Макс Фрай. Властелин Морморы
страница №7
...рядка. Яростно, как того требует ритуал, выкрикнул краткую, ногрубую формулу древнего заклинания. Кирпичные стены и зеленая черепичная
крыша исчезли, теперь на месте приземистого строения вырос замок из черного
камня, столь высокий, что его башни пронзали грозовые тучи. Идеальная
подделка, думаю, сам Лаздей Махикала не сумел бы отыскать ни единого
отличия. Даже внутрь войти можно и бродить по лабиринтам комнат, рискуя
исчезнуть под утро вместе с наваждением - известно же, что зачарованные дома
тем и опасны.
Я, в общем, подозревал, что охотников внимательно исследовать мой
волшебный дворец не найдется, но решил не халтурить, постарался на совесть.
Исключительно ради собственного удовольствия.
Стоило мне закончить с замком, как в низком пасмурном небе вспыхнула
огненная надпись "Добро пожаловать в Мормору". У сэра Лонли-Локли идеальное
чувство времени, не хуже чем у меня самого. Я всегда это знал, и все же
совпадение меня обрадовало. Все, что может быть сочтено добрым знаком, будет
им сочтено - я сам изобрел это правило и до сих пор доволен им чрезвычайно.
- Дорогу Властелину Морморы! - дурным голосом заорал я.
Когда-то очень давно подражание чужим голосам было для меня непростой
наукой. Помню, страшно сердился на своего наставника, что требует от меня
тратить время на сущую ерунду. Ну вот, пятьсот с лишним лет спустя
пригодилось. Вопль получился что надо, как будто и правда Лаздей Махикала
собственной персоной в Гажин пожаловал. Еще немного, я бы и сам себе
поверил.
Абилат нервно заржал, миг спустя его двойники присоединились к веселью.
Две дюжины Зогги встревожено зыркнули на меня из-под капюшонов. Белый Клок
всегда немного опасался, что однажды моя эксцентричность станет настоящим
безумием и теперь, надо думать, спрашивал себя, не проморгал ли это
выдающееся событие? Я улучил момент, поймал его взгляд и тихонько стукнул
себя по носу: дескать, со мной все в полном порядке, а ты мужайся, приятель.
И снова взвыл, как пьяный оборотень: "Дорогу Властелину Морморы! Дорогу!"
Оркестранты схватились за дудки и барабаны. Когда миг спустя к ним
присоединились двойники, музыка стала по-настоящему жуткой. Даже мне не по
нутру пришлось, а уж как мои помощники это выдержали - загадка. Лаздей,
бедняга, от зависти рехнулся бы, послушав наш концерт. Тоже мне, повелитель
зла, принц хаоса, романтик хренов...
Окрестные жители, ясное дело, были в полном восторге.
Окна в домах загорались одно за другим. Некоторые тут же гасли снова,
из иных выскакивали полураздетые люди. Разбуженные грохотом и воплями
горожане, завидев нашу процессию, обмирали, другие начинали биться в
истерике, третьи бросались бежать. Я не сомневался, что есть еще и
четвертые, которые сейчас лезут в погреба и подвалы, плюнув на Кодекс
Хрембера читают над замками и щеколдами самые действенные из семейных
заклятий, словом, прячутся, как могут, бедняги.
Потому что кошмар, преследовавший их по ночам, стал явью - ну, так им
казалось. На то и был мой расчет. На всех улицах Гажина сейчас творилось
нечто в таком роде: в тот момент, когда в небесах появилось издевательское
приветствие, полицейские должны были поднять шум и имитировать дебош, а
нищие - пронзительно стонать, корчась от страха. Драконы мои как раз
спустились пониже и включились в общее веселье. Ну и я сам планировал как
следует прогуляться по городу с оркестром, чтобы все получили удовольствие,
созерцая перекошенный лик Властелина Морморы. Сейчас - вот прямо сейчас - я
и думать не думал об исходе операции, не планировал, как бы половчее
перехватить Лаздея, который должен был, по моим расчетам, стать совершенно
беспомощным, растеряв своих клиентов. Знал без тени сомнения, что все
как-нибудь само сложится надлежащим образом: начало положено, и это событие
неминуемо повлечет за собой последующие, а я погляжу, что из этого выйдет.
Интересно же.
Давненько я так не разминался.
От необходимости орать дурным голосом и возможности наслаждаться
произведенным эффектом меня отвлек Абилат. Хвала Магистрам, хоть кричать не
стал, а воспользовался Безмолвной речью.
"Там, вы видели, мужчина в домашнем лоохи, без тюрбана упал? Ну,
неважно на самом деле... Он не потому упал, что споткнулся, это у него
сердце от страха прихватило. Довольно серьезный случай, без вмешательства
знахаря он точно умрет. Я могу помочь, если вы разрешите. Только надо очень
быстро".
Парень вполне мог испортить мне спектакль. По крайней мере, вселить
сомнение в сердца случайных свидетелей: насколько мне известно, гостям
Морморы не полагалась медицинская помощь. Разве что на уровне "догнать и
добить", да и то сомневаюсь.
Можно было рявкнуть: "Потом!" - и забыть. Но есть вещи, которые я
никогда не стану делать. Например становиться на дороге у знахаря, который
идет осуществлять свое призвание. Я же знаю, что это такое - настоящее
Призвание, помню, как это бывает. Неумолимая сила, которая влечет тебя
вперед, не разбирая дороги. И если на пути обнаружится серьезное препятствие
- что ж, значит голова твоя будет разбита об эту стену. Не повезло.
Призвание на такие пустяки внимания не обращает, его дело - тащить человека,
покуда жив, да и потом какое-то время, если получится. Я знаю, о чем говорю.
"Валяй, но так, чтобы со стороны это выглядело, будто ты его мучаешь, -
посоветовал я. - Позу какую-нибудь угрожающую прими - ну постарайся,
придумай что-нибудь. И ничего не объясняй, не успокаивай. Мне надо, чтобы он
продолжал верить, что находится в Морморе. Устрани смертельную опасность и
бегом догоняй нас... Погоди, только уберу твоих двойников, а то совсем цирк
получится."
"А потом новых понаделаете?" - восхищенно спросил Абилат, оглядываясь
по сторонам.
"Понаделаю, не переживай, - пообещал я. - Давай, поторопись".
Абилат догнал нас через пару минут. Сообщил мне, что все в порядке.
Пациент будет жить. Вылечив пострадавшего, мой юный друг погрозил ему
кулаком и скорчил якобы "страшную рожу". Да уж, могу себе представить... Но
бояться дядя, вроде бы, не перестал: вон как припустил к ближайшему дому,
одно удовольствие глядеть.
Ну вот и ладно.
