Джон Маддокс Робертс. Конан: не знающий страха
страница №7
...ть. А уж падали они так часто, что были все в синяках. Толькоих натренированность позволила им избежать серьезных увечий.
- Наверное, придется оставить их, - сказала Калья, подъехав к Конану. -
Мы только зря теряем время. `Конан согласился:
- Я знаю, что они хотят спасти своих женщин, и я рад был бы ехать с
ними дальше, особенно с Вулпио, но боюсь... Посмотри, что это там? - прервал
он сам себя и указал на облако пыли у горизонта. - Всадники! Может, это
возвращаются бандиты?
Калья всмотрелась повнимательнее:
- Вряд ли. Разве что они описали широкий полукруг, но зачем? Что будем
делать?
- Подождем тут,- ответил Конан, подумав.- Пусть пока лошади отдохнут. А
когда станет ясно, кто это, тогда посмотрим, бежать или оставаться.
Актеры сбились возле них в кучу. Теперь они все вместе всматривались
вдаль, гадая, кто же там скачет. Увидев, что над всадниками развеваются
знамена, они вздохнули с облегчением. Значит, это не бандиты.
Командир всадников поднял руку, и эскадрон остановился чуть поодаль.
Сам командир с несколькими офицерами приблизился к Конану и его товарищам.
- Командир эскадрона <Орлиный> войска офирского короля, - представился
офицер, одетый в самые роскошные доспехи. - Мы ищем шайку разбойников,
которые опустошают и разоряют эти края. Вы их не видели?
- Мы гонимся за ними. Вчера они напали на караван, который мы охраняли,
и увезли с собой нескольких женщин. Если хотите, я отведу вас в их убежище.
Офицер с удивлением посмотрел на Конана:
- Ты можешь найти их след на этой перетоптанной всеми равнине?
- Конечно, могу, - удивился в свой черед Конан. Ему было непонятно, как
это можно не увидеть таких отчетливых следов, оставленных даже не одним
всадником, а целой группой. Похоже, эта слепота и есть часть цены, которую
приходится платить за цивилизованность.
- Тогда веди нас, - сказал командир эскадрона, - и я щедро заплачу
тебе.
- Я поеду немного впереди. Велите своим людям не обгонять меня, чтобы
не топтать след, - попросил Конан.
Командир отдал распоряжения, и Конан первым тронул своего коня.
Глава 11
Аксандриас услышал крик часового и поднял голову. Часовой размахивал
копьем, точно безумный, и пытался привлечь внимание. Аксандриас оставил
лошадь, которую начал осматривать, перемахнул через загородку и побежал
вверх по склону, радуясь распирающей его энергии.
Этим утром он проснулся с такой тяжелой головой и ломотой во всем теле,
что смерть показалась ему не самым плохим выходом. Накануне он, как всегда
теперь, выпил намного больше, чем следовало. И утром, когда ему было так
плохо, он решил испробовать зелье жреца вместо опохмелки. Он располовинил
одну таблетку кинжалом и проглотил. На сей раз говорить заклинание не было
нужды. Это ведь не крайний случай, и не стоит рисковать понапрасну. Уже
через несколько минут ему стало легче, как будто сбросил с плеч десяток лет.
Все утро он упражнялся с мечом, меняя партнеров.
- Смотрите, - сказал часовой, как только он поднялся наверх. - Сюда
скачут всадники! Много всадников!
- О великий Митра! - охнул Аксандриас. Он совсем не испугался, только
кровь его забурлила. - Оставайся здесь, я позову командира.
Аксандриас побежал обратно через ложбину, ко входу в пещеру.
- Хозяин, выходите скорей! К нам пожаловали гости, да не простые: над
ними развеваются штандарты войска офирского короля.
Тахарка вышел из пещеры, пристегивая к поясу меч.
- Сколько их?
- Пока не разберешь, они подняли целое облако пыли. Как некстати они
заявились - треть наших ушла с Куулво.
- Может, они проедут мимо... Ты же сам нашел это место по чистой
случайности. - Тахарка, конечно, так не думал, он сказал это, чтобы
предотвратить панику. - Пойду взгляну на них. Собери людей, пусть будут
готовы к обороне. Еще пошли несколько человек занять ближайшие холмы, те,
которые выше нашего, чтобы их лучники не могли перестрелять нас, как
кроликов. А когда управишься с этим, проверь наших лошадей, приготовь свежую
воду и еду: вдруг у нас возникнет внезапная потребность сменить климат и мы
отправимся в путь раньше, чем собирались.
- Будет сделано, хозяин, - улыбнулся Аксандриас.
У подножия холма эскадрон перешел на шаг и остановился. Последние
несколько миль даже самые несообразительные солдаты различали протоптанные
бандитами многочисленные тропинки. Теперь же они увидели, что эти тропинки,
слившись воедино, поднимались на холм и исчезали из виду.
- Ничего не понимаю, - сказал командир эскадрона. - По всему видно, что
они поднялись на холм, но куда же тогда они подевались? Растаяли в воздухе?
Может, это колдовство?
- Не думаю,- ответил Конан.- Ручаюсь, там есть проход, просто нам снизу
не видно. Я вырос в горах и знаю, как они бывают обманчивы. Подождите до
вечера. Я поднимусь туда и все разведаю.
- Это ни к чему. Либо они там, и тогда мои ребята живо с ними
разделаются, либо их там нет. К чему зря терять время?
Конан пожал плечами:
- Ваше дело. - Он повернулся к Калье и акробатам. - Давайте-ка отъедем
в сторонку.
- Но они же могут убить Аксандриаса! Я не затем сюда ехала, чтобы его
убили у меня на глазах!
- Не беспокойся, не убьют! Мы же знаем, что уж кем-кем, а дураком
Тахарка никогда не был. Если я не ошибаюсь, наших друзей-гвардейцев
поджидает наверху очень неприятный сюрприз. Мы пока обождем в сторонке. И
смотрите внимательнее, незачем подставлять себя зря под стрелы.
- А как мы спасем Риулу и других женщин? - спросил Вулпио.
- Пока мы не увидим, что представляет собой их логово, мы ничего не
сможем сделать. Потерпите еще немного.
Раздался резкий высокий звук трубы, и эскадрон двинулся вперед. Сначала
все было хорошо, но вскоре рельеф заставил всадников сломать свои стройные
ряды и сбиться в кучу.
Внезапно склон наверху будто ожил. Повсюду возникли вооруженные люди.
Стрелы принялись косить первые ряды атакующих. Те откатывались назад, сминая
задних. Бандиты, вооруженные длинными копьями, кололи тех, кто оказывался в
пределах их досягаемости.
