Борис Акунин. Шпионский роман
страница №6
... не должны подумать, будто Карпенкосидит под присмотром. Агенту положено изучать топографию местности: схему
движения общественного транспорта, проходные дворы и прочее. Вот Егор и
изучал.
Однажды во время очередной "топографической разведки" дошел до Солянки,
а оттуда ноги сами собой вынесли на Радищевскую улицу, к больнице имени
Медсантруда. Почему бы агенту Абвера не исследовать и этот район? Чем он
хуже других?
А как оказался у больничной ограды, неудержимо захотелось взглянуть на
Надю, хоть одним глазком. И надо же так случиться, что как раз угадал на
конец ее дежурства. Повезло. Или наоборот это как смотреть.
За решеткой Дорин расположился по всем правилам конспирации: двор как
на ладони, самого не видно.
Десяти минут не прождал выходит из дверей Надежда. Одета по-летнему:
широкая юбка, на голове береточка, на ногах белые носочки, туфли-лодочки. И
показалась она ему ужасно красивой — может, изза нарядной одежды или потому
что соскучился.
200
А может, и в самом деле была она ужасно красивая, просто он раньше
этого не замечал.
Сначала Егор только ее и видел, что понятно: в глазах потемнело, и
здорово застучало сердце. А потом разглядел, что Надежда не одна. Идет с ней
какой-то долговязый ферт, в шляпе, в галстуке, при длиннющем носе. И
молодой, гад. Главное, сразу было видно, нравится она ему ему — Егор этот
мужской взгляд хорошо знал, поганую эту улыбочку.
Дылда наклонялся к Надежде, будто хотел тюкнуть ее своим клювом, в
глаза ей заглядывал, а она смотрела на него снизу вверх, доверчиво так,
серьезно. Потом этот что-то пошутил, и она засмеялась.
Весело ей, значит, горько подумал Дорин. А про долговязого предположил:
наверняка это и есть талант Маргулис, которым она и ее папаша восхищались.
Или Моргулис, черт его знает.
Дальше хуже.
Подвел Маргулис-Моргулис чужую девушку к кремовой "эмке",
галантно распахнул дверцу. Надя
201
села, и они уехали, а Егор остался, так ею и не замеченный.
Машину ему советская власть выдала, а сам наверняка тоже против нее
фырчит, по царским временау вздыхает, несправедливо и голословно подумал
Егор про длинноносого доктора. Но сейчас было не до справедливости. У Дорина
в груди был вулкан, как поется в песне "Кукарача".
Значит, я у вас, Надежда Викентьевна, первый и последний? Эх вы,
женщины...
Пока она еще не вышла, был у Егора план. Подойти, поговорить
по-доброму, без мелодрам. Чуть-чуть приоткрыть, каким делом занимается не со
своими гражданами воюет, как энкавэдэшники, а с немецкими шпионами. Хотел
даже про скорую войну рассказать, чтоб осознала: он Родину защищает. Но
после Моргулиса с его "эмкой" Егор откровенно разговаривать с Надеждой
передумал. Потому что на этот раз обиделся смертельно, до гробовой доски.
Шел на Кузнецкий широким, злым шагом.
Микроскопная интеллигентская психология, дешевое чистоплюйство. Можно
себе представить, что было бы с Надей, если б узнала про троллейбус.
Закричала бы: "Изыди, прислужник Сатаны! Сгинь, нечистая сила!". А кто вас,
таких чистеньких, добреньких, от фашистов защищать будет? Вот придет Гитлер
со своим СС и гестапо, заставит вас сапоги ему лизать, на Моргулиса вашего
желтую звезду прицепит, то-то завоете: "Ой, спасите! Ой, помогите!" Да
поздно будет.
202
Вот какое горькое событие произошло с Егором в эти майские дни.
Было и еще одно событие, но уже не горькое, а радостное.
Как-то ночью (десятого мая это было, даже уже одиннадцатого, потому что
после полуночи) вдруг позвонил Октябрьский не по городскому телефону, а по
специальному, проведенному в квартиру для служебных надобностей. "Немедленно
ко мне в кабинет". Голос строгий.
Со всеми положенными по инструкции предосторожностями Дорин вышел на
пустой Кузнецкий. Потягиваясь и позевывая, ленивым шагом двинулся в сторону
Лубянки: вроде как решил прогуляться среди ночи может, не спится человеку
или, наоборот, проснулся и вышел пройтись.
Убедившись, что слежки нет, нырнул в подъезд нового корпуса,
пристроенного к ГэЗэ во времена вредителя Ягоды.
На улице в этот поздний час не было ни души, а на Лубянке кипела самая
работа. По лестницам и коридорам ходили сотрудники. Лица сосредоточенные,
походка деловитая. Если б Егор видел это впервые, то подумал бы, что
случилось какое-нибудь чрезвычайное происшествие общенаркоматовского
масштаба, но это был обычный режим работы. Как пошутил однажды Октябрьский,
у ЧК вся жизнь сплошное ЧП.
Старшего майора Егор встретил на седьмом этаже выходящим из кабинета.
Семь минут, товарищ младший лейтенант, •заставляете себя ждать,
сказал шеф вроде бы
203
сурово, но в синих глазах поблескивали искорки. Егор сразу их приметил.
Только истолковал неправильно, подумал новости про Вассера. Внутри все так и
сжалось. Наконец-то!
-Я по инструкции, начал он объяснять. Нельзя же сразу, надо было
проверить...
Не договорил. Из-за поворота выбежали двое: молодой мужчина в штатском
и черноволосый майор. Ну, молодой еще ладно, а видеть бегущим солидного
человека, с ромбами в петлицах, было удивительно.
Слыхал? крикнул майор Октябрьскому.
Смотря про что, ответил тот и пожал руку одному штатскому. С майором,
наверное, уже виделся.
Значит, не слыхал, криво усмехнулся черноволосый. Говорил он с
кавказским акцентом.
Вы не поверите! воскликнул молодой (этот порусски изъяснялся без
акцента, но как-то очень уж гладко будто белогвардеец из кино про
гражданскую войну). Я сам бы не поверил, решил, что провокация. Если бы
"Лорд" заранее не предупредил, что такое может случиться...
Тут он осекся, взглянув на Егора.
Лейтенант Дорин, мой сотрудник, представил шеф. Это майор Лежава, это
товарищ Епанчин.
Просто "товарищ" ни звания, ни должности. Красивый парень, весь
лощеный, и костюмчик — сразу видно, не "Мосшвея", Егору кивнул, больше на
него внимания не обращал очень уж был взволнован.
Началось! сказал Епанчин. Только что поступило сообщение от "Лорда".
Гесс приземлился в Шотландии.
204
Брехня, недоверчиво поморщился Октябрьский.