Этот неугомонный спаситель всего живого теперь то и дело совался ко мне
с просьбами: "А можно я еще той даме помогу? Он споткнулась, упала и сломала
бедро, жалко ее... А можно я еще во-о-о-он того дедушку подлатаю? А
мальчика, который с крыши свалился?"
Я уже не рад был, что с ним связался: очень уж отвлекал. Не то чтобы у
меня была задача умертвить и искалечить как можно больше горожан; строго
говоря, я был даже рад, что Абилат может своевременно позаботиться о
случайных жертвах переполоха. Но настроение он мне, конечно, сбивал. А
восстановить нужное настроение - это вам не какая-нибудь Очевидная Магия.
Дело серьезное и требует времени. Секунды полторы, никак не меньше.
Зато гажинские нищие проявили себя наилучшим образом. Блестяще
справились с операцией по ликвидации уличных фонарей и в кратчайшие сроки,
без особого шума загадили мостовые города, да так качественно, что я - на
что уж ко всему привычный, а и то диву давался. А как они страдали! Грешные
Магистры, как красиво и убедительно они страдали! Корчились на замызганных
булыжниках, грациозно заламывали руки, стонали и причитали, хрипели,
изрыгали проклятия. Настоящая мука, пожалуй, не способна заставить человека
страдать столь эффектно, но вусмерть перепуганные, да еще и заспанные жители
Гажина именно на красоту их жестов и покупались. Чего ж еще желать?
Подчиненные генерала Глыка тоже не подкачали. Я немного опасался, что
их пассивность и добродушие скверно скажутся на общем эффекте. Но нет. Они
лишний раз доказали, что самые качественные преступники обычно получаются
именно из служителей порядка. Во всяком случае переодетые полицейские весьма
убедительно пинали моих платных мучеников и профессионально шугали
немногочисленных зазевавшихся прохожих - тех горожан, которые пока не видели
снов о Морморе и, соответственно, были скорее ошеломлены, чем напуганы.
Может показаться, что веселье растянулось на полночи. На самом деле с
того момента, как я превратил Управление Порядка в копию резиденции Лаздея,
прошло от силы четверть часа. Все это время я не только истошно вопил, да
чужими страданиями наслаждался, но и чутко прислушивался к общему настроению
в городе, прощупывал его пульс. Техника сама по себе не слишком сложная, а
уж во время паники, когда огромная толпа охвачена примерно одними и теми же
эмоциями, это совсем просто. Достаточно дышать в одном ритме с городом,
чтобы чувствовать, как нарастает общий ужас и растерянность.
Когда я понял, что накал достиг апогея - все, кто мог проснуться,
проснулись и обнаружили себя в Морморе, - я обратился к своим спутникам:
- Сейчас я ненадолго исчезну. Вместо себя оставлю с вами двойника.
Орать он, надеюсь, будет не хуже, но обращаться к нему с вопросами
бесполезно. Ну и вообще лучше его не трогать. А то знаю я своих двойников...
Приглядывайте за музыкантами, продолжайте движение. Если захочется издать
пару свирепых воплей, или, скажем, наемного сироту обидеть, ни в чем себе не
отказывайте. А я скоро вернусь.
- Точно скоро? - строго спросил Зогги. - А то помню я, как ты однажды
своего двойника в Квартале Свиданий оставил, чтобы сэра Йоха с панталыку
сбить. И какое побоище он там учинил, тоже хорошо помню. Не хотелось бы мне
с ним связываться. С тобой-то - еще ладно...
- Ну ты сравнил! - я почти возмутился. - Заварушка началась после того,
как Кофа решил его арестовать. Мои двойники не любят, когда посторонние люди
пытаются ограничить их свободу. Но эту дурынду трехметровую вряд ли кто-то
обижать полезет.
- Ну, может быть, - неохотно согласился мой друг. - Но ты все равно
возвращайся поскорее. Не нравится мне это веселье. Верю тебе на слово, что
так надо, но сердце у меня не на месте.
Ну, положим, это заявление я вполне мог пропустить мимо ушей. Что-то, а
интуиция у Зогги хреновая. Вернее, нет у него вовсе никакой интуиции, как и
у всех его арварохских предков. У них там даже шаманы только изредка, ценой
огромных усилий могут испытать нечто вроде смутного предчувствия, и если оно
вдруг оправдается, все вокруг от почтения на месте помереть готовы. Причем
некоторые, особо чувствительные герои в итоге натурально умирают, если
верить знатокам арварохских нравов и обычаев.
Конечно, состряпать двойника, который будет производить хоть какие-то
более-менее осмысленные действия в отсутствие оригинала, гораздо сложней,
чем создать толпу карнавальных болванов. Но, в общем, ничего особенного.
Поэтому пару секунд спустя мой трехметровый заместитель возглавил шествие, а
я отошел в сторону, сосредоточился, сделал еще несколько шагов, и очутился
на Темной Стороне Гажина.
Первым делом поглядел на небо и получил наглядное свидетельство, что
действовал в верном направлении. Пепельно-серая паутина, еще вчера такая
прочная, что уничтожить ее можно было только вместе с небом, которое она
оплела, теперь изрядно пообтрепалась. Висела драными клочьями, хоть
уборщиков со швабрами на Темную Сторону проводи.
Но наводить порядок мне пришлось самому, благо теперь это было не
трудней, чем прибраться в заброшенном доме. И даже сам ритуал, кстати, до
смешного похож. Что ж, я уже давно привык к мысли, что при моей работе с
чистыми руками особо не погуляешь. Вот и на сей раз я воздел их к небу и
сохранял полную неподвижность, пока гнилые обрывки колдовской паутины падали
к моим ногам. Еще и заклинание соответствующее читал в приличествующем
случаю ритме. Нечего сказать, отлично провел время.
Я, кстати, не раз замечал любопытную закономерность: разрушительная
магия, как правило, веселая и очень приятная работа. Чтобы успешно убивать,
крушить, ломать, надо действовать быстро и азартно, на пределе своих
возможностей - именно то, что я люблю больше всего. И, напротив, нет худшей
тягомотины, чем созидание, упорядочивание, или, скажем, очищение, вроде
того, чем я занялся на Темной Стороне Гажина. В этом смысле я, конечно,
неправильно организовал свою жизнь. Да чего там, из рук вон скверно. Но тут
уж ничего не поделаешь.
Вычистив небо, я поджег серые хлопья, устлавшие землю, а сам взлетел на
несколько метров и с безопасного расстояния любовался пожаром. Изредка огонь
на Темной Стороне становится похож на разноцветную воду, которая струится
снизу вверх, и это одно из моих любимых зрелищ. Часами глядел бы. Но и пару
минут - тоже неплохо. То есть, можно считать, что я получил от города Гажина
щедрые чаевые за безупречную уборку.