Конан, стараясь не привлекать ничьего внимания, отъехал еще чуть в
сторону и поднялся немного вверх по склону. Ему было слышно, как офицеры
кричат на своих солдат, пытаясь навести хоть какой-то порядок, а для пущей
острастки лупят их плашмя мечами. Теперь Конану стало видно, что край
выемки, откуда появились бандиты, уходит вглубь и резко поднимается, совсем
как крепостная стена, а на ней стоят ряды лучников. К счастью для атакующих,
все, кроме нескольких шемитов, с луками обращались довольно посредственно. А
потом он увидел того, кто с явным удовольствием наблюдал за кровавой бойней.
- Тахарка! - выдохнул Конан, указывая подъехавшей Калье на человека в
сверкающих на солнце доспехах.
- Если этот негодяй здесь, значит, и его белобрысый прихвостень должен
быть неподалеку.
Она пришпорила коня, и Конан устремился вслед за ней. В этот момент
Тахарка обернулся. Он заметил всадников. На его лице явственно проступил
ужас. Он вытянул руку, приказывая что-то лучникам. Те прицелились в Конана и
Калью.
Конан изловчился, схватил лошадь Кальи за поводья и резко осадил обоих
коней. Стрелы воткнулись в землю прямо перед ними.
- Быстро назад! - крикнул он. - У нас нет ни щитов, ни доспехов.
Издав вопль разочарования и ярости, Калья подчинилась. Акробаты же,
которым вообще-то смелости было не занимать, тоже с облегчением повернули
своих коней: зачем искушать судьбу понапрасну. Когда они ехали по склону
вниз, они увидели мрачных отступающих всадников.
- Ты был прав, чужестранец,- сказал командир эскадрона подъехавшему к
нему Конану. - Мне следовало послушаться тебя, а не бросать своих людей
очертя голову в атаку. Этот холм, чтоб ему совсем пропасть, наверное, пустой
внутри. Иначе откуда взялось столько этих бандитов? - Командир замолчал и с
минуту кипел от злости. - Не согласишься ли ты сходить ночью на разведку? Я
заплачу тебе золотом.
Конан уже открыл рот, чтобы отказаться от денег, но в разговор
вмешалась Калья:
- Сколько?
- Пятьдесят, - предложил тот.
- Сто - и я приведу вам пленника для допроса, - сказал Конан, который
всегда был сообразительным учеником.
- Согласен. Что тебе для этого потребуется? Оружие? Доспехи? Говори, я
все тебе дам.
- У меня есть все, что мне надо, - ответил Конан. - Я пойду туда после
полуночи, когда большинство будет спать.
- Иди, когда считаешь нужным, - ответил командир и повернулся к своим
офицерам. Он принялся отдавать распоряжения по расстановке постов, чтобы ни
один бандит не смог ускользнуть. Конан отъехал в сторону и спешился.
- Возьми меня с собой! - потребовала Калья.
- Нет! Одно дело - уметь обращаться с мечом, и совсем другое -
проникнуть незаметно в лагерь противника. Я научился этому еще в детстве. А
кроме того, я иду туда только лишь на разведку. Ты ведь, завидев
Аксандриаса, сразу набросишься на него, поднимется шум, нам будет не уйти
живыми. А теперь оставь меня в покое. Мне надо немного отдохнуть.
Он лег на траву и через мгновение уже спал, положив руку на рукоятку
меча. Калья возмущенно передернула плечами и удалилась.
Той же ночью командир гвардейцев сидел у маленького костерка,
разговаривая со своими офицерами. Они невольно вскрикнули, когда в круг
света вступила какая-то призрачная фигура.
- О Митра! Что это? - вскричал офицер, чья бородка была выкрашена в
голубой цвет.
- Всего лишь ваш разведчик, - ответил Конан.
Мечи и кинжалы были отправлены обратно в ножны, когда стало ясно, что
перед ними действительно Конан. Киммериец выглядел по меньшей мере странно.
На нем не было даже сандалий, только набедренная повязка и пояс, к которому
крепились меч и кинжал. И тот и другой были завернуты в куски темной
материи, чтобы не гремели при движении и не отражали случайный свет. Сам
Конан с головы до пят был вымазан золой из костра.
- Ты похож на гобблина из Дебрей Пиктов, о которых ты нам рассказывал,
- сказал командир, - но поскольку ты отправляешься не на парад, а на
разведку, думаю, ты выглядишь как раз подходяще. Разузнай, на что похож их
лагерь, приведи с собой пленного, и ты получишь свое золото.
Конан молча кивнул, повернулся и бесшумно исчез в темноте. Он двигался
так тихо, что никто из офирских солдат не заметил, как он прошел мимо них.
Вскоре он оказался уже у подножия крутого склона. Конан и не думал
пробираться в логово бандитов через расщелину - там-то уж наверняка была
сильная охрана, а вот как сделать это по-другому, он пока еще не знал и
двинулся влево вдоль холма.
Пройдя ярдов двести, он нашел то, что искал. Склон здесь был настолько
крут, что Конану пришлось карабкаться на него с помощью обеих рук. Иногда
попадались заросшие высокой травой участки. Конан медленно и осторожно
взбирался все выше и выше. Его вымазанное золой тело сливалось со склоном.
Сейчас никто не сумел бы разглядеть Конана и с двадцати футов.
Добравшись до верха, Конан заглянул за край гребня. Он увидел огромную
впадину, на дне которой горело множество костров. Не делая резких движений,
он осмотрел гребень. Справа от себя, по направлению в сторону расщелины, он
никого не заметил. Слева, приблизительно в семидесяти-восьмидесяти футах,
скорчился на камне, положив голову на колени, часовой. Конан задумался на
миг, не прикончить ли его, но решил, что спящий не представляет для него
угрозы и, наоборот, может оказаться полезным на обратном пути.
Как ящерица, Конан скользнул вниз по склону. Когда он спустился
достаточно низко, то встал на ноги и продолжал спуск, низко пригнувшись. Как
он и предполагал, большинство бандитов спали у маленьких костров, некоторые
разговаривали вполголоса. Конан понимал не все языки, но интонации
собеседников звучали довольно угрюмо. Да это и понятно: хоть они и с
легкостью отбили вчерашнюю атаку, но перспектива их ждала не самая радужная.
Ведь они оказались запертыми в своем убежище, и надежд прорваться на волю
было мало. Ночной атаки они не ждали, регулярным войскам такие маневры не
были свойственны, но что скоро может прийти подкрепление, было очевидно.
Конан пересек всю ложбину, нашел загоны для лошадей, для коров и овец,
но рабов не нашел. Потом заметил несколько пустых отсеков и по запаху
догадался, что, скорее всего, именно здесь еще недавно содержали
невольников. Может быть, их переместили в пещеру, вход в которую виднелся в
отдалении? Конан неслышно приблизился к черному проему. Оттуда доносился
невнятный говор.