Приземлился! В поместье герцога Гамильтона, Это один из заправил
"Кливлендской клики". С Гессом он познакомился на Берлинской олимпиаде.
Представляете, просто спустился на парашюте, и все! Второй человек в Рейхе!
Матвей уже у Наркома. Нас тоже вызвали. И вам наверняка сейчас позвонят.
А ты, Октябрьский, говорил: чушь, заметил кавказец как показалось
Егору, язвительно.
Но шеф на майора даже не посмотрел. Он напряженно размышлял: брови
сдвинулись, лоб пересекла глубокая морщина.
Какой ход, пробормотал он показалось, что с восхищением. — Какой
ход... — И рассеянно Епанчину. Что, не отпускают обратно? Задерживают?
Тот с улыбкой ответил:
Да я особенно и не рвусь. Я ведь фактически на Родине впервые. Все
внове, все интересно...
Шеф его не слушал.
Значит, Фюрер пошел ва-банк. Войска собраны в кулак. Может ударить и на
Восток, и на Юг, В зависимости от исхода миссии Гесса. На месте Черчилля я
бы...
Он покачал головой.
Из кабинета донесся телефонный звонок. Необычный короткими,
требовательными сигналами. Его было хорошо слышно даже из-за обитой кожей
Двери.
Ну вот и до тебя добрались. Майор махнул шефу Рукой. Ладно, увидимся у
Самого,
205
Октябрьский вошел к себе, Егор за ним.
— Слушаюсь, товарищ Нарком. Сейчас буду.
Вот и весь разговор.
Застегнув ворот и прихватив со стола какую-то папку, старший майор
скороговоркой сказал:
Хотел в торжественной обстановке. Да видишь, не до того. Короче, Дорин,
поздравляю с внеочередным званием. За операцию "Подледный лов". Сегодня
прошло в приказе. На, это тебе подарок, товарищ лейтенант госбезопасности.
Он сунул остолбеневшему Егору две петлицы с малиновым кантом, в каждой
по сверкающей шпале.
Хлопнул по плечу, вытолкал в коридор и побежал догонять Лежаву с
Епанчиным.
По правде сказать, Егор почти ничего не понял. Только, что произошло
некое важное, совершенно непредвиденное событие. Рудольф Гесс, заместитель
Фюрера, зачем-то прилетел в Англию, с которой Германия уже второй год воюет.
Чудно. Но отчего коллеги так переполошились, Дорин сразу не врубился. Что
значит "Фюрер пошел ва-банк"? Какая миссия? И что бы сделал старший майор,
окажись он на месте Черчилля? Про лорда тоже неясно, но тут уж не
младшелеитенантского и даже не лейтенантского ума дело. Главное, что есть в
Британии какой-то полезный для нашего дела лорд, вовремя поставляющий ценные
сведения. От разговора в коридоре у Дорина общее впечатление (возможно, под
влиянием новеньких шпал) сложилось скорее оптимистичное: не только на
немецком направлении
206
L
работает наша разведка, товарищи из других отделов тоже не дремлют.
Это уж когда о фантастическом перелете Рудольфа Гесса напечатали во
всех газетах, Егор призадумался всерьез. Тон сообщений был странный: то ли
Гесс переметнулся к англичанам, то ли сошел с ума. Вообще-то ТАСС эту
историю особо не комментировал. И о переговорах между Гессом и Черчиллем
тоже ничего не сообщал.
Потом Октябрьский разъяснил, в чем тут штука. Оказывается, Германия
предприняла дерзкую попытку замириться с Англией, сыграв на противоречиях
между британскими политиками. Заместитель Фюрера вылетел к своему
британскому знакомому будто бы по собственной инициативе, так сказать, по
зову души. Мол, сердце у него разрывается наблюдать, как два великих
нордических народа истекают кровью в борьбе друг с другом. Лорд Гамильтон, в
поместье которого приземлился Гесс, принадлежит к так называемой
"Кливлендской клике", аристократическому кружку, который терпеть не может
Черчилля и хотел бы заключить с Германией мир на почетных условиях.
Если бы ловкий маневр Гесса удался и немцы с англичанами замирились,
тогда все, сказал Октябрьский. Спецгруппу "Затея" можно было бы распускать,
а всех сотрудников переводить прямиком во фронтовую разведку. Вопрос о
немецком нападении прояснился бы. Занимай оборону, все силы на передний край
и ни шагу назад. Однако есть в Англии Шши люди, и свое дело они знают.
Сорвали гитле-
207
ровскуго авантюру, не допустили перемирия. В результате Черчилль
проявил твердость, с посланцем Фюрера встречаться не стал. Пришлось немцам
сделать вид, будто никаких мирных инициатив не было, а просто у Гесса от
непосильной нагрузки мозги набекрень съехали.
-Героям невидимого фронта, сумевшим защитить нашу Родину в кулуарах
британской политики, вечная благодарность и высокие правительственные
награды, а наша спецгруппа продолжает работу, заключил Шеф. До истории с
Гессом я оценивал вероятность скорой войны процентов в
семьдесят-восемьдесят, теперьмаксимум в пятьдесят. Фюрер мужчина обидчивый,
он англичанам такого афронта не простит, будет их дожимать. Но наше дело
маленькое: ловим Вассера.
Группе Григоряна, и без того уставшей от долгого ожидания, эти слова
энтузиазма не прибавили. Вопервых, Вассер ловиться явно не желал. Во-вторых,
если войны в этом году скорее всего не будет, то это совсем другое дело. Ну
а, в-третьих, очень уж было скучно.
Дорин хоть почерк отрабатывал, а остальным троим была вовсе тоска.
Григорян-Демидыч не мог даже радио включить, потому что глухой. Васька Ляхов
замучился сидеть у окна, идиотически пучить глаза. Галя Валиулина для
правдоподобия поторговала немножко мороженым и снова засела на больничном.
Однажды Егор ночью вышел на кухню, попить воды, и застукал, как Ляхов с
Валиулиной целуются
208
взасос. Оно и понятно: оба молодые, здоровые, три недели взаперти.
Она ойкнула, убежала в комнату, а Васька ничего, только язык на сторону
свесил и слюну пустил мол, что с меня идиота взять.
Это маленькое происшествие развлекло Егора на пару дней. Во время
очередной прогулки он зашел в "Педкнигу", купил "Словарь иностранных слов" и
брошюрку Уголовного Кодекса РСФСР.
Помнил, что есть какое-то такое особенное слово. Полистал, нашел:
"ИНЦЕСТкровосмесительная связь между близкими родственниками:
родителями и детьми или братьями и сестрами. В СССР это уродливое явление,
вызываемое деградацией семейных отношений в эксплуататорском обществе,
полностью искоренено".
Обвел красным карандашом и подложил словарь Галине на кухонный стол. В
тот день остался без щей, но потеря была небольшая.
