная полиция скоро узнает
(если уже не узнала), что вчера днем я побывал в доме четы Вэйл и
разговаривал со всей этой проклятой семейкой. Может быть, на пороге у нас
уже стоит Кремер. Если я отвечу на его вопрос, что делал там, я тем самым
нарушу наше обязательство перед миссис Вэйл, а если уклонюсь от ответа, мне
грозит тюрьма или, как минимум, аннулирование разрешения заниматься
детективной практикой. Я понимал, что делу никак не поможешь, если приду
сюда и скажу: мистер Вулф, ради бога, если вас даже не интересует эта
история, позвольте мне рассказать вам, что произошло, так как я влип. Да и
что вы могли сделать? Я решил, что должен выкручиваться сам, пошел и сделал
то, что вы велели мне не делать - рассказал Лону Коэну о похищении. После
этого я вернулся сюда и, решив, что ни Кремера, ни Стеббинса тут нет,
поскольку полицейская машина не стояла перед домом, вошел. Ну, а теперь
увольняйте меня, я моментально удалюсь. Можете спорить с кем угодно хоть на
тысячу долларов, что уже завтра утром меня никто не найдет.
Я встал.
- Сядь! - рявкнул Вулф.
- Ни в коем случае! Каждую минуту тут могут появиться Кремер или
Стеббинс.
- Я откажусь принять их.
- Полицейские установят наблюдение за домом, а затем Кремер вновь
приедет сюда уже с ордером прокуратуры. - Я направился к двери.
- Довольно! Вернись! - крикнул Вулф. - Ну, хорошо, ты не оставляешь мне
никакого выбора, и я должен признать, что нас касается и интересует все, что
произошло с мисс Атли. Доложи все полностью.
- Почему я должен докладывать, если вы уже уволили меня?
- Никто тебя не увольнял. Докладывай, черт тебя возьми!
- Слишком поздно, мне все равно помешают. В любую минуту может
раздастся звонок.
Вулф сердито взглянул вначале на меня, потом на стенные часы, затем на
свои кулаки и только после этого поднялся, вышел в прихожую и крикнул:
"Фриц!" В дверях кухни показался Фриц. Вулф снял свое пальто с вешалки и
повернулся к нему.
- Ты уже начал готовить мидии?
- Нет, сэр, я только...
- Пока не открывай. Мы с Арчи уходим и вернемся только завтра к обеду.
Дверь в дом все время держи закрытой.
Фриц от изумления разинул рот и только пролепетал:
- Но... но...
- Если кто-нибудь спросит нас, ты ответишь, что не знаешь, где мы, и
это будет действительно так. - Он наконец попал в рукава пальто, которое я
держал для него. - Обед завтра - в обычное время.
- Но вы должны взять с собой хотя бы небольшой саквояж с...
- Как-нибудь обойдусь. Предупреди Теодора. Тебе известно, что такое
ордер прокуратуры на обыск? Если явятся полицейские с таким ордером, впусти
их, но будь все время с ними.
Я уже успел надеть пальто и распахнул дверь. Спускаясь с крыльца, я
спросил: "Нужна машина?", но Вулф ответил отрицательно, и сопровождаемый
мною, направился в сторону Девятой авеню. Пройдя несколько шагов, он
остановился у старого каменного особняка, очень похожего на наш. На звонок
Вулфа дверь открыла темноволосая красивая женщина, которой мы иногда вот уже
лет десять посылаем орхидеи. Она была несколько удивлена нашим появлением.
- Мистер Вулф? Мистер Гудвин? Пожалуйста, входите. Вам нужен доктор?
Мы вошли.
- Да, но не как врач, - ответил Вулф. - Очень ненадолго, и мы вполне
можем поговорить с ним здесь.
- Да, да, конечно, - волнуясь, сказала женщина. Меня она знала, так как
иногда я здесь бывал: Вулфа же она видела впервые, так как в случае
необходимости он вызывал доктора Волмера к себе домой. Женщина вышла, через
минуту появился доктор Волмер - низенький человечек с большим лбом, почти
без подбородка, с вечно печальным выражением лица. Как-то однажды он наложил
мне двадцать два шва на боку, куда меня пырнул ножом один тип.
- Ба, кого я вижу! - воскликнул доктор, подходя к нам. - Проходите,
проходите.
- Мы явились, доктор, - заявил Вулф, - в расчете на ваше
гостеприимство. Нам нужна комната, кровати для ночлега и еда, чтобы
просуществовать до утра. Вы можете выручить нас?