Конан отступил немного в сторону и легко полез вверх по скале, будто
перед ним была лестница. Очутившись наверху, Конан пополз дальше, пока не
наткнулся на небольшую трещину, через которую смог увидеть внутренность
пещеры. Голоса отсюда тоже были ясно слышны. Бандиты обсуждали, что лучше
всего предпринять завтра. Многим нравилась идея прорыва: каждый берет
столько, сколько может унести, и все бегут в разные стороны.
- Кончайте рассусоливать, трусы! - прогремел суровый властный голос. -
Конан раньше его не слышал, но сразу догадался, чей он. Из глубины пещеры
появился высокий темнокожий человек. Его доспехи сверкали в отблесках огня.
Бандиты пристыжено умолкли. - Бабы мы, что ли, чтобы бояться горстки
изнеженных горожан? - Рядом с высоким южанином возник светловолосый человек
пониже, в шелковой накидке. Конан понял, что это Аксандриас, но его было
почти не узнать, так он изменился: исхудалый, с впавшими щеками, глаза
затравленно глядят исподлобья, глаза дикого зверя, который, кажется, сам еще
не решил, что лучше - вцепиться в горло или бежать. После выразительной
паузы Тахарка продолжил громовым голосом: - Вы же играючи отбили их атаку! А
наш храбрец Аксандриас принял на себя главный удар и сразил трех всадников
тремя же ударами! Нам ли бояться этих никчемных бездельников, которые только
и умеют, что щеголять на парадах?
Бандиты приняли эту речь без особого восторга. Теперь заговорил
Аксандриас:
- Мы напьемся их кровью! Не смейте говорить о бегстве! Если найдется
такой предатель, я сам разберусь с ним. Может, кто-нибудь со мной не
согласен?
Все отводили глаза, не желая встретиться с ним взглядом. Воцарилось
молчание. Конан диву давался - этот свирепый оборотень с горящими глазами
ничуть не походил на того ловкого проворного щеголя, который спустился тогда
с Кальей на арену постоялого двора. Но не это заботило Конана, а совсем
другое: где гиперборей?
- Завтра с первыми лучами солнца мы нападем на них, - рокотал Тахарка,
- и развеем, как мякину по ветру!
Конан оторвался от трещины. Виденного и слышанного ему было достаточно.
Конечно, заманчиво было бы пробраться в пещеру и убить обоих, но поскольку
оттуда выход только один, шансов выбраться живым не много. Ничего, можно
потерпеть и до завтрашнего утра. На обратном пути Конан прихватил с собой
незадачливого стража. Удар по голове рукояткой кинжала еще больше углубил
сон часового, и Конан легко перекинул его через плечо. Теперь стало ясно,
что с дисциплиной у бандитов туговато. И даже со своей ношей на плечах он
ускользнет незаметным.
В офирском лагере Конан сбросил пленника на землю, к ногам командира.
Пока стражник медленно приходил в себя, Конан рассказал обо всем, что узнал
о бандитах и об их планах. Пока он говорил, подошла Калья с акробатами и
тоже стала слушать.
- Очень хорошо! Великолепно! - Командир отряда был просто поражен
способностями Конана. - Поступай ко мне на службу разведчиком, я буду хорошо
платить, а участвовать в парадах тебе не обязательно.
- Может быть, позже, - отвечал Конан. - Сначала хочу закончить
кое-какие свои дела, а уж потом будет видно, что делать дальше.
- Что ж, твое право решать. А теперь поговорим с этим негодяем, он,
кажется, приходит в себя.
- Можно, я его спрошу первый?
- Да, ты заслужил это.
Пленник сел и огляделся. По выражению его лица было ясно, что он готов
рассказать все.
- Где рабы? - спросил Конан.
- Отправлены на юг два или три дня назад.
- Кто их повел? Гиперборей?
- Да, и еще человек двадцать. Жаль, что я не с ними.
- Твоя участь не изменилась бы. Куда их повели?
- В Хоршемиш.
Вперед выступил Вулпио:
- Как они связаны?
- По десять в ряд, - ответил пленный. - На каждом железный ошейник,
приклепанный к главной цепи.
Вулпио выругался:
- Плохо наше дело!
- Объясни, что случилось, - попросил Конан.
- Если бы они были в обыкновенных кандалах, ручных или ножных, не
говоря уже о веревках, Риула могла бы освободиться от них в мгновение ока.
Освобождение от оков всех видов - это один из наших обычных номеров. Но
никто не может освободиться от заклепанного ошейника, не распилив его.
- Мы догоним их прежде, чем они смогут дойти до Хоршемиша, - успокоил
его Конан. - Они ведь двигаются пешком, медленно. Мы на лошадях легко
догоним их.
- Их будет двадцать человек, не считая гиперборея, - напомнила Калья.
- Может, мы придумаем какую-нибудь хитрость. - Конан повернулся к
командиру отряда. - Возвращаю вам вашего пленника. Желаю интересной беседы.
- Сейчас он мне все выложит как миленький. А ты иди и отдохни. Сегодня
ты уже достаточно потрудился. И не забудь о моем предложении.
Вернувшись к своим лошадям, Конан и Калья завернулись в плащи и уселись
на землю. Конан еще раз подробно рассказал о своей вылазке.
- Значит, оба живы-здоровы, - сказала Калья. - Может быть, завтра мы
наконец отомстим. А что ты собираешься делать дальше? Ехать за Риулой и
остальными? Надо ли? Ведь гиперборей нам в общем-то ни к чему, по мне, так
пускай живет хоть тысячу лет.
- Ты права, спорить не буду. Но видишь ли, хоть я тогда ляпнул вроде
как в шутку, мол, если мы будем охранять их, им не о чем беспокоиться, но
все же хотелось бы довести дело до конца. Да и Вулпио - наш друг.
Калья улыбнулась в темноте:
- Да, я знаю, что ты не бросаешь друзей в беде. И мне тоже хочется
освободить Риулу и остальных. Даже если я и покончу завтра с Аксандриасом,
на сердце будет неспокойно. А теперь давай спать. До рассвета осталось не
больше трех часов. Мне бы не хотелось проспать завтрашний бой.
Солнце еще не взошло, а они уже были в седлах, готовые к атаке
бандитов. Командир отряда очень хитро расположил свои силы. Он не стал
вытягивать их длинной узкой цепью, а приказал выстроиться в три ряда. На
флангах же он разместил лучников, чтобы они по возможности уменьшили
количество атакующих. Взошло солнце, а бандиты все не показывались. Видно,
что-то случилось в их лагере. Наконец они появились. Но это не была мощная
согласованная атака, а какие-то беспорядочные попытки прорыва отдельных
маленьких групп. Как только командир отряда уверился, что это не отвлекающий
маневр и единой атаки можно не опасаться, он отдал команду окружать и ловить
бандитов.