Когда огонь угас, я опустился на землю, сел, прислонился спиной к
ближайшей стене, закрыл глаза и уснул. Хотел самолично полюбоваться на
крушение Морморы. И не сомневался, что уж теперь-то ее горемычный властелин
не сможет препятствовать моему визиту.
Куда ему.
Я сразу увидел, что пространство сна о Морморе почти утратило былую
достоверность. Ну, то есть, опытный сновидец, вроде меня, еще мог ощутить
холод, прикоснувшись к щербатым булыжникам мостовой, а вот оцарапать руку о
камень - это уже вряд ли. Страдальцев тут больше не было; воины в черных
плащах имели потерянный вид и походили скорее на призраков, чем на живых
людей, а драконы перестали драться и гадить. Кружили в низком небе, как
огромные несуразные птицы, только и всего. Я мог быть доволен - да я и был.
Хотя, чего греха таить, победить собственного непутевого ученика, да еще и
не с первой попытки - не ахти какое достижение.
Ну, хоть так.
Я не стал тратить время на прогулку по Морморе, а с должным тщанием
исполнил ритуал Призыва. Рано или поздно Лаздей должен был объявиться, и не
таких из щелей выманивали.
Теперь только и оставалось - постоять, подождать немного. А чтобы не
скучать, я заключил с собой пари на одну корону: в каком виде появится
Лаздей? Если трехметровый, с моим лицом, перекладываю монетку из левого
кармана лоохи в правый. А если такой, каким его создала природа - монетка
остается, где была. Не самый азартный спор в моей жизни, но лучше, чем вовсе
ничего.
Он пришел уже через пару минут. Куда быстрее, чем я предполагал. Совсем
вымотался, бедняга.
Корона могла оставаться в кармане: мой бывший питомец выглядел точно
так же, как в день нашего знакомства. Чуть больше помят, давно не брит, но в
целом - старый добрый Лаздей Махикала.
Держался он скромно, вид имел пришибленный. Увидев его, я сразу понял,
что никакой драки не будет. Лаздей дурак дураком, но некоторые совсем
простые вещи понять и принять к сведению все же способен. Ну и хвала
Магистрам. Не то чтобы жизнь Лаздея Махикалы представлялась мне таким уж
бесценным сокровищем, но было бы досадно вот так сразу прикончить человека,
который, как минимум, трижды ушел от меня живым. В таких случаях я всегда
стараюсь хоть немного повременить, поглядеть, разобраться: зачем все это
случилось? К указаниям судьбы имеет смысл прислушиваться. По крайней мере, к
указаниям моей судьбы. Она у меня умница и не злодейка, хотя, конечно, со
своими причудами и интриганка, каких мало.
- Ну что? - миролюбиво спросил я. - Допрыгался, "Властелин Морморы"?
Лаздей смиренно молчал, потупив голову. Но робкую улыбку утаить все же
не сумел. Понятно, почему он радовался. Если уж я сразу его не убил, значит
можно еще попрыгать, за шкуру свою поторговаться и, чем только Темные
Магистры не шутят, выкупить ее по дешевке, оставив меня в дураках.
Но о его шкуре и цене за этот товар я уже успел подумать, пока болтался
тут, дожидаясь явления Его Морморского Величества.
- В живых остаться ты безусловно хочешь, - сказал я. - Но пока не очень
вижу, как тебе тут помочь. В Холоми, сам понимаешь, я тебя теперь не
поволоку. После всего, что ты здесь вытворял, тебе там не место.
- Но по закону ты... вы же обязаны отправить меня именно в Холоми!
Лаздей говорил тихо, но очень твердо, со знанием дела. Никак Кодекс
Хрембера последние полчаса штудировал, искал там статью, гарантирующую ему
чудесное спасение. Это было очень глупо, но даже трогательно отчасти, как
всякий союз утопающего и соломинки.
- Нет, не обязан. Если тебя действительно волнует юридическая сторона
дела, у меня скверные новости: с некоторых пор любой мой поступок считается
законным и полезным для Соединенного Королевства деянием. Двадцать седьмая
поправка к Кодексу Хрембера, сам писал. Поэтому отдохнуть в Холоми после
всех этих подвигов тебе не светит, извини, дружок. И не особо раскатывай
губу: если я не убил тебя до сих пор, то лишь потому, что у меня есть
несколько вопросов. Но задавать их я буду в другом месте. Пошли.
Я ухватил его за шиворот и как следует встряхнул. Старомодный и не
самый элегантный трюк, но я питаю к нему некоторую слабость. Очень уж много
народу перетаскал из сновидений именно таким способом: как кошка котят
переносит, ухватив за загривок.
Миг спустя мы оба проснулись на Темной Стороне Гажина. Во-первых,
просыпаться там, где осталось твое тело, полезно для здоровья, а во-вторых,
я хотел, чтобы мой пленник своими глазами увидел, как обстоят дела. А то
знаю я его дурацкую привычку вечно надеяться на лучшее.
Лаздей сразу понял, где мы, возвел глаза к небу и побледнел. Ну да,
надо понимать, он до самого последнего момента надеялся, что его
неприятности - явление временное, и все еще можно переиграть. Починить
Мормору, накормить драконов, приободрить охламонов в черных плащах, а в
финале снова заполнить улицы и дворцовые подвалы мучениками да страдальцами.
Думаю, именно так парень представлял себе простое человеческое счастье.
Но теперь Лаздей увидел, что от сплетенной им колдовской сети не
осталось и следа. Для него это был серьезный удар.
- Ты действительно думал, что твоя паутинка до сих пор в полном
порядке? - спросил я. - Сидел в Морморе, видел, что вокруг происходит, и все
равно надеялся, что сеть уцелела? Ну-ну, молодец. Учишь вас учишь, никакого
толку!
- Столько труда, - горько сказал Лаздей. Кажется, он вовсе меня не
слушал. - Столько тяжелого, кропотливого труда... Я никогда в жизни так не
выкладывался!
Глаза его блестели от слез, губы дрожали. Ребенок, чей дворец из щепок
и камней только что порушили подгулявшие родители, и тот не мог бы выглядеть
более несчастным. Расскажи кому-нибудь, как это прекрасное дитя на досуге
развлекалось в волшебном своем королевстве, так ведь не поверят. Он и
меня-то не разжалобил только по той причине, что это в принципе невозможно,
а вовсе не потому, что плохо старался.