Волмер был не испуган, а прямо-таки ошеломлен.
- Конечно... конечно... Для вас? Для вас, Арчи?
- Да. Мы должны были сбежать из дома, так как ожидали довольно
неприятного визитера. Завтра он будет уже не столь неприятен. Если вам это
уж слишком неудобно...
- Что вы, что вы! - улыбаясь, прервал его доктор. - Я польщен, я считаю
это честью. Правда, я опасаюсь, что еда у меня... У меня же нет Фрица. Вам
нужна комната с телефоном?
- Нет.
- В таком случае... одну минуточку - у меня в кабинете пациент.
Волмер вышел, и минуты через две вместо него появилась темноволосая
женщина, Элен Джиллард. Она пригласила нас пройти с ней, пытаясь держаться
так, словно для нее было привычкой встречать двух соседей, внезапно
явившихся с просьбой приютить их на ночь и покормить. Элен Джиллард провела
нас в комнату на втором этаже с двумя окнами и большой кроватью, стены
комнаты покрывали фотографии яхт, футболистов, мальчиков и девочек. Сын
доктора - Биль Волмер, которому я когда-то показывал как брать отпечатки
пальцев, находился сейчас в школе-интернате.
- Вы спуститесь поесть или подать вам сюда? - спросила Элен.
- Позднее, - ответил Вулф. - Спасибо. Мистер Гудвин скажет вам.
- Но может быть, все же принести сюда?
Вулф ответил отрицательно, и Элен ушла, оставив дверь открытой, и мне
пришлось встать, чтобы закрыть ее. Мы сняли пальто, я повесил их на плечики
в шкаф. Вулф принялся осматриваться вокруг, но это оказалось бесполезным. В
комнате стояло всего три кресла, с сиденьями, слитком узкими для него. Он
подошел к кровати, сел на краешек, снял башмаки, улегся, закрыл глаза и
скомандовал:
- Докладывай!
Глава 6
- Но я все же хочу знать, где вы с Гудвином были и что делали в течение
последних двадцати четырех часов? - заявил инспектор Кремер, сидевший в
красном кожаном кресле, вынимая изо рта изжеванную сигару. Разговор этот
происходил в 12.35 дня в пятницу.
Единственное затруднение, лишавшее нас возможности правдиво ответить
ему, состояло в том, что он сейчас же послал бы полицейского проверить наши
слова, а мы не могли расплачиваться с доктором Волмером за его
гостеприимство такой черной неблагодарностью. Говоря о гостеприимстве, не
могу не признать, что я-то выспался прекрасно в предоставленной мне комнате,
но Вулфу пришлось помучиться. Хотя там были книги для чтения, но ни одного
подходящего для него кресла не нашлось, а лежа он читать не может. Не
оказалось там пижамы соответствующего размера, и он вынужден был спать в
нижнем белье; еда была хоть и неплохая, но не для такого гурмана, как он;
пиво, лишь одного сорта, да и не того, какое он всегда пьет; всего две
подушки, причем на одной он спать не мог - низко, а на двух - слишком
высоко; полотенца или слишком маленькие, или слишком большие; мыло пахло
туберозой, а не франью, как он привык. И все же, принимая во внимание, что
Вулф больше года уже не ночевал вне дома, первые день и ночь он держался
хорошо, хотя, конечно, был мрачен, но и у вас вряд ли было бы лучше
настроение, если бы по не зависящим от вас обстоятельствам вам пришлось бы в
спешке бежать из дома, не захватив даже зубной щетки.
Мы не звонили Фрицу, чтобы справиться о визитерах, так как не знаем
много о последних изобретениях в области электроники, да и кто вообще-то
знает? Мы знали, что установить, откуда звонили, дело довольно сложное, но
вдруг полицейские использовали какой-нибудь нейтрон, позитрон или еще
какой-нибудь "трон", который немедленно засечет, откуда последовал звонок?
За новостями мы следили по газетам, вышедшим в четверг вечером и в пятницу
утром. Лон сдержал слово, и "Газетт" не обмолвилась о похищении; ничего не
было также ни в "Нью-Йорк таймс", ни в "Последних известиях", переданных по
радио в одиннадцать часов. Правда, о Джимме Вэйле было написано
предостаточно, однако сутью всего было именно то, что сообщил мне Лон; в
9.05 утра в четверг в библиотеку зашла Маргот Теддер и обнаружила отчима под
бронзовой статуей Бенджамина Франклина, продавившей ему грудь.