- Ну что, киммериец, где же твоя мощная атака? - крикнул он, завидев
Конана.
- Пока не знаю, - отозвался Конан, - но скоро выясню.
Он направил коня вверх по склону, в расщелину. Те бандиты, которых он
видел, думали только о спасении собственный шкуры. Один из них, бестолково
размахивая мечом, налетел на Конана, когда тот въезжал в расщелину. Меч
Конана просвистел в воздухе, и бандит рухнул на землю, истекая кровью.
Лошадь переступила через него, и Конан въехал в ложбину. Там уже почти
никого не было. Несколько человек пытались взобраться на своих лошадях на
крутые склоны, надеясь ускользнуть труднодоступными горными тропами.
Убедившись, что среди них нет ни Тахарки, ни Аксандриаса, Конан двинулся к
пещере. Калья не отставала от него ни на шаг.
- Когда я войду внутрь, - сказал Конан, - ты отсчитай два медленных
вздоха и после входи. Если поспешишь, смогу случайно оцарапать тебя мечом.
Конан обнажил меч и вбежал в пещеру. Он взмахнул мечом направо и налево
с такой быстротой, что невозможно было уследить глазом, описал вокруг себя
стремительные круги и через секунду уже знал наверняка, что никто внутри не
подкарауливает. Если бы кто и был, то обязательно попал бы под удары Конана.
Появилась Калья и, увидев, что Конан прячет меч в ножны, сделала то же
самое. Ее глаза расширились, когда она увидела, сколько награбленного
хранится в пещере. Сундуки были частично опорожнены бандитами, которые
стремились прихватить с собой хоть что-то. Все хранило на себе следы
поспешного бегства.
- Куда же они делись? - спросила Калья. - Может быть, мы их прозевали в
толпе бегущих?
- Сомневаюсь. Аксандриаса, конечно, можно было бы прозевать, но Тахарку
пропустить просто никак нельзя. Он выделяется среди других, как лев среди
шакалов.
Они принялись обследовать пещеру, не упуская возможности прихватить
что-нибудь особенно приглянувшееся. Вскоре к ним присоединился командир
отряда в сопровождении своих офицеров.
- Мы поймали почти всех, и тех, кто ускользнул, тоже поймаем. Их головы
украсят большую королевскую дорогу на много миль. - Он оглянулся. - Вот это
да! Ну и задачка у меня: проследить, чтобы мои собственные солдаты не
растащили это все. А почему ты, киммериец, крутишь головой во все стороны?
- Я чувствую движение воздуха, слабую тягу, - ответил Конан.
- Твои чувства острее моих, - заметил командир, - я ничего не замечаю.
Ну, и что же должен означать этот таинственный зефир?
- Похоже, что здесь имеется еще один выход. Моя родина богата пещерами,
я кое-что в этом понимаю. Пошли!
Конан повел их по боковому проходу в дальний конец пещеры, к кипе
хвороста. Он отодвинул хворост, и все увидели солнечный свет. Через проход
они вылезли наружу. Командир огляделся вокруг.
- Здесь у них были привязаны лошади. Две лошади, я бы сказал.
Предусмотрительные негодяи, ничего не скажешь.
Конан, сначала отчаянно ругавшийся из-за того, что Тахарка и Аксандриас
оставили их опять с носом, вдруг разразился неудержимым смехом.
- Ты что, с ума сошел? - с перекошенным от ярости лицом закричала на
него Калья. - Они же почти были у нас у руках, а теперь опять все сначала!
- Да ты только представь себе, - сквозь смех возразил Конан, - как
восхитительно разглагольствовал этот негодяй, а у него кони стояли все это
время наготове! Сначала он призывает своих людей на подвиги, а сам бросает
их, когда они больше всего в нем нуждаются! Видел ли когда-нибудь свет
подобного мерзавца?
- Да уж, таких поискать надо! - командир кивнул. - Коварен, как змея.
Ладно, ничего тут теперь не поделаешь. Нам надо собрать все эти сокровища и
отвезти в город. А об этом бандите пусть беспокоится король Кофа. Года два
тому назад к нам от них перекинулась чума. Будем считать, теперь мы квиты.
- А преследовать тех, кто увел отсюда рабов, вы не собираетесь? -
спросил Конан. - Ведь эти люди - подданные офирского короля.
Командир пожал плечами:
- В другое время непременно сделал бы это, но сейчас... Мы как-никак
воюем, а освобождение рабов не входит в мои задачи. Мне было приказано
уничтожить шайку разбойников и сразу возвращаться обратно. Могу лишь
пожелать вам успеха.
Тахарка и Аксандриас скакали всю ночь напролет. В их переметных сумах
лежали тщательно отобранные драгоценности - самые легкие и занимающие мало
места. Взошло солнце и осветило обоих. У Тахарки вид был, как всегда,
довольный. И даже мрачный Аксандриас немного повеселел.
- Наши недавние друзья, наверно, в эту самую минуту атакуют офирцев, -
заметил Тахарка. - Если они будут строго следовать моему плану, не
исключено, что многим удастся прорваться на волю.
- Маловероятно, - буркнул Аксандриас. - Эти трусы ни на что не годны,
если у них нет строгого командира.
- Мне кажется, наш отряд тебя уже не угнетает.
Прошлой ночью Тахарка почти что силой заставил Аксандриаса следовать за
собой. Аквилонец все еще пребывал в драчливом настроении, владевшем им все
последние дни. Он жаждал вступить в бой с офирцами.
- Да, - подтвердил аквилонец, - кровь закипела. Я был готов к хорошему
мордобою. Даже ценой жизни.
- И впрямь, иногда очень трудно отказаться от возможности помахать
мечом. Когда у воина играет кровь, его тянет на бранные подвиги. - Тахарка
усмехнулся.
- Вот-вот, так оно и было. Но ничего страшного, представится другой
случай, и я думаю, еще не один.
- Да, не один, конечно, не один, - поддакнул Тахарка.
В душе он веселился, ведя этот разговор. Ему было совершенно ясно, что
его заместитель повадился глотать таблетки жреца. Даже страшно видеть,
насколько быстро сжигало Аксандриаса это дьявольское зелье. За последние
дней десять он, казалось, постарел на десять лет. Шелковистые когда-то
светлые кудри висели теперь тусклыми прядями, кожа сморщилась. Аксандриас
сильно похудел, остались только кости да жилы.
- Что же нам теперь делать, хозяин? - спросил Аксандриас. - Ведь мы
потеряли все, кроме той малости, которую захватили с собой.
- Что ты мелешь? - воскликнул Тахарка. - Мы обобрали целый край, и нам
это ничего не стоило. Ты что, собирался стать лордом, жениться, нарожать
толстых ребятишек? Ведь нет же. Так что же мы тогда особенного потеряли?