Назавтра как бы случайно забыл в уборной УК. Брошюрка была открыта на
статье "Насильственные действия полового характера", пункт "Принуждение к
половому акту лица, признанного умственно неполноценным и находящегося в
опеке".
Дурак ты, Дорин, сказала ему Валиулина и надулась всерьез перестала
разговаривать, только про служебное.
Так и жила коммуналка на Кузнецком Мосту до 16 мая.
А шестнадцатого все закончилось.
В тот вечер Егор решил вместо прогулки сходить в кино. Почему бы
немецкому шпиону не посмотреть "Валерия Чкалова"? Должен же он прикидываться
нормальным советским человеком. Сеанс был в 20.40, так что на квартиру Егор
вернулся около одиннадцати, думая: смог бы он, как Чкалов, пронестись на
истребителе под мостом? Теперь, наверно, уже не рискнул бы давно все-таки не
летал. Часов десятьдвенадцать налетать, тогда другое дело.
И вдруг стало ужасно жалко, что судьба разлучила его с небом. Это в
фильме говорили таким языком, красиво.
Гонял бы себе на И-Шестнадцатом или "чай над облаками. Еще, говорят,
новый штурмови Ил-2 мировой самолет. Не ломал бы себе голову муторными
вопросами: зря утопили троллейбус не зря. И Надежда нос бы не воротила...
Только сунул ключ в скважинудверь рывко распахнулась сама.
В коридоре теснилась вся группа и сам Октябрьский впридачу. Лица такие,
что Егор вмиг понял без слов.
Где тебя черти носили? втащил его внутрь старший майор. Ладно, башку я
тебе потом откручу. Звонили. Дважды. Ровно в десять и в пол одиннадцатого.
Мужчина. Вроде бы с акцентом. Галя сказала, ты обещался быть в одиннадцать.
На часах было без трех минут. У Егора сразу пересохло во рту.
Первый раз звонили от Никитских ворот, из уличного автомата. Второй раз
из автомата возле
210
^Художественного". От обоих мест до немецкого посольства меньше десяти
минут пешком... Да не дрожи ты! — Октябрьский схватил Егора за плечи,
тряхнул за плечи и прошептал на ухо. Про троллейбус помни. Признайся: думал
зря?
Прямо на этих словах зазвонил телефон, поэтому закончил шеф
скороговоркой:
-В тот район отправлено несколько групп захвата. Приказбрать. Твоя
задачарастянуть разговор, чтобы успели определить место и подъехать. Все,
Валиулина, давай! махнул он Гале, напряженно застывшей над телефоном.
Та быстро схватила трубку, однако заговорила лениво, сонно:
Але... Чтоб он провалился, твой Степан. Ночь на дворе! ...Да пришел,
пришел, куды он денется. Щас позову. Тьфу!
Октябрьский держал возле уха трубку спецтелефона. Глаза были устремлены
на циферблат часов.
...Сорок секунд. Больше нельзя. Давай!
-Кто это?-настороженно спросил Егор и шмыгнул носом.
Октябрьский кивнул: все нормально, так держать.
Карпенко, это вы? спросил неуверенный голос, пожалуй, что и вправду с
легким акцентом. Я от Петра Семеновича. Почему так долго шли?
-Есть, засекли, -одними губами прошептал старший майор. Тяни время!
Я долго?-злозашипел в трубку Дорин. -Сижу чуть не месяц! Ящик отобрали,
сами исчезли!
211
Не знал, что и думать. Гроши кончаются, соседи пристают — чего не
работаешь...
Спокойно, спокойно, — перебил его неизвестный.
Хотя неизвестный ли? Поразительная вещь: этот голос Егор вроде бы уже
где-то слышал. Но где?
Вы что, меня не узнаете? спросил Вассер (наверняка это был он) и
кашлянул. Мы же с вами...
Не договорил — на том конце лязгнуло, и разговор прервался.
Егор растерянно оглянулся на шефа. Тот поднял ладонь в перчатке: тихо,
не мешай.
В спецтелефоне что-то заурчало, и Октябрьский шлепнул рукой по стене,
но не с досадой, а триумфально.
Ко мне его, живо! сказал он кому-то. Не нашумели? Уверены? Ну, молодцы.
Широко улыбнулся Егору и остальным:
Взяли! Отлично сработано. И вы, товарищи, тоже молодцы.
Два раза "молодцы" от шефа это что-нибудь да значило.
Дории едва успел вытереть рукавом испарину со лба, а Октябрьский уже
тащил его на лестницу.
Живо, за мной!
Пока шли в ГэЗэ (проходными дворами, с оглядкой), Егор успел рассказать
о голосе вроде бы знакомом, только не вспомнить, откуда.
Октябрьский бросил:
Не мучайся. Через десять минут мы эту тайну пещеры Лейхтвейс разгадаем.
212
Разгадали.
Сначала в кабинет заглянул старший группы захвата (Егор видел этого
сотрудника впервые). Гордо доложил:
Шеф, прикажете заводить?
Давай, Барыкин, предъявляй, велел старший майор, садясь на край стола.
Дорин встал рядом, приготовился смотреть.
В дверь под руки ввели какого-то тощего, белобрысого. Голова его была
опущена, так что Егор разглядел лишь хрящеватый нос и какую-то дулю,
торчащую .изо рта.
Это я ему кляп резиновый засунул, чтоб не орал, объяснил Барыкин. — Я,
шеф, его как взял? Там в автомате верхнего стекла нету, так я его, голубу,
прямо снаружи пальцами за горло на парализующий захват. И сразу кляп в
пасть. Чисто сработали, ей-богу!
В это время арестованный дернул подбородком и Егор его узнал. Фон
Лауниц это был, агент Эфир. Вот тебе и пещера Лейхтвейса!
На Октябрьского было страшно смотретьтак побелело и застыло его лицо.
А Барыкин перемены, произошедшей с начальником, не заметил:
-Вокруг никого не было, мы проверили. Этот, как очухался, особо не
бултыхался, только мычал всю дорогу...
-Вынуть кляп! приказал старший майор. Ключ от наручников! И все,
Барыкин. Свободен.
-Шеф, да мы его толком еще необшмонали! Вдру| оружие спрятано, яд? Или
накинется.
213
Свободен! гаркнул Октябрьский и Барыкин, отдав Егору ключ, поспешно
ретировался в коридор.
Можно воды? осипшим голосом попросил Эфир, едва избавившись от кляпа. А
когда осушил стакан, рассказал следующее.
Нынче вечером его внезапно вызвали к полковнику Кребсу, для выполнения
срочного задания. Он должен позвонить радисту и, если узнает голос, передать
инструкции. Предварительно протелефонировать господину Октябрьскому не
решился предполагал, что Кребс на всякий случай мог установить за ним
слежку. Думал, сразу обо всем доложит после разговора с радистом и рапорта
полковнику. Вдруг выяснятся какие-нибудь дополнительные сведения. А
инструкцию он должен был передать такую...