Пятеро, а не один видели его в последний раз живым вечером в среду -
жена, ее сын и дочь - Ноэль и Маргот Теддер; ее брат - Ральф Парселл и ее
адвокат Эндрю Хлад. Все они собрались в библиотеке после ужина (о теме их
совещания ничего не сообщалось), а вскоре после десяти часов вечера Джимми
Вэйл заметив, что не спал как следует в течение трех ночей (о причине этого
в газетах не говорилось), улегся здесь же на кушетке. Он все еще спал, когда
примерно через час члены семьи разошлись. Ноэль и Маргот Теддер и Ральф
Парселл отправились к себе, а Хлад, вместе с миссис Вэйл, поднялся к ней в
кабинет. Часов около двенадцати ночи Хлад уехал, а миссис Вэйл легла спать.
Видимо, раньше она тоже недосыпала, потому что находилась все еще в постели
в четверг утром, когда ее сын и дочь прибежали к ней, чтобы сообщить о
несчастье с Джимми.
Все в доме, конечно, включая и прислугу, знали, что статуя Франклина
неустойчива. "Газетт" даже поместила заключение эксперта о различных
способах закрепления ног бронзовых статуй на пьедестале. Ему не разрешили
осмотреть статую, упавшую на Джимми, но он все же высказал мнение, что она
могла рухнуть не из-за какой-нибудь плохо завернутой гайки, а потому, что
болт или болты были с браком или могли треснуть во время установки. По его
словам, вполне возможно, что Джимми Вэйл, проснувшись, направился через
комнату к двери, нечаянно потерял равновесие, схватился за статую, чтобы не
упасть, и повалил ее на себя. Я подумал, что "Газетт" поступил чертовски
умно, поместив такое сообщение. Умело поданное убийство или подозрение в
убийстве, конечно, способствовало бы продаже дополнительных тысячи
экземпляров, но газета давала понять, что смерть Вэйла могла явиться
результатом несчастного случая.
В газетных сообщениях не было никаких ссылок на беседы с членами семьи.
Миссис Вэйл лежала в постели под наблюдением врача и, конечно, не принимала.
Эндрю Хлад уклонялся от встреч с репортерами, а полицейским сообщил, что,
уходя домой около двенадцати часов ночи, в библиотеку он не заходил и что
при уходе никто из семьи его не провожал.
Как я уже сказал, в "Последних известиях", передававшихся по радио в
пятницу в одиннадцать часов утра, ничего нового тоже не было. В 11.10 я
позвонил в уголовную полицию из кабинета доктора Волмера (он в это время был
в больнице) и попросил дежурного передать инспектору Кремеру, что у Ниро
Вулфа есть для него кое-какая информация о Джимми Вэйле. В 11.13 я позвонил
в прокуратуру в Уайт-Плейнс, связался с одним из помощников прокурора и
попросил его передать Хоберту, что Вулф готов ответить на все интересующие
его вопросы, В 11.18 я позвонил Лону Коэну в "Газетт" и сказал, что он может
использовать мои сведения, как он найдет нужным, я даже разрешил ему
сослаться на нас, как на источники информации при условии, что он правильно
напишет наши фамилии. Разумеется, ему хотелось узнать что-нибудь еще, но я
положил трубку. В 11.24 мы поблагодарили Элен Джиллард, попросили передать
нашу благодарность доктору Волмеру, вышли, прошли ярдов шестьдесят до
особняка Вулфа, нашли дверь закрытой и позвонили. Дверь открыл Фриц, тут же
доложивший, что сержант Пэрли Стеббинс приходил минут через десять после
нашего ухода, а часов около шести появился инспектор Кремер собственной
персоной. Ордера на обыск они не предъявили, однако Кремер звонил в 8.43 и
10.19. На пороге кабинета Вулф справился о мидиях, и Фриц ответил, что они
прекрасно сохранились. Вулф уселся за письменный стол и закрыл глаза. Я
просматривал почту, когда в дверь позвонили. Я открыл. Это был инспектор
Кремер, еще более багровый, чем обычно, и сутулившийся несколько заметнее,
чем во время предыдущих визитов. Даже не взглянув на меня, он прошел в
кабинет и, не медля ни секунды, спросил:
- Где вы с Гудвином были вчера, начиная с полудня?
Спустя пятьдесят минут, в 12.35, Кремер снова потребовал:
- Но я все же хочу знать, где вы с Гудвином были и что делали в течение
последних двадцати четырех часов?