Некоторое время мы жили по-королевски. Скоро мы доберемся до нового места и
опять устроим себе чудную жизнь. Ну, потеряли мы нескольких людей... Так что
с того? Я тебя уверяю, что и на новом месте люди найдутся.
Несмотря на свое мрачное настроение, Аксандриас не удержался от улыбки:
- Да, хозяин, ты совершенно прав. Что таким, как мы, мужчины, женщины,
боги? Едем, разграбим еще один край, как сундук с сокровищами.
Тахарка расхохотался и хлопнул аквилонца по плечу:
- Ну, вот и молодец! Теперь ты похож на прежнего Аксандриаса, с которым
я познакомился три года назад и с тех пор люблю, как родного брата! Забудь о
потерях. У нас еще все впереди, сам увидишь! Впереди великие времена!
- Так и будет, хозяин, - с воодушевлением подхватил Аксандриас, хотя
про себя решил, что Тахарка совсем спятил и в один прекрасный день
доиграется. А падая в пропасть, прихватит с собой и его. - Так все-таки,
куда мы едем?
- Сначала догоним Куулво с его караваном. Расскажем им ужасную историю,
как на нас напало несметное войско офирского короля и разгромило подчистую.
У Куулво там человек двадцать, именно столько было тогда с нами в Киммерии.
Продадим рабов и с выручкой да еще с тем, что прихватили в Офире, начнем
новое дело.
- Отлично, хозяин, - сказал Аксандриас. - Значит, займемся тем же, чем
и в Офире?
Тахарка немного подумал.
- Пожалуй, нет. Мы уже столько времени занимаемся грабежами, что мне
это надоело. И потом, там совсем другие условия, никакой войны, особенно не
разгуляешься. Я думаю, лучше мы отправимся еще дальше на юг, через Шем к
стигийской границе.
- Но, хозяин, ведь в Стигии сильная государственная власть, мы просто
не сможем развернуться!
- А в Шеме, наоборот, никакого порядка. И границей между ними в
сущности является сам Стикс, где бы они эту границу ни проводили. А Стикс -
замечательный водный путь, по которому товаров перемещается больше, чем по
всем хайборийским королевским дорогам вместе взятым. Мне давно уже хотелось
попробовать новое дело. Почему бы не это?
- Грабить речные торговые суда?.. - Аксандриасу это показалось удачной
идеей. Хотя кое-какие сомненья оставались. Разбой на суше никого не
удивляет, пиратство на море - обычное дело, но речное пиратство?..
- Когда-то и этим занимались люди, - ответил Тахарка. - Но никто не
сумел правильно поставить дело, а я сумею.
Глава 12
Куулво скучал. Не то что он не обрадовался возможности вырваться из
лагеря, который считал настоящей западней, но и теперешнее
времяпрепровождение было не самым лучшим. Мало существовало дел столь же
обременительных, как то, чем он был сейчас занят. Переправка рабов на такое
большое расстояние могла опротиветь и наскучить даже более терпеливому
человеку, нежели гиперборей.
Караваны с рабами обычно движутся очень медленно, и всадники изнывают в
своих седлах. Вот и сейчас рабы шли нога за ногу, еще медленнее, чем
передвигались, к примеру, пехотинцы: тех-то хоть специально обучали быстрой
ходьбе. Если среди рабов были женщины, как на сей раз, то дело обстояло еще
хуже. А если были еще и дети, - так вообще и говорить не о чем. С детьми
выходили из положения просто: самым надоедливым разбивали головы о первый
подвернувшийся камень. Но тогда всю оставшуюся дорогу приходилось слушать
вопли и причитания их матерей. И это тоже очень раздражало. Короче говоря,
переправа рабов была сплошной морокой. По сравнению с этим жизнь простого
наемника казалась гиперборею раем.
Куулво ездил взад-вперед вдоль каравана, щелкая бичом, чтобы
воодушевить отстающих. Правда, среди рабов были такие, что почти не
причиняли хлопот. В этой десятке собралось пять женщин, и казалось, что они
устают меньше других. Куулво подумал, что они из последней захваченной
партии пленников, бродячие актеры. А если так, то что ж удивительного в том,
что они так хорошо держатся.
Гиперборей вытащил платок и вытер потную шею. Дни стояли очень жаркие.
Внезапно раздался крик одного из бандитов:
- Капитан! С севера едут два всадника!
Куулво придержал лошадь.
- Два всадника нам ничего не сделают, - проговорил он. И все же по
давней привычке проверил, легко ли вынимается меч из ножен. Он всмотрелся в
приближающихся всадников. С каждой минутой они делались все больше и больше.
- Тот, кто повыше, если я не ошибаюсь, наш командир, ну, а второй, кому же
еще быть, аквилонец.
- А где остальные? - спросил тот же бандит.
- Сейчас они сами нам все расскажут. - Однако Куулво обо всем
догадался.
Тахарка и Аксандриас эффектно осадили лошадей.
- Привет вам, друзья! - вскричал Тахарка. - Удачным ли было ваше
путешествие?
- Не хуже, чем ожидали. А как ваши дела? - спросил Куулво. - Я вижу,
что вы путешествуете налегке и в полном одиночестве. Как это вышло?
- О, это очень печальная история, - со вздохом проговорил Тахарка. -
Да, очень печальная история. Но ведь жизнь вообще полна опасностей и
неожиданных поворотов судьбы. Кое-кто из наших проявил легкомыслие.
Стражники заметили врага слишком поздно. И вскоре большое войско офирцев,
пешие и конные, расположились лагерем прямо, можно сказать, у нас под носом.
Была грандиозная битва, мы сражались, как львы. - Он опять испустил глубокий
вздох. - Увы, силы были слишком уж неравны. Почти все погибли, и лишь
немногим удалось бежать. Мы с Аксандриасом спаслись почти что чудом.
Послышались испуганные возгласы бандитов, кто-то спросил, поглядывая на
север:
- Они не погнались за вами?
- Погнались, но мы сумели оторваться. Наверное, боги покровительствуют
нам.
- Мы поздравляем вас со счастливым избавлением от смерти, начальник,-
сухо проговорил Куулво. Он заметил, что доспехи Тахарки ничуть не пострадали
от того тяжелого боя, который он только что столь красочно описал. На них не
было заметно даже царапины. И лишь по Аксандриасу можно было понять, что тот
принимал участие в сражении. Однако Куулво уже догадывался, откуда у
аквилонца эта повышенная в последнее время воинственность.
- Соберитесь же вокруг меня, мои верные друзья! - вскричал Тахарка. - И
по дороге я расскажу вам о своих новых планах, великих планах!