Вы когда обязаны отрапортовать Кребсу? перебил его шеф.
~ Сразу же после разговора с радистом. Октябрьский аж застонал от
досады.
Про инструкцию потом. Звоните! Скажете; с радистом все в порядке,
приказ передал. Вон по тому аппарату. Живо!
Фон Лауниц схватил трубку, набрал номер.
Это я, сказал он по-немецки. ...Только с третьего звонка... Говорит,
гулял, надоело на месте сидеть... Нет, не думаю, что врет... Да, голос его,
никаких сомнений,. .Во сколько? Эфир посмотрел на стенные часы. Десять минут
назад, в 11.10... Сразу доложить не мог, возле автомата появился человек.
Скорее всего, ему просто был нужен телефон, но я рисковать не стал, нашел
другой...
214
Да слово в слово... Слушаюсь, Как только вернусь, все подробно изложу.
Он положил трубку и выжидательно посмотрел на шефа, который слушал
разговор по отводу.
•^Хорошо, похвалил его старший майор. Правдоподобно. Теперь про
инструкцию. Что вы должны были передать радисту?
Сейчас. Фон Лауниц достал из кармана сложенную бумажку. "Немедленно
выходите из дома. Ничего с собой не берите. Из подворотни налево,
сворачиваете на улицу Дзержинского, потом идете по Сретенке, через Колхозную
площадь, и по Первой Мещанской до Ржевского вокзала. Все время держитесь
левой стороны. Возле пригородных касс к вам подойдут и спросят: "Молодой
человек, вас звать Володей?" Идти небыстро, с заданного маршрута не
сворачивать. Выполняйте!"
-Все? -Все.
Тогда до свидания. И спасибо. Шеф крепко пожал немцу руку. Вы
убедитесь, что мы умеем награждать ценных агентов. У подъезда вас ждет
такси, отправляйтесь к полковнику Кребсу писать отчет.
Вышел с фон Лауницем за дверь, но через какихнибудь пол-минуты бритая
голова снова появилась в проеме:
-Бегом, Егор! Время!
Они вдвоем неслись по длинным коридорам, потом по лестнице. Встречные
сотрудники смотрели на бегубез интереса: торопятся значит, так надо.
215
Маршрут запомнил? говорил шеф. Тот же фокус, что в прошлый раз. Только
теперь сопровождать тебя не сможем. Ночь, улицы пустые. На то и расчет... На
вокзал, конечно, людей пошлю, но тебя, скорей всего, перехватят где-нибудь
по дороге. Как тогда. Егорка, работаешь один. Все" теперь зависит от тебя.
Парень ты сообразительный, ориентируйся по ситуации. Эх,
готовились-готовились, а даже канала экстренной связи не предусмотрели. На
гривенников для автомата. И, главное, будь осторожней.
-Что, могут кокнуть? -бодро спросил Дорин, ссыпая монетки в карман.
Прежде чем ответить, Октябрьский немного подумал.
Вряд ли. Зачем? Вассера ты не знаешь. Ни с кем I не связан. Нет, ты им
нужен живой. И мне, между прочим, тоже.
Перед самым выходом он отобрал у Дорина пропуск и пистолет, коротко
обнял, толкнул в спину:
Ну, катись. Я в тебя верю.
До угла Егор припустил бегом, чтоб хоть немного наверстать упущенные
минуты. Вряд ли немцы затеяли слежку прямо возле ГэЗэ побоятся мозолить
глаза охране, ночью-то. От Сорокового гастронома перешел на шаг, сначала
быстрый, потом помедленней.
В прошлый раз, перед встречей с Селенцовым, времени собраться с мыслями
не было, зато теперь, под мерный стук каблуков, думалось ясно и четко.
216
Слюнтяй ты, Дорин, со своими переживаниями и сомнениями. Микроскопный
человечек, маловер. Уже готов был осудить Наркома за троллейбус и
восемьдесят две жизни. Не зря пали эти советские граждане. Они стали
гвоздями, укрепившими бастион нашей будущей победы. Вассер все-таки клюнул!
Теперь, если он сорвется с крючка, виноват в этом будет не Нарком, а
исключительно лейтенант Дорин. На тебя и только на тебя ляжет тяжкая ноша
ответственности за погубленных людей. Сейчас все они смотрят своими мертвыми
глазами на то, как ты идешь по ночной улице, и шепчут: "Гляди в оба, Егор.
Не допусти, чтобы наша смерть оказалась напрасной".
Но с такими мыслями хорошо идти в атаку вскипеть священной яростью и
вперед с криком "Ура! За Родину!". Егору же сейчас требовалась не ярость, а
холодная голова. Поэтому он заставил себя думать не о страшной
ответственности, а о делах практических.
Если Нарком великий стратег, то шеф великий тактик. Рассчитал точно:
Вассеру позарез нужна связь. Терпел без нее сколько мог, но в конце концов
был вынужден пойти на риск. Конечно, он устроит "радисту" проверку. Не
выдержишь ее, провалишься -убьет. И не то беда, что одним
дураком-лейтенантом на свете меньше станет. За дело обидно.
Сделалось Егору разом и страшно, и азартно. Я стальной болт, сказал он
себе, и шаг стал тверже, походка уверенней.
217
У Сретенских ворот из подворотни навстречу качнулась тень, за ней
вторая.
Уже, так скоро?
Их было двое. Поднятые воротники, сдвинутые на глаза кепки. По
видушпана шпаной, но после Селенцова Егор был готов ко всякому.
Он ждал, что спросят про Володю, однако сиплый тенорок попросил:
— Эй, корешок, дай закурить.
И вправду шпана, самая обычная. Разозлившись на зря скакнувшее сердце,
Дорин огрызнулся:
-Да пошел ты!
Глупо, конечно. Только потасовки ему сейчас не хватало. Но, видно, было
в его тоне что-то такое, отчего те двое шарахнулись назад, в темноту.
Жлобина, обиженно донеслось вслед. Лейтенант даже не оглянулся.
Перебежал улицу перед носом у пустого трамвая, зашагал по Сретенке.
Миновал один переулок, второй и вдруг услышал сзади:
Молодой человек, вас не Володей зовут? Голос женский.
Обернулся-- под табличкой "Колокольников пер." стояла девушка.
Стройная, высокая, в сером пальто такого же оттенка, что угол дома поэтому,
проходя мимо, Егор ее и не заметил.
Почему-то на этот раз сердце повело себя прилично. Наверное,
постеснялось испугаться женщины. Хотя, конечно, и представительница слабого
пола запросто может разрядить в упор обойму. Тем более что руку незнакомка
держала в кармане.
218
Егор медленно подошел.
Прядь темных волос из-под косынки. Черные брови вразлет. Взгляд прямой,
неженский. Лицо странное, будто застывшее.