Мы рассказали все. Большей частью говорил я, ибо весь мир... ну,
скажем, человек семь-восемь... знает, что единственная разница между мною и
магнитофоном заключается в том, что мне можно задавать вопросы. Да и кроме
того, Вулф не был в Уайт-Плейнс и не присутствовал на семейном совещании в
библиотеке Гарольда Ф. Теддера. Мы вручили Кремеру письмо, полученное
почтой, сделанные мною копии обеих записок, текст телефонного разговора
миссис Вэйл с Нэппом. Я несколько изменил формулировки отдельных выражений
Вулфа и моих с тем, чтобы подчеркнуть главное, а именно: мы стремились
прежде всего к тому, чтобы обеспечить возвращение Джимми Вэйла живым, а
затем защитить его самого и его жену путем выполнения обещания, взятого с
них похитителями. Разумеется, Кремер тут же зацепился за это. Почему мы
хранили молчание в течение суток уже после смерти Вэйла? Да только потому,
что Вулф не желал вернуть гонорар, уже положенный в банк. Но это же сокрытие
информации, исключительно важной для ведения следствия по делу об
убийстве!.. Создание помех отправлению правосудия в своих личных корыстных
интересах!..
Вулф фыркнул, а я почувствовал себя обиженным. Должны же мы были
подумать о мисс Вэйл, а кроме того, мы не знали, что Вэйл убит. Он
действительно убит, да? Я читал заключение эксперта, который заявил, что он
мог стать жертвой несчастного случая. Может быть, и в самом деле произошел
несчастный случай, а? Кремер уклонился от ответа, да он, собственно говоря,
и не требовался, поскольку визит инспектора свидетельствовал, что на этот
счет вопрос остается открытым. Он заметил, что мы, очевидно, читали
сообщение прокуратуры, опубликованное в утренних газетах. В нем говорилось,
что вероятной причиной смерти Вэйла была придавившая его статуя, что сейчас
проводится тщательное расследование и что окончательный ответ можно будет
дать после судебно-медицинской экспертизы. Лишь после изложения всего этого
Кремер вынул изо рта изжеванную незажженную сигарету и спросил, где мы
провели последние двадцать четыре часа.
Однако сейчас уж вывести Вулфа из себя было нельзя. Он находился дома,
в своем любимом кресле, знал, что через час будут готовы мидии, а срок, в
течение которого он обязывался молчать, истек.
- Как я уже сказал, - заявил Вулф, - мы понимали, что нас будут
беспокоить, и поэтому решили провести некоторое время вне дома. Где именно -
значения не имеет. Мы ничего не делали и ни с кем связи не поддерживали.
Сегодня в одиннадцать часов утра, после того, как срок нашего обязательства
перед миссис Вэйл истек, мистер Гудвин позвонил в уголовную полицию, тут у
вас никаких законных претензий быть не может. Вот и сейчас вы уклонились от
ответа - ведете ли вы следствие по делу об убийстве. Я понимаю вас - вы
пытаетесь установить, имел ли место сам факт убийства. Попытка обвинить нас
в создании помех отправлению правосудия вряд ли заслуживает серьезного
внимания. Судя по вашим вопросам, вы подозреваете мистера Гудвина в том, что
он пытается найти пишущую машинку, исчезнувшую из кабинета миссис Вэйл. Но
это совершенно не соответствует действительности. Вчера с полудня ни он, ни
я ничего не искали. Наша заинтересованность в том деле вообще исчерпана.
Никаких обязательств перед миссис Вэйл мы больше не имеем. Нашей клиенткой
она больше не является. Если миссис Вэйл убила мисс Атли и своего мужа (мне
лично это кажется маловероятным, но не невозможным) - ваше дело доказать ее
вину.
- Но она же заплатила вам шестьдесят тысяч долларов!
- Да, и по условиям нашей договоренности с нею я заработал этот
гонорар.
Кремер встал, подошел к моему столу и бросил сигарету в корзину для
мусора. Это было необычно для него - обычно он швырял ее издалека и всегда
мимо. Потом вернулся к столу Вулфа, поднял шляпу, положенную им раньше на
стол, и сказал:
- Мне нужны подробности, письменное объяснение, подписанное вами и
Гудвином. Оно должно быть вручено мне в моем кабинете не позднее четырех
часов дня. По всей вероятности, прокуратура вызовет Гудвина. Меня вполне
устроит, если прокурор вызовет также и вас.
- Но я не в состоянии написать все к четырем часам, - попытался
возразить я. - Тут же работы часов на шесть.