- Да, паутинка ничего, на славу была сработана, - миролюбиво согласился
я. - Ты не зря трудился. Если бы не эта сеть, я бы с тобой и разговаривать
не стал, а теперь может и побеседуем. Да не смотри ты так на меня! Пытать
тебя я не собираюсь, по-дружески выспрашивать - тем более. Что я, вранья на
своем веку мало слышал? Вернемся домой, призову твою Тень, она мне все живо
расскажет. Заодно погляжу на нее наконец-то. Любопытная должно быть
тварюшка. Вкусная, надеюсь.
Теперь Лаздей глядел на меня совсем уж дикими глазами. Его можно
понять. Это мы, посвященные, знаем, что представляет собой Тень, которая
есть у всякого человека; умеем ее подманить, расположить к себе,
договориться. А среди всех прочих граждан Соединенного Королевства, от
неграмотных фермеров, до Великих Магистров, ходят самые диковинные небылицы
об охотниках на чужие Тени. Одна другой страшнее, хоть криком кричи. Я в
свое время Великого Магистра Ордена Колючих Ягод разоружил одной лишь
угрозой, что нынче же ночью сожру с потрохами его Тень, если он добром не
сдастся. И ведь поверил, как миленький. Сложил оружие и в изгнание потом
отправился без возражений, на все был готов, лишь бы я его Тень не трогал.
Смешной человек.
К счастью, с предрассудками Лаздея я в свое время бороться не спешил.
Поэтому он был совершенно уверен, что я схрупаю его Тень живьем и без соли.
А это, как утверждают завиральные старинные легенды, до которых Лаздей
всегда был великим охотником, гораздо хуже, чем просто умереть. Почему
"хуже" и кто, собственно, сравнивал, - дело десятое, все вопросы пусть
остаются на совести сочинителей этих побасенок, которые, чего греха таить,
очень помогают мне в работе.
Убедившись, что мой бывший ученик уже изготовился хлопнуться в обморок,
я немного смягчил тон. Пусть чуть-чуть успокоится, а то на человека уже не
похож. Тоже мне, гроза сновидцев.
- Ты мне пока вот что объясни, - предложил я. - Чего ты, собственно,
хотел-то? Ну, по большому счету. Просто так гажинцев мучил, или из
стратегических соображений? Вот, к слову сказать, зачем тебе сдался Торговый
Остров? И деньги - зачем? Ты же, как я понимаю, на рынок за покупками не
бегал. Или собирался?
- Да, я объясню! - оживился Лаздей. - Я все-все объясню, Джуффин! И
ты... вы поймете, что были ко мне несправедливы!
- То есть, считал тебя меньшим болваном, чем ты есть? - удивился я. -
Надо же, как лихо закручен сюжет! А хочешь, я сам расскажу, как ты себе
представлял исход дела? Слушай. Во-первых, ты рассчитывал, что твоя
драгоценная Мормора в ближайшее время станет единственной и неповторимой
достоверную реальностью, верно? А нынешний город Гажин должен был уйти в
небытие, превратиться в прекрасное сновидение для избранных мучеников.
Сладкий сон о былом - для контраста оно и неплохо, потом только горше
страдать будут. Ну а Торговый Остров ты, как я понимаю, намеревался сделать
форпостом Морморы, первой пограничной заставой между сном и явью, началом
новой и, не сомневаюсь, в высшей степени интересной жизни. А потом - вперед,
к завоеванию новых территорий. Такая была задумка, я угадал? Небось надеялся
за несколько лет прибрать к рукам все Соединенное Королевство? Но неужели ты
действительно думал, что я узнаю обо всем в последний момент, когда ничего
нельзя будет исправить? Ну-ну, давненько я не встречал таких оптимистов.
Лаздей мог не отвечать, я и так видел, что не ошибся ни в одном из
предположений. Но он, разумеется, пустился во все тяжкие. Его можно понять:
когда человек думает, что продолжительность его жизни будет равна
протяженности монолога, он может болтать без умолку сутки напролет. Даже на
Темной Стороне, которая, честно говоря, не самое подходящее место для
разговоров. Я, собственно, именно поэтому больше всего люблю в одиночестве
туда ходить: за болтовней самые прекрасные зрелища и тонкие ощущения
пропустить можно.
Но Лаздею все эти "тонкие ощущения", надо понимать, были до одного
места. И не только сейчас.
Я даже приблизительно пересказать не берусь чепуху, которую он нес. Но
что-то очень возвышенное, это точно. О "магической реальности" и о
"сверхспособностях", которые якобы открываются у людей если мучить их как
следует. Это, к слову сказать, Лаздей не сам сочинил. По крайней мере, не
совсем сам. Существует такая популярная теория: якобы из человека только
тогда и выйдет толк, если он пострадает как следует. Великие Магистры самых
разнообразных Орденов во все века с удовольствием твердили эту чушь на
разные голоса; думаю, исключительно для того, чтобы нещадно эксплуатировать
своих юных послушников.
На самом-то деле, мучения мало кому идут на пользу. Сломать можно почти
кого угодно, было бы желание. Зато привести сломленного человека в порядок -
тяжкий труд, не каждый за такое возьмется. Ну а покорным трусишкам о магии
лучше даже на кухне не вспоминать. Не про них эта веселая наука.
Вот, разве что, как способ совсем уж конченного безумца в чувство
привести страдания иногда годятся. Я знаю несколько таких примеров, но
никогда не пытался выдать исключения за правило. А так-то - от хорошего
настроения в сочетании с ясной целью и здравым рассудком в нашем деле куда
больше толку. Как, впрочем, и в любом другом.
- Ладно уж, - сказал я, утомившись слушать нечеловеческую чушь в
исполнении Лаздея Махикалы. - Хватит с меня.
Лаздей побледнел, но послушно заткнулся.
- Потом продолжим разговор, - милосердно пообещал я. - А пока будешь
париться в моей пригоршне, обдумай свое будущее выступление, мой тебе совет.
Чтобы давешние глупости по второму разу не повторял. Потому что от скуки я
зверею. И, как следствие, утрачиваю добродушие.
Высказав свои пожелания, я уменьшил Властелина Морморы до размеров
кончика иглы и спрятал в пригоршне, между большим и указательным пальцами.
Тоже, к слову сказать, старомодный трюк, но пользы от него куда больше, чем
от полудюжины талмудов, составленных нынешними популяризаторами дозволенной
магии из Ордена Семилистника. Годится для транспортировки багажа и пленников
- кроме, разве что, совсем уж могущественных колдунов. Но таких, мягко
говоря, не слишком много; к тому же, почти все - мои добрые приятели.