Ну, настороженно сказал Дорин. Дальше что? Она вынула руку из кармана,
протянула. Пожатие
было крепкое, неженское, да и ладонь широкая.
Идемте, сказала девушка и, не дожидаясь, первой пошла по переулку.
Куда?
Увидите.
Егор догнал ее, посмотрел сбоку. Профиль был четкий, как у статуи.
Вообще сбоку она показалось ему красивей, чем спереди.
Так все ж таки, куды зараз идем? повторил он. — Решено перевести вас
на более безопасную квартиру. Там и поговорим.
Грохнуть, что ли, хотят, подумалось Егору, и он внутренне
сгруппировался. Боксера с хорошей реакцией врасплох застать трудно. Еще
посмотрим, кто кого.
Они прошли сто метров, двести. Освещенная улица осталась сзади. Темные,
будто неживые дома сдвинулись теснее. Самое подходящее место для мокрого
дела.
Но девушка подозрительных движений не делала, вокруг тоже было тихони
шорохов, ни металлических щелчков.
Дорин немного расслабился. Если и будут кончать, то, похоже, не на
улице.
Он приготовился, что они теперь будут долго петлять по лабиринту
сретенских переулков,
220
но девушка свернула направо, где за пустырем торчал прямоугольник
трехэтажного дома с осевшей крышей и выбитыми стеклами. На стене белой
краской выведено "ПОД СНОС".
Земля была засыпана мусором, щебенкой. Приходилось смотреть под ноги,
не то навернешься.
Неразговорчивая Дорину досталась спутница. Октябрьский, наверное, сразу
бы начал ее пульпировать, а Егор молчанию был рад. Хоть и затвердил легенду
назубок, а все-таки нервничал: спросит чтонибудь неожиданное, и поплывешь.
Отсрочка ключевого разговора была кстати.
С другой стороны, настоящий Карпенко вряд ли отмалчивался бы.
Кем решено-то? Насчет другой квартиры? — спросил он, надеясь услышать
в ответ: "Вассером".
Но незнакомка сказала:
Центром.
И вдруг показала на заколоченную досками дверь подъезда:
Сюда.
Егор моментально вновь мобилизовался. Пришли!
Девушка выдернула гвоздь, сняла доску. Внимательно оглянувшись на окна
соседних домов (темные, лишь в одном за шторами оранжево светилась лампа),
толкнула дверь и скрылась в черной щели.
Спокойно, велел себе Дорин. Двум смертям не бывать, а одной не
миновать.
Ну что же вы! Быстрей! раздалось из проема.
Вздохнул поглубже, шагнул.
221
В подъезде пахло пылью и мышами.
Что-то щелкнуло" и Егор уж хотел метнуться в сторону, но девушка всего
лишь зажгла фонарик.
Вверх вела лестница. На выщербленных ступенях какой-то хлам, засохшие
кучи дерьма.
Дуже поганая квартирка, сказал Егор, изображая веселость. На Кузнецком
Мосту мне нравилось больше.
Нам туда, посветила вниз девушка. Лестница, оказывается, вела не только
наверх, но
и в подвал.
Спустившись на полпролета, незнакомка поскрежетала ключом в железной
двери. Открыла.
Егор увидел небольшое помещение без окон. Наверно, когда-то тут жил
дворник или истопник.
Из обстановки лишь стол со стулом и голая железная кровать.
Зато имелось электричество: девушка щелкнула выключателем, и под низким
потолком зажглась сильная лампочка.
Теперь можно было рассмотреть посланницу Вассера получше.
Черты лица правильные, но какие-то безжизненные, только черные глаза
поблескивают злыми огоньками но это, может, из-за лампочки кажется. Вдоль
рта две жесткие складки. Не юная, под тридцать.
И чего я буду робить в этой кутузке? спросил Егор, оглядывая неказистую
комнатенку.
Работать. Рацию собрать сумеете?
От этого вопроса Дорина впервые по-настояшему отпустило.
222
А га, рация им нужна! Значит, убивать не будут!
Надо соберу, сказал он небрежно. Только детали нужны.
Она достала из кармана блокнот и карандаш.
Диктуйте.
Та я лучше сам куплю. Вы перепутаете.
Диктуйте, повторила она. Вам отсюда выходить нельзя. Приказ Центра.
Как же я из подвала буду сеанс вести?
Вот антенна, показала девушка на свисающий из отверстия в потолке
провод. Она выведена на чердак.
Тут Дорин призадумался. Если его будут здесь держать безвылазно, как же
он свяжется с шефом? Ну да ничего. Ушла бы эта Несмеяна (так он окрестил про
себя неулыбчивую девицу), тогда можно сбегать на Трубную площадь, там
телефонные автоматы.
Вас как звать-то? спросил он, вспомнив о пульпировании.
Она вообще кто, эта брюнетка? Связная Вассера, вместо Селенцова?
Помощница? А может, любовница? С этакой сушеной мымрой не всякий путаться
захочет,
Завтра познакомимся, бесстрастно ответила Несмеяна. Диктуйте, я к утру
все достану.
Такое развитие сюжета Дорина устраивало, поэтому дальнейшие
препирательства он прекратил.
-Ну шо будемо собирать... -задумчиво протянул он. -Шо-нибудь
простенькое, навроде SE 100/11.
* забормотал как бы сам себе, нарочно погуще сыпя техническими
терминами:
223
Три модуля: приемник, передатчик, источник питания. Эге ж... Источник
питанияце просто, подключимся к сети... Антенна есть... Значит, так. Пишите:
ключ Морзе, аккумуляторная батарея, головные телефоны, съемные катушки,
кварцевый резонатор. .. Аи, дайте я сам.
Он вырвал у нее блокнот, изображая нетерпение. Ну-ка, нет ли
каких-нибудь полезных записей?
Увы. Блокнот был совсем новый, чистый.
Закончив со списком деталей, Дорин покровител! ственно сказал:
-Все это можно купить в любом магазине "Ради< любитель". Никто не
удивится. В Советах полис радиокружков. Зараз дайте продавщице цей списо! и
будет гарно.
Непонятно было, благодарна Несмеяна за это' совет или нет. Она
посмотрела в блокнот, спрятала.
-Завтра все получите. Отдыхайте. Никто не будет знать, что вы здесь. Я
запру вас снаружи и заколочу доской дверь подъезда.
Вот это в планы Дорина никак не входило.
— Э, э! — запротестовал он. Да шо мне тут робит! в этой яме!
— Спать. Матрас и подушка вон там, под столом. Ед} принесу утром.
Захотите пить в кране есть вода.
А если не пить? Если наоборот?
Она молча ткнула пальцем куда-то в угол, и Егор увидел, что там, в
полу, чернеет дыра.
— Некультурно, обиделся он. Девушка отрезала:
Чем богаты, тем и рады.