- Мне нужно основное, но со всеми подробностями. О том, что произошло в
Уайт-Плейнс можете опустить. Эти данные мы получим оттуда.
С этими словами Кремер повернулся и вышел. Я проводил его, закрыл за
ним дверь, а когда вернулся в контору, Вулф уже был погружен в чтение книги.
Закончив с почтой, я положил ее Вулфу на стол, поставил перед собой машинку,
достал бумагу и копирку. Мне предстояла большая работа, по существу
бесполезная, поскольку дело нас уже не интересовало и клиента у нас не было.
Пришлось заложить в машинку бумагу для четырех экземпляров - для полиции
графства Вестчестер, для прокуратуры и два для нас.
Несмотря на то, что мне пришлось потратить некоторое время на обед,
бритье и перемену сорочки, было всего лишь пять минут пятого, когда я вышел
из дома, на углу Тридцать пятой улицы и Восьмой авеню купил "Газетт" и взял
такси. Мне с трудом удалось закончить объяснение вовремя, ибо меня несколько
раз прерывали. Ну, во-первых, позвонил сержант Пэрли Стеббинс, и сказал,
чтобы я отвез наше объяснение в прокуратуру, а не Кремеру. Потом позвонил
Бен Дайкс и продержал меня за разговором минут пятнадцать, прежде чем
согласился со мной, что Вулф никак не может принять его раньше половины
двенадцатого в субботу. После этого мне пришлось отделываться от трех
репортеров - от двух по телефону, а от третьего - лично. Все они были
страшно возмущены тем, что "Газетт" первая опубликовала сообщение о
похищении Джимми Вэйла. Я прочитал его в такси. Конечно, "Газетт" не хватало
присущей всем такого рода сообщений сенсационности, мучительной
неизвестности о судьбе жертвы и все такое, коль скоро Джимми вернулся домой
живым и невредимым. И тем не менее сообщение "Газетт" вызвало огромный
интерес, поскольку через какие-то пятнадцать часов после возвращения Вэйл
оказался мертвым в собственном доме. Газета поместила фотоснимки ресторанов
"Фоулер" и "Жирный теленок" и Старой Рудничной дороги. Сохраняя, как мы
условились, в секрете мое сообщение, Лон предпринял некоторые меры для
проверки его. Мы с Вулфом упоминались как-то глухо и неопределенно, но
вместе с тем так, что вроде бы мы знали об этом, потому что вообще знаем
все. Это было вроде неплохо. Сообщение представляло собою самую громкою
сенсацию, которую я когда-либо доставлял Лону, что тоже было совсем недурно.
В прокуратуре меня провели в кабинет помощника прокурора Мандельбаума,
который, даже не поздоровавшись, ткнул пальцем в "Газетт", лежавшую на
столе, и потребовал:
- Когда вы сообщили все это "Газетт"?
Я ответил, что мы сделали это сегодня в десять минут двенадцатого.
На этот раз я отделался сравнительно легко. В прошлом в этом же здании
чиновники прокуратуры "беседовали" со мною несколько раз часов по шесть, а
дважды допросы оканчивались тем, что я оказывался в каталажке в качестве
особо важного свидетеля. В этот день Мандельбаум и два детектива из
уголовной полиции отпустили меня меньше чем через два часа, во-вторых,
потому, что у меня с собой было уже готовое объяснение, во-вторых, потому,
что официально они не были причастны к расследованию дела о похищении,
ведущему полицией и прокуратурой графства Вестчестер, и, в-третьих, из-за
отсутствия у них уверенности, была ли смерть Вэйла результатом убийства или
несчастного случая, причем последнее их вполне устраивало. Полицейским
хватает хлопот с их обычной "клиентурой", они предпочитали не связываться с
богачами вроде Теддеров и Вэйлов. Так что после рутинного допроса в течение
полутора часов они выставили меня, и в четверть седьмого я уже расплачивался
с таксистом перед старинным особняком Вулфа. Однако едва я успел выйти из
машины и ступить на тротуар, как кто-то, назвав мою фамилию, схватил меня за
руку. Я обернулся. Это был Ноэль Теддер.
- Какого дьявола воображает о себе этот ваш Ниро Вулф? - пропищал он.
- Все зависит от того, в каком он настроении. - Я попытался освободить
руку, но Теддер не выпускал ее. - Отпустите мою руку - она еще пригодится
мне. Он что, выставил вас?