Теперь, когда творец кошмаров был надежно спрятан у меня в кулаке,
следовало как можно скорее вернуться в Гажин, навести порядок и успокоить
горожан. Собственно, успокоить - в первую очередь. Все же многим пришлось
нынче пережить самое страшное пробуждение в своей жизни. И чем скорее люди
узнают, что это был последний визит в Мормору, тем лучше. А то знахарей
потом на всех не напасешься, да и новые Приюты Безумных на окрестных
островах строить не хотелось бы.
Я сосредоточился, воскресил перед внутренним взором живописный строй
музыкантов и генералов полиции, две дюжины совершенно одинаковых Зогги и
собственного трехметрового двойника, страшного, как взбесившийся болотный
оборотень. Я заранее позаботился о возможности вернуться как можно быстрее:
созданный мною двойник должен был просуществовать всего полчаса, а потом
исчезнуть. Следовало признать, что новый метод возвращения с Темной Стороны
я изобрел и опробовал более чем вовремя. Сейчас у меня не только каждый час,
но и всякая минута на счету была. А уж на полгода исчезнуть - вот это, я
понимаю, катастрофа, почище новой гражданской войны.
- Ты что-то забыл? - осведомился Зогги, когда я положил руку ему на
плечо. Его двойники дисциплинированно повторили все движения и жесты
оригинала. Дурацкая, но забавная пантомима; глядя на них, я вдруг подумал,
что надо бы возродить в Соединенном Королевстве традицию больших карнавалов
с переодеваниями, масками и двойниками. Вреда от них никакого, а радости
много. Не мне, конечно, но большинству людей такое нравится - вот и пусть
их.
- Так забыл? Или что-то случилось? - Зогги настойчиво добивался ответа.
- Ты о чем? - удивился я.
- Ну, ты же, вроде, только что уходить собирался, а теперь вернулся...
- Ага. "Только что", значит...
Я понял, что могу поздравить себя со своеобразным рекордом: насколько
мне известно, еще никто не возвращался с Темной Стороны через пару секунд
после исчезновения. Хоть памятник себе в полный рост устанавливай. Не на
городской площади, конечно, а на том самом перекрестке, где, если делать все
по правилам, обычно остается Страж. Самое место.
- Я уже вернулся, - объяснил я. - Все в порядке, как и следовало
ожидать. Морморы больше нет, а ее грозный властелин смирно сидит у меня в
пригоршне. Балаган можно прекращать. Эй, и не вздумайте говорить, что вы
только вошли во вкус, - сурово добавил я, увидев на лице своих спутников
некое подобие разочарования.
Вот уж действительно, когда еще доведется весь город на уши поставить?
- Но как? - хором спросили Абилат, Зогги и генерал Глык.
- Потом, - отмахнулся я. - Важно, что я это сделал. Теперь нужно город
в порядок привести, или хоть людей успокоить.
Не откладывая начало добрых дел в долгий ящик, я ухватил своего
огромного уродливого двойника за ноги и разорвал пополам. Не столько из
любви к эффектным жестам, сколько ради нескольких капель мутной зеленоватой
влаги, которая остается на ладонях того, кто сумеет уничтожить собственного
двойника раньше срока. Эта жидкость называется "призрак крови" и существует
всего долю секунды; некоторые герои даже заметить ничего не успевают. Но
если изловчиться и слизнуть зеленую муть прежде, чем она исчезнет, получишь
такой заряд силы и бодрости, что небо на землю обрушить - пара пустяков.
Моя задача, впрочем, не отличалась столь грандиозным масштабам. Мне
всего-то и требовалось: поговорить со всеми жителями Гажина одновременно. Не
орать во всю глотку, конечно, а сделать так, чтобы каждому показалось, будто
я лично ему послал зов и все объяснил. Не самый хитроумный трюк, но сил
отнимает немало, так что я был рад возможности заблаговременно подкрепиться.
"Хорошая ночь, - вежливо сказал я. - Это Джуффин Халли, Почтеннейший
Начальник Малого Тайного Сыскного Войска столицы Соединенного Королевства.
Рад сообщить всем, кому в последнее время плохо спалось, что с Морморой
покончено раз и навсегда, а виновник ваших ночных кошмаров арестован.
Вынужден попросить прощения за небольшой спектакль, который мне пришлось
устроить на улицах вашего города. Сожалею, если доставил вам несколько
неприятных минут. Советую вернуться домой, успокоиться и отдохнуть. Страшных
снов о Морморе, повторяю, больше не будет, поэтому можно ложиться спать без
всяких опасений. К утру город будет в полном порядке. Если вам, или кому-то
из ваших близких нездоровится, пришлите зов мне, или сэру Абилату из Тайного
Сыска, мы будем рады вам помочь. Всех свободных от дел знахарей настоятельно
прошу оказывать необходимую помощь своим соседям, родичам и постоянным
пациентам, или же присоединиться к нам. Мы находимся на углу Алой Линии и
Стеклянной улицы. Спасибо за внимание, хорошей ночи всем."
Ответом мне был тихий, но отчетливый вздох облегчения. То ли множество
человеческих вздохов слились воедино, то ли это действительно был голос
города Гажина, избавленного от незавидной, прямо скажем, участи. Впрочем,
одно другому вовсе не противоречит.
Веселье закончилось, теперь нам предстояли приятные, но утомительные
хлопоты. Пока сэр Шурф разгонял тучи, а портовые нищие и полицейские
совместными усилиями приводили в порядок улицы, мы с Абилатом и дюжиной
городских знахарей врачевали истерики, галлюцинации, сердечные приступы,
раны, переломы и ушибы. К счастью, пациентов у нас было не так много, как я
предполагал, да и травмы попадались все больше пустяковые. Гажинцы, надо
понимать, обладали крепкими нервами, здравым смыслом и завидным запасом
стойкости. Катастрофа катастрофой, но с мостов да крыш кидаться, шеи ломать
мало нашлось охотников.
Зато под конец к нам доставили теплую компанию хрупких с виду
старичков, которые, почуяв, что дело плохо, тут же вломились в ближайший
трактир и принялись уничтожать чужие припасы. На халяву, да напоследок -
изумительное сочетание. Исцелить этих джентльменов было не так просто, как
может показаться: слишком уж перепили, да еще и обожрались до полусмерти, в
их годы такое даром не проходит. Но Абилат справился почти без моего
вмешательства. Что тут скажешь - молодец.
Под утро, когда поток страждущих иссяк, я отправился к Зогги, который
уже успел испечь полдюжины пирогов и сварить целый котел своих фирменных
помоев. Впрочем, на сей раз я благосклонно решил, что дрянная местная камра
- это гораздо лучше, чем вовсе никакой. Вот ведь как умаялся и присмирел.
Ну, известное дело: ничто так не выматывает, как добрые дела.