224
Не прощаясь, вышла. В замочной скважине лязгнул ключ.
Да это же натуральная тюрьма, только теперь дошло до Егора. Посадили
под замокзначит, настоящая проверка еще впереди. Может, в ихнем Центре
собираются проверить его почерк? Тогда бояться нечего.
Он внимательно осмотрел помещение, но ничего примечательного не
обнаружил. Встав на корточки, рассмотрел дырку в полу — благо еще не успел
использовать ее по назначению. Кажется, под полом находился подвал. Но для
экстренной эвакуации дыра не годилась. Будь Дорин не спортсмен, а
какой-нибудь худосочный хлюпик, может, как-нибудь и протиснулся бы, а с
такими плечищами нипочем.
Он расстелил на койке матрас, улегся и приказал себе спать легко и
чутко. Организм выполнил распоряжение наполовину: в сон погрузился
моментально, но вот насчет чуткости...
Короче, проснулся Егор оттого, что чья-то рука теребила его за плечо.
Открыл глаза-- вчерашняя девушка. Только не в пальто, а в шелковой
блузке наверное, потеплело.
"Сегодня Несмеяна показалась Дорину очень даже ничего. На любителя,
конечно, но в целом девка видная. Опять же вдруг взяла и улыбнулась. Не
очень это у нее получилось: губы раздвинулись, а глаза остались холодными.
Но все-таки прогресс.
Дрых, как сурок, жизнерадостно сообщил ей Егор, садясь на кровати.
Ночью он не раздевался, так что стесняться было нечего.
8-1296 225
Пожрать принесли?
Она показала на бумажный пакет, лежащий на столе:
-Да, вот ваш завтрак. Но сначала вы соберете передатчик и проведем
сеанс. Я принесла все, что вы просили.
И пододвинула ногой маленький фанерный чемоданчик.
Хорош разведчик, мысленно обругал себя Дорин. Открыла ключом железную
дверь, пакетом шуршала, чемоданчиком этим об пол шваркалани хреиа не слыхал,
Ну-ка, поглядим...
Он разложил на столе детали.
Действительно, все достала. Даже раздобыла где-то четырех ламповый
супергетеродин, которого в магазине "Радиолюбитель" не купишь. Значит,
кумекает у них кто-то в радиоделе. Вассер? Сама Несмеяна? Еще кто-то?
Пока он работал, девушка стояла у него за спиной. Ни слова не
произносила и даже не шевелилась. Когда Егор пробовал с ней заговорить,
отвечала:
— Не отвлекайтесь.
Получила инструкцию никаких разговоров до проверки не вести,
предположил Дорин. Когда же объявится сам герр Вассер? Ведь должен он
удостоить своего радиста аудиенции: расспросы-допросы, пульпация и все
такое.
Поскольку шеф велел ориентироваться по обстановке, у Егора на случай
появления Вассера уясе выработался план, очень хороший.
226
Не тратить времени на разговоры сразу вырубить в нокаут. Если рядом
будет девка, ее тоже не до джентльменства. Дело ерундовское: рраз левой,
рраз правой, и готово. Потом связать и позвонить товарищу старшему майору.
Принимайте товар, шеф. А если что не так, извините.
За приятными размышлениями время пролетело незаметно.
Егор выдернул из сети паяльник, подключил собранную рацию. Готово!
Хоть принимать, хоть передавать, довольно сообщил он, оборачиваясь.
Спасибо обер-лейтенанту Штиру, учил на совесть.
Имя квенцгутского преподавателя радиодела обронил как бы ненароком, и
показалось, что Несмеяна навострила уши. Проверь, лапушка, проверь, мысленно
посоветовал ей Дорин.
Она взглянула на часики.
-Без шести минут одиннадцать. Попадаем. Настраивайтесь на волну. Она
вам известна.
Так точно, известна, покойник Карпенко сообщил. Она сказала "попадаем"?
Надо полагать, в заранее обусловленный временной зазор.
Передавайте позывные.
Абверовский Центр отозвался сразу. Выходит, в самом деле ждали.
Теперь передавайте текст.
Цифры Несмеяна диктовала по бумажке. Егор шустрил ключом, радуясь, что
столько времени проработал с магнитофоном. Сверяйте сколько угодно от
Карпенкинского почерка не отличите.
227
Он шевелил губами, беззвучно повторяя цифры. Мало ли что может, у него
привычка такая. На самом деле пытался запомнить. Память у лейтенанта Дорина
была первоклассная.
-Передают, что сообщение принято, сеанс окончен, сказал он, снимая
наушники. Теперь-то хоть покормите?
Теперь покормлю.
Ого! Девушка снова улыбнулась, причем не так, как в прошлый раз, а
масштабно, даже зубы показала. Взгляд все равно остался минус двадцать по
Цельсию, но это уж, видно, такие в Абвере служат ледышки.
Все равно видно было, что довольна.
Достала из пакета бутылку кефира, французску булку.
И все? возмутился Егор. Я вам что, мышонок? Не, голуба, так не пойдет.
Сейчас выйду в магазин, куплю колбаски, сыра плавленого, хлеба полбуханки.
Потом запрете меня обратно.
А сам уже прикидывал, что поведет ее в продуктовый на Трубную. Может,
удастся хоть на пару минут оторваться.
Позавтракайте этим, сказала девушка. А в магазин сходим позже, перед
обедом. Покажете мне там, что вам покупать. На будущее.
Голос ласковей, не то что вчера. В общем, коекакое улучшение в
отношениях наметилось. Пожалуй, можно приступать к пульпации.
Егор налил в стакан кефиру. Спросил;
Когда сведете с самим?
228
Имя "Вассер" произносить не стал, Ну-ка что она ответит?
— Вы ешьте, ешьте. Потом поговорим.
Что ж, ладно.
Он откусил хрустящую горбушку. Запил.
Чудно. Кефир был вроде холодный, а, попав в пищевод, будто закипел.
Егор удивленно прижал ладонь к охваченной пламенем груди, опустил
голову — и увидел, что пол стремительно несется ему навстречу.
Когда глаза снова открылись, перед ним был не пол, а потолок
облупленный, грязный, со свисающим лоскутом масляной краски.
Егор хотел пошевелиться и не смог.
Он лежал на кровати, руки вытянуты вверх и пристегнуты к изголовью
ремнями. Щиколотки -тоже, к изножью.
Попробовал крикнуть — не открылся рот. Кажется, он был залеплен
пластырем.
Единственное, что двигалось шея.
Повернув голову, беспомощный лейтенант Дорин увидел Несмеяну. Она
стояла возле раковины и медленно, тщательно мыла стакан.
Обернулась на скрип кровати, спросила;
-Очухался, предатель?