Они тронулись в путь, и бандиты как завороженные внимали Тахаркиным
рассказам о том, какое замечательное будущее их ожидает в самое ближайшее
время. Кроме его воодушевленного голоса, стонов рабов, мягкого стука копыт,
время от времени резкого щелканья бича, слышно ничего не было.
- Ну, и как же мы это сделаем? - спросила Калья. Лежа на вершине
низкого холма рядом с Конаном, она глядела на юг. Далеко-далеко на горизонте
был едва различим караван Куулво. Своих спутников, равно как и лошадей,
Конан и Калья оставили с другой стороны холма, чтобы кто-нибудь из бандитов
не увидел случайно их силуэты на фоне неба.
- Подождем темноты, - сказал Конан. - Тогда мы сможем подобраться к ним
поближе. Судя по всему, они не ожидают преследования, и хорошо. Скорее
всего, и серьезной охраны они не выставляют.
- Но их же не меньше двадцати. - Калья напрягла глаза, пытаясь
сосчитать всадников. - А может, даже больше. Ты думаешь, если мы нападем
ночью, то сумеем перебить их полусонными?
- Вряд ли. Во всяком случае, если среди них находятся Тахарка и
гиперборей, то точно нет. Мне кое-что пришло в голову. Мой план займет
несколько дней, так ведь все равно им еще идти и идти до Хоршемиша.
- Ну и как же мы его осуществим?
- Не мы, а я. - Конан увидел вытянувшееся лицо Кальи и рассмеялся. - Не
беспокойся, никто твоего аквилонца трогать не собирается. Он твой, и только
твой.
- Ну, смотри, я верю. А как же ты собираешься действовать в одиночку?
- Как пикт, - ответил Конан.
Вечером она опять помогала Конану натираться золой. Акробаты удрученно
молчали, они знали, что их женщины рядом, но ничем не могли помочь.
Киммериец встал и приготовился идти.
- Вот твой меч, - сказала Калья.
- Мне будет достаточно кинжала. - Конан взял в руки свой тяжелый кинжал
длиной в десять дюймов и лезвием настолько острым, что оно могло перерезать
в воздухе волосинку. Секунда, и киммериец растаял в темноте.
Гирас был очень недоволен. Его самого вместе с его другом, тоже
заморийцем по имени Наргал, назначили нести охрану с северного конца лагеря.
А он-то надеялся скоротать вечерок с какой-нибудь рабыней.
- И какой смысл стоять на часах? - брюзжал он, обращаясь к напарнику. -
Ведь командир сам сказал, что погони нет.
- Знаешь, - Наргал сплюнул через плечо, - ему просто нравится корчить
из себя большого начальника. Отсюда и часовые, и, - он еще раз выразительно
сплюнул, - <дисциплина>. - Лицо заморийца, изрытое оспой, скривилось в
уродливую гримасу. - Вот от этого я и сбежал из заморийской армии.
- Что тебе сказать, - задумчиво проговорил Гирас, - порой мне кажется,
что в шадизарских казармах было лучше, чем в этих пустынных равнинах.
- Единственная радость, что здесь не наказывают плетьми, - заметил
Наргал. - Но какая все-таки глупость эта ночная вахта. Сэт бы побрал наших
начальников. Они сейчас крепко спят, и я собираюсь последовать их примеру.
Он положил голову на седло и закрыл глаза. Гирасу стало не с кем
разговаривать. И он тоже заклевал носом. Некоторое время поборовшись со
сном, он вскоре тоже задремал. Ни тот ни другой не почувствовали и не
услышали, как рядом с ними возникла чья-то неясная тень.
Гирас проснулся как от толчка. Солнце еще не взошло, но небо на востоке
сияло. Звезды поблекли. Раздался птичий щебет. Гирас виновато посмотрел по
сторонам - вроде никто не заметил, что они спали. Наргал все еще не
проснулся. Его иссиня-черная бородка все так же лежала на темно-красной
рубашке.
Гирас потянулся и почесался, размышляя о том, что приготовит повар на
завтрак. Но потом вдруг его осенило: вчера ведь на Наргале была желтая, а не
красная рубашка! Наргалу почему-то эта рубашка очень нравилась. Он даже убил
ее прежнего владельца. Аккуратно так свернул ему шею, чтобы рубашки не
попортить.
Гирас подполз и дотронулся до плеча своего друга, желая разбудить его.
Но рука его отдернулась сама собой. Она стала липкой и влажной. От его
движения тело Наргала повалилось, голова откинулась назад, и Гирас увидел,
что горло его перерезано, а глаза бессмысленно смотрят в небо.
Гирас вскочил на ноги и сдавленно закричал. Потом огляделся, как
безумный, но никого не увидел.
- Вставайте! К оружию! Тревога! Наргала убили! - закричал он истошным
голосом и кинулся со всех ног в лагерь.
Тахарка перехватил его:
- Кто убил Наргала?
- Я не знаю! - истерично выкрикнул Гирас. - Я, должно быть, закрыл на
секунду глаза, а когда открыл, он был уже мертв. Это все демоны!
Тахарка отшвырнул его в сторону:
- Демоны! Не придумывай, идиот! Показывай, что там!
Вместе с другими он отправился к тому месту, где вчера оставил двух
часовых. При виде трупа Наргала с располосованным горлом бандиты разразились
криками и проклятиями.
- И впрямь, это работа демонов! - сказал бандит из Хорайи. Он повел
рукой, указывая на поросшую травой равнину. - Посмотрите, здесь же нет
ничего, кроме травы. Ни даже самого малюсенького кустика! Кто же смог
подобраться к ним? Как он убил одного так тихо, что другой и не заметил?
Такое под силу только демонам.
- Зачем демону клинок, чтобы убить человека? - фыркнул Куулво. - Я
видел в жизни не одно перерезанное горло, и знаю, как это делается. Думаю,
Гирас давно затаил обиду на Наргала, а теперь воспользовался случаем. Так
что же вы, Гирас, не поделили? Женщину? Или Наргал надул тебя при дележе?
- Клянусь, я не убивал его! - вскричал Гирас. - Он был моим другом! Мы
вместе бежали из заморийской армии и уже много лет неразлучны.
- Думаю, ты лжешь, - проговорил Тахарка. - Одно дело - честный
поединок, а совсем другое - убийство исподтишка.
Он кивнул Аксандриасу, и тот, ни секунды не медля, поразил Гираса мечом
в самое сердце. Удивленный замориец не успел и глазом моргнуть. Тахарка
удовлетворенно оглядел трупы.
- Ну вот, все справедливо: один наказан за убийство, а другой заслужил
смерть, потому что спал на посту. А теперь, когда мы все здесь уладили,
можно идти завтракать. У нас сегодня длинный переход.
Они вернулись в лагерь. Бандиты принялись сворачивать свои одеяла,
когда вдруг раздался испуганный возглас.