За столом сидели бледный от усталости, но счастливый Абилат, которого я
отпустил отдыхать всего полчаса назад и Шурф Лонли-Локли. Этот герой
педантично уничтожал последний, самый зажаристый пирог, которому не хватило
места на блюде. Собственно, к моему приходу он почти закончил. Могу спорить,
им двигал не столько голод, сколько любовь к порядку. Этот парень терпеть не
может, когда на столе бардак, уж я-то его знаю.
- Ты бы тучи так истреблял, как пироги, цены бы тебе не было, -
проворчал я.
- С небом все в полном порядке, сэр, - учтиво ответил Шурф. - Моих туч
там не осталось, а бороться с естественной облачностью я не учен, да и не
вправе. По моим прогнозам утром тоже будет пасмурно, но к полудню
распогодится.
Он умолк, но когда я решил, что разговор наш уже закончен, вдруг
сказал:
- У меня есть к вам личная просьба, сэр Джуффин.
Грешные Магистры, а я-то думал, что нынче мне уж точно больше не
придется удивляться! Надо хорошо знать Шурфа Лонли-Локли, чтобы понимать,
насколько неожиданно звучало в его устах словосочетание "личная просьба". Не
в его привычках советоваться с кем бы то ни было о личных делах, а уж
просить - это и вовсе ни в какие ворота.
Но вслух я ничего говорить не стал, а только бровь приподнял. Дескать,
я весь внимание.
- Если вы не возражаете, я хотел бы исследовать наваждение, которое все
еще находится на месте здания Гажинской городской полиции, - объяснил Шурф.
- Меня всегда чрезвычайно интересовали подобные вещи, а возможность увидеть
их вблизи выпадает нечасто.
Всего-навсего. А я-то думал...
- Я не возражаю. Но учти, это наваждение исчезнет на рассвете. По моим
расчетам солнце взойдет примерно через три часа...
- Через два часа сорок три минуты, - поправил меня Лонли-Локли.
- Вот-вот. Твоя страсть к точности на сей раз пригодится как никогда.
Ты должен покинуть замок хотя бы за полчаса до рассвета, если не хочешь
исчезнуть вместе с ним.
- Исчезать не в моих интересах, - кивнул Шурф. - Ровно за полчаса до
восхода солнца я оттуда выйду, можете быть уверены.
Я, собственно, и не сомневался. Этот парень словно бы специально рожден
для посещения всяких заколдованных мест, которые следует покидать в точно
установленный срок.
- Мне бы хотелось получить от вас пропуск, - мягко, но настойчиво
добавил он.
- Пропуск? - изумился я. - Какой такой пропуск?
- Возможно, вы уже забыли, но согласно вашему собственному приказу
наваждение окружено полицейским кордоном во главе с Генералом Глыком, -
напомнил Лонли-Локли.
- Ну да. Чтобы никто туда случайно не забрел. Но о пропусках речи не
было. Иди себе спокойно, скажешь, я тебя послал.
Сэр Шурф Лонли-Локли поглядел на меня с явным неодобрением. Дай ему
волю, он бы даже птицам небесным и рыбам речным раздал специальные пропуска,
чтобы навести наконец идеальный порядок в их хаотических перемещениях. Но
некоторые мечты должны оставаться мечтами, я так считаю.
Поэтому я выразительно помахал ему рукой - дескать, проваливай, пока я
добрый - а сам принялся за еду. Все-таки эта ночка здорово меня вымотала.
Зогги и Абилат - те и вовсе носами клевали, щурились, заслоняясь от
света, зевали. Очень слаженный вышел у них дуэт и проникновенный на диво.
Даже если бы эти двое были позарез нужны мне для дела, я бы, пожалуй, все
равно отправил их отсыпаться, поскольку никогда не был сторонником пыток. Но
они явно заранее сговорились, что не пойдут спать, пока я не объясню, что
случилось. Обещал ведь.
Ну да, обещал.
- То есть, вы действительно полагаете, что сперва хотите выслушать мой
рассказ и только потом отправляться на отдых? - недоверчиво спросил я. - Не
самое удачное решение в вашей жизни, господа. Но - ладно, дело хозяйское.
Слушайте.
И вкратце - еще короче, чем вам - пересказал ничем не выдающуюся
историю своей последней встречи с Лаздеем Махикалой. Про Темную Сторону и
серую паутину даже не заикался. Чего людям зря голову морочить, все равно
ведь ничего не поймут. Важно что? Важно, что Мормора истаяла, а ее грозный
властелин сидит у меня в пригоршне, остальное - мелочи.
- Но почему? - упрямо спросил Зогги, когда я замолчал. - Я не дурак,
сразу понял, что у нас уже все хорошо. И по твоей довольной роже, и по тому,
что порядок наводить стали. Чего я не понял, так это почему все хорошо? С
какой стати? И этот твой спектакль - он зачем был?
- А ты Абилата расспроси, - ухмыльнулся я. - Пусть расскажет, что ему
напомнили декорации этого "спектакля". И пусть объяснит, почему взрослые,
умные, храбрые люди визжали нынче ночью, как лесные кабаны в яме. Надеюсь,
теперь он может говорить все что угодно. Лаздей еще жив, но от заклинаний
его ничего не осталось.
- Ага, я расколдован окончательно и бесповоротно, - кивнул Абилат. -
Большое вам за это спасибо! Я Зогги и сэру Шурфу уже рассказал все, что
знал. И объяснил, что вы сделали Гажин похожим на Мормору, а сами стали
копией ее "властелина". Но я, честно говоря, сам не понял, почему это
сработало. Ну, проснулись люди, перепугались, пошумели немножко...
- Вот-вот, - обрадовался я. - Ключевое слово ты уже произнес. Так что,
говоришь, люди сделали?
- Проснулись, перепугались... - неохотно повторил он.
- Стоп. Произнеси эту фразу еще раз. И еще. Пока не сообразишь, что к
чему.
- Вы надо мной смеетесь? - вздохнул Абилат.
- Делать мне больше нечего. Не смеюсь, а учу тебя думать. Твоей
собственной головой, между прочим. Которая останется при тебе, когда меня не
будет рядом. Очень, знаешь ли, полезная привычка получится, если приживется.
Давай-давай, повторяй, не ленись.
- Проснулись, перепугались, - мрачно сказал Абилат. - Проснулись.
Перепугались. Проснулись. Перепугались. Проснулись...
Зогги глядел на меня неодобрительно. Дескать, что же ты, гад, из
мальчика жилы тянешь? У нас с Зогги совершенно разные взгляды на воспитание.
Иначе и быть не может: его питомцы попадают к нему совсем маленькими, а мои
ко мне - великовозрастными балбесами, с кучей дурацких привычек. Взять хотя
бы привычку задавать вопросы вместо того, чтобы самостоятельно разгадывать
загадки. Почему всем кажется, что так проще и интересней? Ну вот кто, кто им
это сказал?!