229
Как изменилось ее лицо! Оно и прежде-то было не из приятных, а теперь
сделалось открыто враждебным. Черные глаза смотрели на Егора с холодной
ненавистью. Как брезгливо ее пальцы протирали стакан, из которого Дорин
напился отравленного кефира!
Чем он себя выдал? Откуда она знает?
Ich bin kein Vertreter, попробовал промычать он сквозь пластырь. — Sie
irren sich!'
Ремни, которыми он был пристегнут к кровати, оказались хитрыми:
толстые, прочные, с несколькими делениями. Зачем деления, непонятно, но
сейчас Егору было не до этого.
Wer sind Sie? Was wollen Sie?2
Он изо всех сил двигал челюстью, пытаясь придать своему мычанию хоть
какую-то членораздельность.
Ме-е, ме-е, усмехнулась девушка. Тонкие губы искривились. Заблеял,
баран.
Wer sind Sie? Вы кто? ~ повторил Егор, отказавшись от второго вопроса,
слишком длинного,
Кто я? догадалась она и коротко, зло рассмеялась.
Ответить и не подумала.
Тщательно вытерла идеально чистый стакан платком, налила воды до краев,
стала медленно, с наслаждением пить.
И здесь Дории, наконец, понял.
2 Вы кто? Что вам от меня надо? {нем.)
Я не предатель! Вы ошибаетесь! (нем ) 2Е
230
Замерев, он смотрел, как молодая женщина пьет воду из стеклянного
стакана.
На подбородок стекла тонкая, прозрачная струйка. Wasser!
Глава десятая
ПИСЬМА В НИКУДА
Ведь говорил же шеф, что Вассер может оказаться женщиной! Правда,
сказано это было между прочим, чтобы, как выразился Октябрьский, "не
зашориваться". Егор пропустил тогда эту версию мимо ушей, да и во всех
последующих обсуждениях сотрудники группы говорили про Вассера исключительно
в мужском роде. Хоть в современной разведке женщины встречаются не столь уж
редко, всерьез предположить, что важный агент, которого немцы так тщательно
оберегают, ходит в юбке, было трудно.
В том-то и штука! Ну кому придет в голову, что эта модно одетая,
модельно подстриженная фря, возможно, владеет ключом к тайне, от которой
зависит судьба двух могучих государств! Вот ведь знал Егор, что вызвать на
встречу его может только Вассер, а увидел перед собой женщину и даже в
голову не пришло. Сто раз мог взять ее, запросто. Но Вассер оказалась
хитрее...
Намычался?презрительно спросила шпионка. Ладно, подыши. Но учти: одно
слово и заклею обратно.
23?
Она подошла, рывком отодрала пластырь. Егор чуть не взвыл от боли за
ночь на лице отросли волоски.
Он ждал, что сейчас она ему что-то скажет. Устроит допрос, станет
грозить или просто глумиться: что, мол, скотина чекистская, думал Абвер
вокруг пальца обвести?
Вышло хуже.
Вассер просто повернулась и вышла. И только услышав, как в замке
поворачивается ключ, Дорин понял, что никаких допросов и объяснений не
последует.
Оставшись один, он попробовал ворочаться.
Возможности были, мягко говоря, ограниченны. Он мог двигать кистями рук
сантиметра на три дальше не пускали ремни. Ноги были пристегнуты чуть
свободней, но что от них толку?
Попытался дотянуться зубами до запястья. Куда там!
Ухватился за прутья спинки, подошвами уперся в противоположную решетку.
Стал трясти кровать в надежде, что она развалится. Захрипел от напряжения,
весь изошел потом, но ничего не добился.
Кровать была выкована на совесть и к тому же прикручена к полу.
Яростные рывки привели лишь к тому, что кожа на запястьях и щиколотках
покрылась ссадинами.
Ременная конструкция была придумана с умом. Наверняка какой-нибудь
доктор гестаповских наук потрудился.
Помогите! заорал тогда Егор, во всю грудь. Эй, кто-нибудь!
233
И кричал долго, пока не понял: никто его снаружи не услышит. Иначе
разве Вассер сняла бы пластырь?
Лишь обессилев, ободравшись и охрипнув, Дорин занялся тем, с чего
хорошему разведчику следовало бы начать, анализом сложившейся ситуации.
Анализ получался такой, что хоть волком вой. Предполагалось, что
волкэто Вассер, а Егор охотник. Но зверь перехитрил ловца, и тот угодил в
собственный капкан. Теперь можно выть сколько угодно никто не услышит.
Как нагло, как точно провела она свою партию! Да, ей очень нужен
радист, но играть с судьбой в угадайку Вассер не стала. Она просто заманила
радиста в ловушку, заставила его собрать передатчик, проверила, работает ли
связь, а потом захлопнула капкан. Ей, в сущности, наплевать, перевербован
Степан Карпенко чекистами или нет. Да и на самого Карпенку тоже. Он будет
вынужден делать то, что ему говорят: передавать и принимать шифровки, смысла
которых не понимает. А когда Вассер выполнит свое задание и надобность в
радисте отпадет, она его просто прикончит.
Как говорится, просто и гениально.
Все вышеизложенное относилось к категории негатива. Теперь следовало
найти в ситуации хоть какие-то проблески позитива.
Совершенно очевидно, что сам по себе шеф никогда и ни за что не отыщет
своего сотрудника в этом чертовом подземелье, но, может быть, перехватят и
запеленгуют радиосигнал?
234
Если сеансы будут такими же короткими, как первый, то навряд ли. Опять
же, самый центр Москвы, тут в эфире сигналов полным-полно, самых разных. А
главное, шефу в голову не придет, что Дорин выходит на связь с немецким
Центром, не дав об этом знать своему начальнику.
В общем, никакого позитива Егору вычленить не удалось, даже самого
маленького.
И тем не менее, от анализа полагалось переходить к оргвыводам.
Как действовать дальше?
Вариантов вырисовывалось три.
Первый: отказаться выполнять приказы. Не передавать шифровок, и точка.
Правда, это будет означать, что Вассер своего пленника немедленно выведет в
расход.
Второй: передавать не то, что она диктует, а какую-нибудь белиберду То
же самое с приемом. Это опять неминуемая смерть, только с маленькой
отсрочкой. Вассер придет к себе, проверит по коду и все, кранты. Вернется в
подвал. Пиф-паф, ой-е-е'й, умирает зайчик мой.
Третий вариант: делать, что говорят, и выжидать, не совершит ли Вассер
какой-нибудь ошибки. Граф Монте-Кристо вон не из какого-то подвала из замка
Иф сбежал. Правда, у него ушло на это четырнадцать лет. У лейтенанта Дорина
столько времени не будет.