- Это Пушта! - дрожащим голосом проговорил немедиец. - Я думал, он
спит, а он убит. Как Наргал.
Люди столпились вокруг нового трупа.
- Два убийства за ночь? - проворчал Тахарка. - Что-то многовато...- Он
сохранял спокойствие, однако в голове его царила полная неразбериха. Как
такое могло случиться!
- Он ведь всю ночь лежал рядом со мной, - сказал немедиец, - а я ничего
не слышал!
- Я тоже ничего не слышал, - еле выдавил из себя бледный офирец, а ведь
я лежал с другой стороны.
- Возможно, мы поторопились, прикончив Гираса, - протянул Аксандриас.
- Если ваши друзья мертвы, то лишь потому, что вы все дрыхнете без
задних ног, когда следует быть настороже! - гневно воскликнул Тахарка. -
Странно, что нас всех еще не перерезали, - так вы перепиваетесь каждый
вечер. Однажды ночью эти рабы задушат вас своими цепями, и я тогда наконец
от вас, идиотов, избавлюсь! Быстро собирайте барахло и поехали. Надо
убираться поскорее с этого проклятого места.
Весь день Тахарка был мрачен. Он размышлял о загадочных событиях и не
мог решить, связаны ли они с жрецами и их жуткими древними богами. Может,
они нарочно подталкивают его к какой-то ужасной, неведомой ему судьбе?
Вечером все боялись уснуть. Сидя вокруг костров, люди вполголоса
переговаривались, бросали боязливые взгляды в ночную мглу. Все же
мало-помалу к утру почти все задремали. А когда взошло солнце, то еще два
трупа лежали на земле с перерезанным от уха до уха горлом.
На этот раз паника была даже сильнее, чем накануне. Некоторые вскочили
на лошадей, пытаясь удрать, Тахарке пришлось собственноручно разрубить
двоих, чтоб остальным было неповадно.
- Еще одна такая ночь, и нам всем конец, - сказал Куулво, когда они
тронулись в путь.
- Но что же это может быть? - Тахарка сам начал паниковать. - Кто
проникает в охраняемый лагерь и безбоязненно убивает людей? Это просто
невозможно.
- И все же, - заговорил Аксандриас, - если это повторится и следующей
ночью, они начнут убивать друг друга просто от страха.
- Я согласен, - сказал Куулво, - и вот что я предлагаю. Сегодня мы
ляжем в стороне ото всех: нас-то они попытаются убить в первую очередь, но
если мы будем ночью нести вахту, на нас не смогут напасть незаметно.
- Да, это лучше, чем ничего, - произнес Тахарка. - А сколько нам еще
осталось до Хоршемиша?
- Если поторопимся, - ответил Куулво, - то дойдем к вечеру третьего
дня, не считая сегодняшнего. Завтра к ночи мы достигнем более цивилизованных
мест, там будут уже попадаться деревни и фермы.
- Значит, еще одна ночь в этой дикой местности, а потом, завтра, мы
найдем деревню побольше и расположимся в ней. Я думаю, хорошая высокая
стена, ограждающая нас со всех сторон, была бы очень кстати, - сказал
Тахарка.
- Какой прок от стены, если наш враг - демон? - возразил Аксандриас.
Выглядел он ужасно: глаза ввалились, волосы наполовину поседели, рот
ввалился, отчего казалось, что зубы стали гораздо длиннее, чем раньше. С тех
пор как начались ночные убийства, он постоянно принимал зелье жреца.
- Даже ты, мой друг, поверил в сверхъестественное? - ухмыльнулся
Тахарка. - Уж от тебя-то я этого ожидал меньше всего.
- Да нет, - Аксандриас еще больше помрачнел, - я вообще-то так не
думаю, да только как поверить, что это дело рук простого смертного.
Тахарка вовсе не хотел обнаруживать свои собственные опасения. Хотя,
надо сказать, несколько странный способ выбрали жрецы, чтобы досадить ему за
то, что он отказался от общения с ними. Если это, конечно, жрецы.
Этой ночью к кошмару, который, как им всем казалось, длился уже целую
вечность, прибавилось нечто новое. Оставшиеся в живых бандиты соорудили
большой костер и расположились вокруг него. Ночь прошла спокойно, но за час
до рассвета усталость предыдущих дней начала брать свое. Многие задремали,
но почти сразу были разбужены воплем. Немедиец недоуменно смотрел на стрелу,
шесть дюймов которой торчало у него из груди.
Все вскочили на ноги, выхватили мечи и глазами, полными ужаса,
вглядывались в предрассветную мглу.
- В какую сторону он сидел лицом, когда в него попала стрела? - задал
вопрос Куулво.
Ни один не мог сказать точно. Внезапно послышался звук удара, будто
кто-то шлепнул с размаху плетью, и человек, шатаясь, выпал из круга - со
стрелой в груди. Все повернулись лицом туда, откуда прилетела стрела. Опять
послышался какой-то звук, затем крик боли. Офирец упал на колени, потом
рухнул лицом вниз. Из-под его левой лопатки торчал кинжал.
- Мы все обречены! - вскричал горбоносый шемит. Вне себя от охватившего
его ужаса, он ринулся в темноту, продолжая кричать. Через несколько
мгновений раздался душераздирающий вопль, и шемит умолк навсегда.
Тахарка схватил хлыст и подскочил к рабам.
- На ноги, собаки, все на ноги! - Он обернулся к оставшимся. - Идите
все сюда. Если уж у нас нет каменной стены, спрячемся за живую.
Бандиты торопливо поставили рабов таким образом, чтобы они образовали
круг, а сами расположились внутри. Рабы ничего не понимали, но стояли
покорно. Их опущенные вниз лица ничего не выражали. Одна темноволосая гибкая
красавица слегка подтолкнула локтем стоящую рядом женщину, и обе они
посмотрели на кинжал, торчащий из спины бандита. Еще три женщины смотрели
туда же. И все пятеро украдкой улыбались, так чтобы бандиты не заметили.
- Светлеет, - Куулво огляделся. - Может, теперь мы сможем увидеть наших
врагов.
Но когда солнце встало, они не увидели ничего, кроме расстилающейся
перед ними зеленой пустыни.
- Осталось одиннадцать, - сказал Конан. - Сегодня мы с ними покончим.
- Я рада, что мы сегодня с тобой, - произнесла Калья. - А то все ты да
ты.
- Да, и я тоже потешил свое сердце, - вступил в разговор Вулпио. Его
приземистая гнедая кобыла потихоньку трусила между лошадьми Конана и Кальи.
- Приятно было прикончить одного из этих мерзавцев. А главное, я
собственными глазами увидел, что Риула жива.