- Неужели так и не понял? - спросил я Абилата. - До сих пор? Ну сам же
говоришь: проснулись. И перепугались. Вот чего они, по-твоему, перепугались?
- Что сон закончился, а Мормора осталась? - неуверенно предположил он.
- Ну да. Пока все очень правильно. Продолжай.
- А я не знаю, как тут можно продолжить. Все одновременно проснулись -
это я понимаю. Поглядели в окно, увидели, что Гажин превратился в Мормору,
испугались - тут тоже все ясно. И что дальше? Почему это повредило настоящей
Морморе?
- А как ты думаешь, в момент пробуждения хоть кто-нибудь из горожан
подумал, что за окном - фальшивая Мормора? И, следовательно, где-то осталась
еще одна, "настоящая"?
- Н-н-нет, - неуверенно протянул Абилат. Собрался с мыслями, и
решительно помотал головой. - Конечно нет. Все кроме нас думали, что Мормора
- одна и та же, то есть та самая - ну, вы поняли, что я хочу сказать...
- Ну да!.. Ладно, дальше давай рассуждать вместе. Во-первых, как тебе
кажется, после того, как все горожане проснулись, в Морморе остался хотя бы
один мученик?
- Разве только мертвые. По крайней мере, этот ваш бывший ученик грозил,
что все непокорные умрут во сне и останутся в Морморе навсегда...
- О мертвых поговорим потом. Живые там оставались?
- Нет. Но так уже не раз бывало: днем-то никто не спит. Особенно в
конце года. А Мормора стояла себе, как ни в чем не бывало.
- Правильно. Но пока вы бодрствовали, вы же помнили, что Мормора есть,
верно? Строили планы, как избавиться от ночных кошмаров, пытались что-то
сделать. Небось целыми днями только об этом и думали.
- Ну... Да, конечно.
- И никто не сомневался, что стоит ему уснуть, и кошмар начнется снова,
верно?
- Верно.
- А сегодня? Как ты думаешь, хоть кто-то продолжал бояться страшных
снов, когда увидел, что Мормора стала реальностью?
- Не думаю. Люди считают, что сны, даже самые страшные - это все-таки
ерунда. А то, что происходит наяву, очень важно. Конечно, если уж видишь,
что Мормора стала явью, про сны и не вспомнишь.
- Вот! - торжественно сказал я. - Именно к этому выводу я тебя и
подводил. Мало того, что все мученики убрались из Морморы, они еще и думать
о ней перестали. Более того, несколько минут были совершенно уверены, что
пространство их кошмарных сновидений - вот оно, никакой иной Морморы нет и
не было никогда. Все их внимание было целиком захвачено новыми страшными
обстоятельствами жизни, в этот момент никто не мог беспокоиться о снах,
которые приснятся завтра...
- И что с того? - вмешался Зогги. - Хочешь сказать, Лаздей Махикала
утратил могущество только потому, что люди перестали обращать на него
внимание?
- Именно. Ни одна вымышленная реальность не может продолжать
существовать, если на нее не обращает внимания никто, кроме собственного
создателя. И, напротив, чем больше неравнодушных зрителей, тем сильнее
наваждение. Впрочем, все это относится не только к наваждениям. Человеческое
внимание - страшная силища, но мало кто умеет ею управлять. Вот в старые
времена такие мастера встречались. В древних исторических хрониках эпохи
великого заселения Хонхоны рассказывается, что завоеватель Ульвиар Безликий
никак не мог разрушить замок своего заклятого врага. Сам-то враг давно уж
был повержен, похоронен и почти забыт, но замок его все еще стоял на высокой
скале и был крепок как скала. По мнению Ульвиара Безликого, это сооружение
чрезвычайно портило пейзаж, ну и настроение заодно. Обычное колдовство не
помогало: замок был заворожен на славу и застрахован от вторжений и
разрушений на долгие века. Тогда Ульвиар Безликий сделал ненавистное
сооружение невидимым, а людям сказал, будто разрушил его собственными
руками. Рассказ получился хороший, страстный и увлекательный, изобилующий
живописными подробностями, так что на эту тему было придумало великое
множество песен и даже парадный танец "Разрушение Крепости", который до сих
пор иногда исполняют на сельских свадьбах. Окрестные жители то и дело
смотрели на знаменитую скалу, констатировали: "Да, действительно, был замок
- и нет замка". Время шло. Пару сотен лет спустя Ульвиар перенес столицу
завоеванных земель в другое место, и сам не заметил, как думать забыл о
невидимом вражеском замке. Запамятовал даже, что заклятие, которое делает
предметы невидимыми, действует не вечно. И что ж? Когда туман рассеялся,
оказалось, что замок рухнул, причем именно так, как описано в песнях. Такова
сила человеческого внимания, подкрепленного способностью верить, не
испытывая сомнений.
- То есть, когда я говорю своим детям, чтобы они не обращали внимания
на дураков, и те непременно сами куда-нибудь денутся, я учу их хитроумной
магической технике? - изумился Зогги.
- Ну, не совсем так. Конечно, ты подсказываешь им верный по сути
принцип. Но для того, чтобы заставить его работать, детей, которые не
обращают внимания на дурака, должно быть очень много. Все, кто видел его
хоть раз в жизни, или просто слышал о нем. И еще желательно, чтобы родители
дурака тоже вдруг забыли о его существовании и перестали ждать к обеду.
Улавливаешь разницу? Поэтому лучше учи их технике кулачного боя. И не только
кулачного.
- Ну, это само собой, - авторитетно согласился Зогги. - Спасибо, что
объяснил.
Не уверен, что мой друг действительно все понял, но он остался доволен
разговором. Был благодарен, что я все-таки потрудился, сдержал обещание,
рассказал, что, да как, да почему. Все же Зогги знавал меня в старые добрые
времена, ему моя нынешняя покладистость была в диковинку.
- Но как вы догадались, что нужно поступить именно так? - спросил
Абилат. - Просто потому, что читали древние хроники? Или вы так уже много
раз делали?
- Нет, ни разу. Я и о деяниях Ульвиара Безликого только сейчас, задним
числом вспомнил, специально для вас с Зогги. А как догадался - да, это
хороший вопрос. Могу объяснить, если ты еще не устал слушать.
Абилат азартно закивал, одновременно пытаясь открыть глаза. Не могу
сказать, что это ему действительно удалось, но упрямство и любопытство -
достоинства, которые я ценю превыше выносливости.
Зогги понял, что разговор закончится еще не скоро, но торопить нас не
собирался. Сходил в погреб за укумбийским бомборокки, разрезал еще один
пирог. Приготовился слушать.