Третий вариант Егору понравился больше, но, скорее всего, по недостатку
твердости. Помирать было неохота, особенно вот так, сразу. Однако работать
на рации это пособничать агенту Вассер в ее черном
235
деле, не известно каком, но вредном и, возможно, даже смертельно
опасном для Родины. Кто знает, что было в шифровке, которую Егор уже
передал, и что будет в следующих? Может, у Вассер задание перед самым
началом войны взорвать Кремль вместе с Вождем или ЦК ВКП(б)? Что ж, помогать
в этом фашистам?
Зайдя в тупик с вариантами, Дорин поставил вопрос иначе: как бы в этой
ситуации поступил Октябрьский?
Ну, во-первых, старший майор в такое позорное положение нипочем не
угодил бы. Он сразу же догадался бы, что женщинане связная и не мелкая
абверовская порученка, а Вассер собственной персоной. Вычислил бы по
жесткому взгляду, по волевой складке у рта, по психофизике. Уж шеф бы не
попался, как кур в ощип. Представить себе Октябрьского прикрученным к
железной койке было трудно. Но если бы такое и произошло, ясно одно: он не
сдался бы, он бы продолжал бороться.
Значит, будем бороться, сказал себе Егор, и ему впервые стало чуть-чуть
легче. Паники больше не было, мозг заработал четче.
Мо?кно, конечно, навредить шпионке, оставить ее без связи, пускай ценой
собственной жизни. Только сильно ли ей этим напакостишь, вот в чем вопрос.
Передатчик-то ведь уже собран. В конце концов стучать морзянку, через
пень-колоду, можно научиться и по самоучителю, дело не столь хитрое. Опять
же, если Егор погибнет, ниточка к агенту Вассер оборвется, теперь уже
навсегда. И болт по имени лей-
236
генант Дорин вместо того, чтобы укрепить своей гибелью советскую
конструкцию, покатится по полу бесполезной железкой.
Значит, все-таки вариант три. Он радист Степан Карпенко. Испуган,
понимает, что находится на подозрении и мечтает только об одном:
реабилитироваться. Поэтому приказы будет выполнять беспрекословно, и за
страх, и за совесть. А тем временем нужно смотреть в оба и дожидаться
момента, чтоб нанести ответный удар. Как говорили древние, пока живу
надеюсь. На победу.
Трудное решение было принято, и Егору захотелось, чтобы Вассер поскорее
вернулась. Но ждать пришлось долго.
От лежания на спине с вытянутыми руками и ногами затекло все" тело.
Кое-как Егор повернулся на бок. Руки при этом оказались вывернутыми, и скоро
пришлось менять позу.
Невыносимей всего, что шеф и ребята сейчас сходят с ума, разыскивая
Дорина. Думают, его похитили: посадили в машину или сунули в багажник,
увезли куда-нибудь. Может быть, пытают. Или уже убили. И невдомек им, что он
находится всего в десяти минутах ходьбы от ГзЗэ! От досады Егор аж заскрипел
зубами.
Спокойно, спокойно, расслабься, уговаривал он себя, подавляя бешеный
позыв рваться, корчиться, биться, рычать -только бы освободиться ог пут. Все
равно не освободишься, лишь еще больше обдерешь кожу...
237
Он кое-как совладал с истерикой, попробовал спать и даже уснул, но,
кажется, ненадолго. Во-первых, накануне выспался, а во-вторых, очень уж
неестественной была поза.
Уходя, Вассер погасила свет, в комнате было темно. Глаза привыкли к
мраку и различали контуры стола, кроватной спинки, но не более. Который
теперь час, было непонятно. Изогнувшись, Дорин посмотрел на запястьечасы у
него были хорошие, со светящимися стрелками, бывшая собственность Степана
Карпенки. Пять минут десятого, секундная не движется. Стоят. Значит, после
завода миновало более 36 часов. Пружину Егор подкручивал вчера утром, стало
быть, уже как минимум вечер 17 мая...
Неудивительно, что, несмотря на все потрясения и переживания, ужасно
подвело живот. Последний раз Дорин ел перед сеансом в кинотеатре
"Метрополь", сутки с лишним назад. Откушенная горбушка не в счет.
Где-то там, на столе лежала буяка. Приподняв голову, Егор даже
разглядел на столе светлое пятнышко. Да что проку?
Ничего, сказал он себе. Человек может обходиться без пищи две недели.
Если этой подлой Вассер нужен радист, будет кормить, никуда не денется.
Но вскоре муки голода отошли на второй план, вытесненные напастью
похуже.
Дорину нужно было в уборную, и чем дальше, тем сильнее. Не в штаныже
дуть -советский чекист никогда до такого не унизится. Лучше сдохнуть, чем
доставить этой абверовской сучке такое удовольствие!
238
И сразу вспомнилась история про собаку, еще саратовская, когда в школе
учился. У Егорова одноклассника была хорошая псина, овчарка по кличке Индус.
Умная, дисциплинированная не хуже, чем у пограничника Карацупы, Однажды
Витька (так звали одноклассника) и его родители отравились грибами и всей
семьей загремели в больницу. Иидус остался дома один. Потерпел сутки,
потерпел вторые, а на третьи сдох мочевой пузырь лопнул.
Вот и лейтенант Дорин, похоже, был на том же пути.
Пришлось снова мобилизовать волю. Егор укусил себя за язык. Больно, до
соленого вкуса во рту. И помогло.
Потом начал считать. Дойдет до тысячи, и переворачивается на правый
бок. Еще раз до тысячии на левый. Третий раз и на спину. Потом снова. И
снова. И снова,
От беспрерывного счета накатило оцепенение. Сон не сон, дурман не
дурман, только в темноте что-то заколыхалось, и из мрака полезла всякая
чертовшина: то померещится, будто на столе сидит человек и тонко, протяжно
воет; то заскрипит дверь, и в проеме зажгутся два зеленых глаза.
Егор вскидывался, по лицу стекал липкий, противный пот.
Бес его знает, сколько все это продолжалось, но долго. Очень долго.
Когда дверь лязгнула и стала открываться, Егор посмотрел на нее вяло
думал, опять какая-нибудь небывальщина мерещится. Не слишком заинте-
239
Он кое-как совладал с истерикой, попробовал спать и даже уснул, но,
кажется, ненадолго. Во-первых, накануне выспался, а во-вторых, очень уж
неестественной была поза.
Уходя, Вассер погасила свет, в комнате было темно. Глаза привыкли к
мраку и различали контуры стола, кроватной спинки, но не более. Который
теперь час, было непонятно. Изогнувшись, Дорин посмотрел на запястье часы у
него были хорошие, со светящимися стрелками, бывшая собственность Степана
Карпенки. Пять минут десятого, секундная не движется. Стоят. Значит, после
завода миновало более 36 часов. Пружину Егор подкручивал вчера утром, стало
быть, уже как минимум вечер 17 мая...
Неудивительно, что, несмотря на все потрясения и переживания, ужасно
подвело живот. Последний раз Дорин ел перед се...