- Завтра на рассвете вы будете уже вместе, - сказал Конан. - Только
запомни, когда мы нападем на них, не отходи от меня ни на шаг. И не
сцепляйся ни с кем. А когда я укажу тебе на человека, сразу кидай кинжал,
пока тот не успел чего натворить.
- Не беспокойся, я не подведу. Я буду бросать кинжалы так быстро, что
ты их даже не увидишь в воздухе - только в горле у того, на кого ты мне
укажешь.
- А ты, Калья, ни в коем случае не связывайся с Тахаркой. Он мой. Если
он нападет на тебя, постарайся удрать. Я думаю, что нам надо прежде всего
покончить со всеми остальными, а уж потом заняться Тахаркой, Аксандриасом и
гипербореем. Если начать с них, нам будет уже не до других.
- Мне нужен только Аксандриас, ты это прекрасно знаешь, - ответила
Калья. - Остальных хоть всех забирай себе, но убегать от кого бы то ни было
я не собираюсь.
Конан сверкнул на нее глазами:
- До чего же с тобой трудно договориться.
Она улыбнулась:
- А с тобой? И вообще, будь я другой, что с меня было бы толку.
Деревня стояла на месте старого поселения. Глинобитные домики выросли
прямо на древних развалинах. Когда-то здесь был каменный храм, но его
обвалившиеся стены уже давно были растащены по кускам. Камни использованы
для постройки большого загона для скота.
Этих камней хватило на нижние пять футов, а еще пять футов сверху были
из глины.
Тахарка договорился с деревенским старостой, и овец убрали на ночь из
загона. Тахарка поморщился, наблюдая за рабами, пытавшимися навести хоть
какую-то чистоту на площадке внутри загона.
- Вонь от этих овец еще хуже, чем от рабов. Но будем надеяться, что
запах не смертелен. Куулво, проследи, чтобы наши люди не отправились
прямиком в кабак и не перепились бы.
- Хорошо, только не это должно нас сейчас беспокоить. Главное, чтобы
кто-то из них не захотел смыться.
- Ты прав, их вообще нельзя никуда отпускать. Аксандриас, пойди и
закажи на всех хороший ужин. Возьми с собой рабов. Пусть принесут еду сюда.
Это должно всех взбодрить. Но вина много не бери, только чтобы запить еду.
Да еще разбавить его как следует водой.
- Разве мы здесь не в безопасности, хозяин? - спросил Аксандриас.
- Откуда я знаю? Боюсь, что нет. Ведь так до сих пор и не известно, кто
нас преследует. Лучше поостеречься. Куулво, ступай к воротам и никого не
выпускай.
- Хорошо, хозяин, - ответил Куулво.
Тахарка вынул изящную расческу из слоновой кости и задумчиво расчесал
свою ухоженную бороду. После вчерашней ночи он уже не сомневался, что их
жизнь превратили в ад отнюдь не сверхъестественные силы. Стрелы и кинжал -
оружие людей. Но кто же, кто их преследует? Одноглазая ведьма со своим
киммерийцем? Но как двое полоумных юнцов, у которых молоко-то на губах не
обсохло, могли перебить столько людей и нагнать на остальных такого страху?
Он просто не позволял себе поверить в это. Да и почему, с какой такой стати
им преследовать его с такой маниакальной одержимостью? Тахарка слышал,
конечно, древние сказания о королях и героях, на которых за многие их
прегрешения разгневанные боги насылали преследователей, и продолжалось это
до тех пор, пока виновные не сходили с ума или не лишали себя сами жизни. Но
ведь это сказка, миф. Да кроме того, что уж такого страшного он сделал,
чтобы так наказывать его? Но если это не боги и не одноглазая с киммерийцем,
значит, это дело рук проклятых жрецов с их дьявольскими задумками. Чего бы
это ни стоило, что бы и кого бы ни пришлось для этого принести в жертву, но
надо держаться от них как можно дальше.
Направляясь к единственной в деревне таверне, Аксандриас, в отличие от
Тахарки, не мучился сомнениями. Он был уверен, что преследует их именно
Калья. И специально убивает его спутников, чтобы поиздеваться над ним и
побольше помучить его. Калья стала для него постоянным ночным кошмаром. Да
если бы только ночным - он помнил о ней ежесекундно. Иногда она
представлялась ему маленькой девочкой, которую он знал когда-то давно.
Иногда она представлялась ему той одноглазой фурией, которая набросилась на
него в Кротоне. Иногда он просыпался ночью с криком: ему чудился запах
паленого мяса.
В таверне Аксандриас потребовал себе обильных кушаний, но когда из
кухни до него стали доноситься щекочущие аппетит запахи, удовольствия он не
почувствовал. Ему Тахарка не запрещал пить, поэтому Аксандриас велел подать
себе вина. Но вино показалось отвратительным на вкус. Последнее время
Аксандриасу приходилось заставлять себя съесть хоть что-нибудь, аппетит
пропал у него абсолютно, а вот теперь он уже не мог и пить. Ничего больше не
имело для него смысла, кроме кровавых схваток и женщины, вернувшейся с того
света.
Когда тени удлинились, а свет стал тускнеть, Тахарка отвел Куулво и
Аксандриаса в сторонку.
- Друзья мои, - сказал он, - вы знаете, я человек осторожный и
предусмотрительный, поэтому я принял некоторые меры предосторожности. Идите
за мной. - И он повел их за ворота.
Бандиты, оставшиеся в загоне, продолжали свой роскошный ужин.
Глубокой ночью Конан со спутниками кругом обходили деревню. Где-то
залаяла собака, почуяв, возможно, их присутствие. Раздался писк - видно,
неосторожная мышка попалась в когти совы. Больше ничего не было слышно.
Они незамеченными подошли к загону. Конан сделал знак акробатам, и один
из них встал спиной к стене, а пальцы сцепил перед собой замком. Второй
акробат поставил ногу на сцепленные руки и легко взобрался на плечи своего
друга, повернулся и встал точно в такую же позу. Они продумали комбинацию
заранее, вот только потренироваться на голой равнине не было возможности.
Два других акробата с легкостью вскарабкались на стену по лестнице из
человеческих рук, а за ними последовал и Вулпио.
Конан глубоко вздохнул и тоже двинулся вверх, стараясь как можно
быстрее переносить тяжесть своего тела с одних сомкнутых рук на другие. Под
ним живая лестница закачалась, но Конан сумел взобраться на стену и
распластаться наверху. Потом он протянул свою длинную руку и втянул наверх
Калью. Пристраиваясь рядом с Конаном, Калья не заметила, как задела мечом о
стену. Раздался резкий металлический звук.
- Что там? - послышался сразу голос внизу. - А ну-ка, добавьте огня!
Выругавшись, Конан спрыгнул вниз и выхватил меч. Подним...