- Есть одно железное правило, - начал я. - Колдовство всегда похоже на
колдуна. Всякое магическое пространство обладает силой и слабостями своего
создателя. Это, собственно, не только магии касается: если вы зайдете в дом,
где живет неряха, сразу это поймете. А, скажем, в рабочем кабинете сэра
Лонли-Локли тоже сделаете немало безошибочных выводов о характере его
обитателя. Но мы сейчас будем говорить именно о магии. Просто, чтобы не
размениваться на мелочи... Знаешь, Зогги, а давай-ка я сам камру сварю. Для
разнообразия. А ты сиди, отдыхай. Понимаю, что хороший повар к своей плите
чужих людей ни за что не пустит, но мне-то можно?
Белый Клок размышлял довольно долго. Когда я пришел к нему на рассвете
за порцией детской крови, он не колебался ни минуты, а тут всерьез
притормозил. Наконец он махнул рукой - дескать, давай. Гулять так гулять, и
гори все огнем. Отчаянный он мужик, мой друг Зогги Хлакк.
Потом эти двое во все глаза глядели, как я вожусь с жаровней. Явно не
могли поверить, что это им не мерещится. Я не раз замечал, люди страшно
удивляются, обнаружив, что какой-нибудь могущественный, или просто
знаменитый человек умеет делать обычные, повседневные вещи. Заплату на лоохи
поставить, лепешку испечь, или вот камру сварить. То ли им нравится думать,
что в промежутках между великими деяниями мы ведем себя как беспомощные
младенцы, то ли кажется, что этих промежутков не бывает вовсе: совершив
подвиг, герой засыпает, не раздеваясь, а поутру, едва продрав глаза,
выскакивает на улицу, чтобы спасать и убивать всех, кто под руку
подвернется. А что, прекрасная была бы жизнь...
- Возвращаясь к нашей беседе, - говорил я, разливая камру по кружкам. -
Могу повторить: колдовство всегда похоже на колдуна, иначе не бывает.
Поэтому из простаков редко получаются по-настоящему могущественные чародеи.
Строго говоря, вообще никогда, но некоторые личности с годами вдруг добирают
глубины и сложности, и тогда все у них идет как по маслу. А наш общий
приятель, Лаздей Махикала, как был простофилей, так и остался, никакая наука
ему не впрок... Что приуныл, сэр Абилат? Тебе кажется, что я не отвечаю на
твой вопрос?
- Вы, может, и отвечаете, но мне пока не понятно, - честно сказал он. -
Зато камра у вас очень вкусная получилась. Никогда такой не пил, даже в
детстве.
- Рад, что тебе нравится. А понятно будет, это я обещаю. Но не
обязательно сразу. Возможно только лет через двести. Так вот. Исходя из
того, что Лаздей простак, можно смело заключить, что и магия у него простая.
Опасная - да, не вопрос. Мощная настолько, что в огромном городе Гажине не
нашлось героя, который смог бы хоть что-то противопоставить ужасам Морморы.
Но - простая. Так я рассуждал. Потом я спросил себя: а в чем, собственно,
главная слабость Лаздея? Ответ на поверхности. Как всякий по-настоящему злой
человек, он болезненно нуждается в других людях. В одиночестве Лаздей быстро
загнется. Он из тех бедняг, которые вынуждены постоянно оглядываться на
других. Только обычно люди такого склада нуждаются в чужом сочувствии, или
восхищении, или, скажем, любви. А Лаздею постоянно нужны доказательства, что
он круче всех. Ради этого он кого угодно с дерьмом смешать готов. Сломать,
искалечить, сна лишить, или хоть до слез довести - да все что угодно. Иного
способа черпать силу и радость он не знает.
- Я сейчас заплачу, - хмыкнул Зогги. - Ты еще скажи, что его в детстве
обижали.
- Наверняка. Иначе откуда бы такое страстное желание расквитаться со
всем человечеством разом? Впрочем, это его проблемы. Важно, что поразмыслив
об этом, я понял: нужно, чтобы жертвы Лаздея, которые невольно стали его
сообщниками, на какое-то время о нем забыли. Все, разом. Известно, что самый
простой и надежный способ отвлечь человека от его главного страха - напугать
его еще больше. Придумать сценарий было не слишком сложно, реализовать, как
вы оба могли заметить, тоже... Допивайте камру, друзья, и отправляйтесь
спать. Смотреть на вас больно.
- Мне бы Тинну надо дождаться, - зевнул Зогги. - Что-то она
запаздывает. Странно: чтобы Длинная Тинна, да за своими деньгами не
торопилась...
- А разве мы ей так и не заплатили? - удивился я. - Деньги для нее я
тебе еще днем дал.
- Она заходила, взяла часть суммы, чтобы рассчитаться со своими людьми.
Обещала вернуться через час за своей долей, - объяснил Зогги. - Дескать,
слишком много монет для ее дырявого кошеля. Думаю, на самом деле Тинна
просто нашла предлог зайти ко мне еще раз: а вдруг этот твой красавчик в
Мантии Смерти заявится. Она же всерьез глаз на него положила, я такие вещи
всегда подмечаю.
- Ага, - ухмыльнулся я. - Славная парочка, даже жаль их так быстро
разлучать.
- Но с тех пор прошло уже целых два с половиной часа, а Тинны все нет,
- заключил Зогги. - Если бы это была не Тинна, я бы, пожалуй, начал
беспокоиться. А так только сержусь понемножку. Может она его по дороге
встретила? Тогда понятно, почему ее до сих пор нет. И чем твой помощник
занят, тоже понятно.
- Ты плохо знаешь Шурфа, - возразил я. - Уж если он вбил что-то себе в
голову, будь покоен, пока не сделает, не угомонится. И три дюжины страстных
красоток останутся ни с чем: сэр Шурф просто сметет их со своего пути к
намеченной цели. Зато на обратной дороге подберет пожалуй. Он парень
хозяйственный.
- Вот оно как, - Зогги снова зевнул, да так, что у него голова чуть
надвое не раскололась. - А камра у тебя и правда вкусная, Джуффин. Мне тебя
теперь даже угощать будет неловко.
К этому умозаключению я его, собственно, и подводил. Но теперь, когда
дело было в шляпе, мне стало жаль старого друга.
- Ничего, ты тоже хороший повар, Зогги, - соврал я. - Иди-ка отдыхать.
Оба идите. Я сам тут пока посижу. Расплачусь с Тинной, дождусь Шурфа,
отправлю его домой. В общем, дела найдутся, да и подумать мне есть о чем.
- А спать совсем не будешь? - уважительно спросил Зогги. Абилат к этому
времени ...