- Да нет, меня и в дом-то не впустили. Вначале мне предложили прийти
после шести, что я и сделал, но при этом лишь узнал, что он "занят". Я
спросил о вас и получил ответ, что вас нет и неизвестно, когда вы будете. Я
попросил меня впустить, чтобы я мог подождать вас, но мне отказали. Может
быть, мне следовало явиться сюда с паспортом?
- Вы назвали свою фамилию?
- Конечно.
- Вы объяснили, зачем хотите повидаться с Вулфом?
- Нет. Я сделаю это при встрече с ним.
- Только после того, как вначале все расскажете мне. Это не потому, что
таков у нас порядок, просто сегодняшний день для Вулфа был исключительно
тяжелым - за завтраком не оказалось ежевичного джема, ему пришлось
пропустить утренний визит в оранжерею с орхидеями, к нему приходил
полицейский инспектор и, в довершение ко всему, он прочел и подписал длинное
объяснение. Если вы скажете мне, чего вы хотите, возможно, он примет вас. Не
скажете - ваше дело безнадежно.
- Сказать здесь, на улице?
- Ну, если предпочитаете, мы можем посидеть на крыльце.
Теддер отвернулся, чтобы посмотреть на проходивших мужчину и женщину, и
я успел заметить, что ему вовсе не мешало бы побриться, постричься и
погладить костюм. Как только пара отошла от нас шагов на десять, он перевел
взгляд на меня.
- Вы знаете, у меня сейчас есть возможность получить кучу денег, но
один я не в состоянии это сделать и даже не представляю, с чего начать. Мама
сказала, что если я найду часть или все деньги, выплаченные ею похитителям
отчима, они - мои, а ведь речь идет о пятистах тысячах долларов! Если Вулф
согласится помочь мне, я согласен уплатить ему пятую часть.
- Когда миссис Вэйл сказала вам это? - удивился я.
- В среду вечером.
- Но, возможно, теперь она уже передумала.
- Нет, не передумала. Я спрашивал ее опять сегодня днем. Она сейчас
не... Она не в очень хорошем состоянии, но я решил, что от моего вопроса
хуже ей не будет. Она ответила положительно и сказала, что даже не желает
видеть эти деньги, они ей не нужны.
- Но о похищении известно полиции и ФБР.
- О ФБР я не знаю, а в полицию мы заявили сегодня утром.
- Но сейчас на расследование брошены десятки опытных детективов, завтра
их будет уже сотни. Какие же шансы могут быть у вас?
- Черт побери, я и сам знаю, что никаких, и поэтому мне нужна помощь
Ниро Вулфа! Разве он не лучше всех этих детективов?
- Да, это, конечно, так, - согласился я, хотя и воспринял его
предложение совсем с иной точки зрения. Мы никогда не занимались подобными
делами, удайся соблазнить Вулфа этой проблемой, было бы интересно
понаблюдать, как он возьмется за нее. Конечно, не менее интересно было бы
заполучить и обещаемую часть денег.
- А знаете, что я скажу? - заметил я. - Весьма сомнительно, чтобы
мистер Вулф ухватился за подобное дело. Он не только эксцентричен, но и, как
правило, не соглашается на долевое участие. Однако я передам ему ваше
предложение. Вы можете подождать в доме.
- Если туда вообще можно попасть, - снова пропищал Теддер голосом,
никак не соответствовавшим его внешности.
- Попытаемся, - ответил я, поднимаясь на крыльцо. Дверь была закрыта на
цепочку, мне пришлось позвонить. Если Фриц удивился, увидев меня с
посетителем, которому уже дважды было отказано в приеме, то вида не подал. Я
сам отправился в контору. Вулф сидел за столом и рылся в среднем ящике -
считал колпаки от пивных бутылок, чтобы определить, насколько он превысил
недельною квоту пива после суточного воздержания. Я подождал, пока он закрыл
ящики взглянул на меня.
- Прокурор меня не принял, а Мандельбаум шлет вам привет. Они,
наверное, не будут беспокоить нас, пока не решат, что смерть Джимми Вэйла
последовала не в результате несчастного случая, хотя им страшно не хочется
приходить к такому решению. Вы читали "Газетт"?
- Да.
- И что вы можете сказать?
- Ничего.
- Следовательно, я еще не уволен. В таком случае беру отпуск без
сохранения содержания. Ну, скажем, на месяц, хотя возможно и на более
длительный срок.
Вулф поджал губы, глубоко вздохнул, а потом спросил:
- Ты что, решил довести меня до белого каления?
- Нет, сэр. Я просто хочу использовать одну предоставившуюся мне
возможность. Я только что встретил возле дома Ноэля Теддера, доведенного до
белого каления вашим отказом принять его. В среду мамаша сказала, что он
может взять все деньги, уплаченные ею в качестве выкупа, если их найдет, и
Ноэль явился к вам с просьбой помочь ему, суля пятую часть в качестве
гонорара. Разумеется, вас это интересовать не может, поскольку вы сейчас
берете только дела, которые удается успешно закончить всего лишь путем
помещения объявления в газетах. Поэтому я намерен сообщить Теддеру, что сам
приму его предложение. Я взял на себя смелость, без вашего разрешения,
пригласить его в гостиную, однако подумал, что вначале я должен сообщить вам
об этом. Конечно, шансы у меня очень небольшие, но если удастся найти эти
деньги, моя доля составит сто тысяч долларов и я перестану сердить вас, так
как тогда, возможно, смогу открыть собственное агентство с Солом Пензером в
качестве партнера, причем мы...
- Заткнись!
- Слушаюсь, сэр. Вот еще одно преимущество моего ухода - вам не
придется кричать...
- Хватит!
- Слушаюсь, сэр.
Вулф взглянул на меня, как мне показалось, довольно тепло.
- Ты явно надеешься втравить меня в это фантастическое предприятие, -
заметил он.
- Может быть, вы найдете несколько минут, чтобы выслушать Теддера. Ведь
было бы занимательно нам найти то, что ищут десять тысяч фараонов и шпиков
из ФБР. Кроме того, заработав сумму, выше которой финансовые органы начинают
удерживать с вас восемьдесят процентов всех ваших доходов, вы прекращаете
работать и отдыхаете. Я понимаю, что успешный исход такого расследования
весьма маловероятен, но если вы все же найдете деньги и добавите гонорар к
тому, что уже заработали в этом году (а сейчас даже еще не май), вы сможете
всю зиму отдыхать. Если же вас постигнет неудача, вы потеряете лишь
небольшую сумму. Я вовсе не хочу втравливать вас во что-то, но сейчас у нас
нет на руках и в перспективе ничего, и, если я уйду в месячный отпуск, Фриц
будет стирать пыль с вашего стола, выбрасывать мусор из корзинки, ну а почту
вы сможете вскрывать сами.
- Очередной вздор! Ты не посмеешь так поступить.
- Вы так думаете?
Вулф закрыл глаза, вероятно, для того, чтобы насладиться созерцанием
чудесной возможности безделья в течение нескольких месяцев, когда его не
будут беспокоить всякие посетители. Спустя минуту он открыл глаза и
пробормотал:
- Ну, хорошо, приведи его.
Глава 7
Вулф внимательно рассматривал Ноэля Теддера, который сидел в кресле,
положив ногу на ногу, демонстрируя желто-голубые носки под брюками в
полоску. Вулфу трудно угодить, и ему обычно требуется некоторое время
присмотреться к посетителю. Мне приходилось слышать от него, что люди,
одевающиеся стандартно, напоминают ему овец, но я слышал от него, что люди,
одевающиеся не так, как все, являются хлыщами.
На вопрос Теддера, доложил ли я, зачем он пришел, Вулф утвердительно
кивнул, а затем заявил:
- Это самое бесперспективное дело, которым меня когда-либо просили
заняться, если мистер Гудвин правильно понял вас, а я его. Ваша матушка
сказала вам, что если вы найдете деньги, выплаченные ею в качестве выкупа за
вашего отчима, вы можете оставить их себе. Теперь вы просите меня найти их и
обещаете выплатить пятую часть в случае успеха и ничего в случае неудачи.
Это так?
- Да. Конечно, я...
- Позвольте закончить. Когда миссис Вэйл сказала вам обо всем этом?
- В среду вечером и подтвердила сегодня днем. После смерти Джимми...
моего отчима. Я решил, что мне следует спросить ее об этом.
- В среду вечером подняла этот вопрос она?
- Подняла?..
- Ну да, заговорила первой... Сама она подала вам такую мысль?
- Не помню. Это имеет значение?
- Может, имеет. Ну, например, если такое предположение исходило от вас,
сразу же возникает мысль, что вам известно местонахождение денег и вы хотите
раздобыть их так, чтобы обладать ими на законном основании. Тогда вы
обратились ко мне по той простой причине, что сами не можете "найти" их и
заявить об этом... Не прерывайте меня... В соответствующей форме и, конечно,
замаскированно, вы дадите мне кое-какие намеки, и мистер Гудвин, под моим
руководством, найдет деньги. Вы будете рассчитывать, что, если у меня даже
возникнут подозрения в связи с вашими намеками, я игнорирую их, чтобы
получить свою долю. Вот я и спрашиваю вас, кто первым поднял этот вопрос -
ваша матушка или вы?
Теддер хихикнул, но имейте в виду, что я вовсе не хочу создать у вас
ложное впечатление о нем, тем более что уже упоминал об его писклявом
голосе. Нельзя же запрещать людям хихикать.
- Боже мой! - воскликнул он. - Но для этого нужно быть большим
ловкачом. Откуда мне может быть известно, где деньги?
- Как откуда? Вы могли спрятать их после того, как вечером во вторник
сами или ваш сообщник получили их от миссис Вэйл на Старой Рудничной дороге.
- Что? - прищурился Теддер. - Не понял. Скажите еще раз.
Вулф погрозил пальцем.
- Мистер Теддер, вы явились ко мне с таким необычным предложением, что
прежде всего я должен спросить вас о вас самом. Это вы похитили своего
отчима?
- Чушь. Он сразу бы узнал меня.
- Но вы принимали участие в организации похищения? Да или нет?
- Нет, нет, нет! - Теддер продолжал щуриться. - Может быть, вы хотите,
чтобы я поклялся на Библии?
- Это ничего не докажет. Но предположим, что я поверю вам. Что же
дальше? Бессмысленно вступать в соревнование с целой армией опытных людей,
ведущих сейчас сложное расследование. Если мы вообще займемся этим делом,
отталкиваться нужно будет от чего-то найденного нами и упущенного ими.
Прежде чем принять или отклонить ваше предложение, я должен знать, согласны
ли вы со мной кое в чем. Кроме того, я должен спросить вас: предположим, что
мы найдем деньги, а миссис Вэйл откажется от своего обещания отдать их вам.
Что тогда?
- Она не сделает этого.
- Но может сделать.
Теддер покачал головой.
- При нашем разговоре присутствовало еще четверо: моя сестра Маргот,
дядя Ральф, адвокат Хлад и Джимми. Правда, Джимми уже нет в живых...
- И все же она может отказаться. Вот поэтому я должен предупредить вас,
что если она откажется, я все равно взыщу с вас свою долю в судебном
порядке.
- Пожалуйста, кто вам запрещает? Однако вам не придется обращаться в
суд, так как мама не откажется от своего обещания... В чем именно я должен
быть согласен с вами?
- С рядом предположений, которые могут вам не понравиться. Первое и
основное состоит в том, что смерть мистера Вэйла произошла не в результате
несчастного случая: он был убит.
- Да? Но он же уронил на себя эту проклятую статую.
- Нет! - резко возразил Вулф. - Я не отрицаю, что это возможно, полиция
может принять подобную гипотезу, но я ее отклоняю. В опубликованных газетами
материалах нет даже намека на то, что он был пьян. Он был пьян?
- Нет.
- Но он выпивал перед этим?
- Он выпил бокала два виски с содовой, а обычно мог выпить бокалов
шесть. Он сказал, что очень хочет спать, у него слипаются веки, и тут же
улегся на кушетку.
- Но позднее, когда вы и остальные ушли... Уходя, вы выключили свет?
- Да, за исключением торшера, стоявшего у стены, как велела мама.
- В нем яркая лампочка?
- Довольно яркая.
- А мистер Вэйл потом проснулся, сообразил, где находится, встал с
кушетки, потерял равновесие и, пытаясь удержаться на ногах, схватился за
статую, оказавшуюся плохо укрепленной, и уронил ее на себя? Возможно, но я
не верю этому. Не верю, чтобы человек, уже проснувшийся и направляющийся к
двери, находился бы в таком состоянии, что не мог бы уклониться от падающей
статуи.
Теддер снова прищурился.
- Вот высказали, что он был убит. Неужели он так крепко спал, что не
проснулся, когда кто-то стащил его с кушетки под статую и свалил статую на
него? И вы верите этому?
- Да, если предварительно его одурманили.
- Одурманили?
- Очевидно, ему дали снотворное в бокале с виски. Например,
хлоралгидрат, который легко достать. Если его растворить в каком-нибудь
алкогольном напитке, он почти не дает привкуса. Небольшая доза хлоралгидрата
вызывает глубокий сон. Он быстро разлагается, и при вскрытии, если она
производится через несколько часов после смерти, его невозможно обнаружить.
Если же есть основания подозревать отравление хлоралгидратом - еди...
