ПРОСТОНАРОДНОСТЬ В УКРАИНСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
Украгiнских писателей прежнего времени упрекают, бьiвало, впростонародном тоне и складе их произведений. Например, Белинского в
зтих произведениях поражала очень неприятно мужицкая наивность и наивная
прелесть мужицкого разговора. Хороша литература (восклицает он), которая
только и дишит, что простоватостию крестьян- ского язьïка и
дубоватогтию крестьянского ума! 1 Зто суждение знаменитого русского моралиста-крити-
ка недавнего времени, суждение ума, проникавшего в тайни общественной
жизни глубже всех своих сверстников. Как било не покориться его
могущественному влиянию на современников и не пойти следом за Квиткою,
которий, вняв добродушним советам столичних приятелей своих, низошел до
подражания великорусским журнальним повес- тям своего времени! Но
украинские писатели пережили благополучно период критических
авторитетов. Их спасло уважение к человеческой личности, как бн низко ни
била она поставлена в гражданском обществе, а зто уважение проявляется
во всей устной словесности нашего народа, в его песнях, легендах,
притчах, пословицах, верованиях и понятиях о человеке вообще. Становясь
на уровне своей народной философии, наши писатели зтим самим
засвидетельствовали своє сродство в духе и истине с великою
собирательною личностию простолюдина. Будучи, по своєму
образованию и положенню в свете, людьми иного, не простонародного круга,
они как- будто не доверяли сами себе, что возьмут верннй тон в по-
вестях и позмах, рассматривая явлення народной жизни с точки зрения
людей, цивилизованних по-иноземному. Они 1 Сочинения Белинского, V, 306.
269
не ограннчилнсь Н00ЛЬШИМ Кругом людей, усвоивiлих себ речь не-народную;
напротив, сойдясь братски с миллиона* МИ нецивилизованннх по-иноземному
ЗМЛЯК0В, в ОбiДй' всему народу чувствах, занялись прилежннм изучением
разработкон осмеиваемого Белинским простоватого простонародного
язьïка и, внражая на нем вьiсокие позтические идеи, старались
придать атому язику достоинство всенарод. НОЙ речи, В чем более ИЛИ
менее и успевали. В ТО же Время пиша на язьiке, общедоступном для всех
украинцев, они зтим самим внушали многолюдному общеСтву живих
ненарожденних соотечественников своих убеждение, что говорят они правду,
открьiтую для всеобщей поверки. Они не подделивались под простоватую
речь человека негра-мотного, они в счастливейших вираженнях зтой простова-
той речи, принадлежавших людям по природе своей та- лантливнм и, может
бить, при своей неграмотности, гени- альннм, искали образцов и законов,
как должно виражать душевнне движения таким образом, чтоби литературному
произведению сочувствовало возможно большее количество читателей и
слушателей. Зта речь никогда не била им чужою: она била речью их матери
в то время, когда душа набиралась первнх понятий о достойном и
недостойном, о прекрасном и отвратительном, о правом и неправом. Под-
нимая зтой речью повесть о старом и новом времени до общечеловеческого
достоинства слова, они избежали со сторони своих настоящих и будущих
читателей недоверчиво- го вопроса: да знали ли они близко жизнь, которую
изобра- жали? Что они не сочиняли того, чего не могло бнть в украинской
жизни, доказательством зтому служит именно призвание всего грамотного
народа украинского к чтению их произведений, призвание посредством
язьïка, общедо- ступного в Украине. Не в замкнутом обществе
любителей словесности проверяли они жизненньïй смисл своих произ-
ведений: они пускали их прямо в народ, в те слои обще-ства, которне не
станут попусту тратить на чтение времени, нужного для самих насущних
трудов и забот. Бистрая распродажа дешевих изданий в провинциальннх за-
холустьях украинских всего лучше доказала воспитатель- ное значение
наших, покаместь все еще немногих, литера- турних произведений. Но в то
время, когда люди, поднявшиеся, посредством образований, вьiше уровня
массьi простонародья, от времени до времени подкладнвают ему
удобопринимаемую им умственную пищу, простонародья, с своей
стороньï, рас- крнвает переданими богатства своей речи, своего самобнт-
ного ума, своей по природе зстетической фантазии. Единст- 270
венньïй покаместь литературньïй орган украннскнй сОсио- ва,
представил уже довольно образцов переведенной на бумаге устной народной
словесности и обладает, по зтому отделу своєму, сравнительно
самьiм богатнм запасом ма териалов. По нашему личному мнению украннский
журнал должен давать еще больше места зтого рода статьям, сравнительно с
собственно-беллетрическнмн пьесами в стн- хах и прозе. Зти рассказьi,
записанньïе со слов старожилов или людей одаренньïх природною
красотою и силою слова, составят насущную пищу талантов, еще не обнаружив-
шихся, находящихся ннне еще в детстве и младенстве своего возраста. По
ним и писатели, вьiступившие уже на своє поприще, будут проверять
свой язнк, тон, вкус и самьiй строй мьiслей. Зта полная свежих
жизненньïх соков почва даст в своє время богатейшие плодн.
Мьi уже не говорим о том, что для зтнографа зтот отдел журнала настоящаязолотая росснпь, на которой, с по- мощью самой малой промивки, он
добудет сведения об украинском народе бесценньïе. Вот почему,
обращая на зтот отдел Основи внимание ее читателей, ми в то же время
советуем каждому, кто обстоятельствамн жизни по- ставлен в близкие
отношения с лучшими представителямн простонародья и вообще так
називаемих на Украине людей тямущих, слушать их с полннм вниманием и
класть на бумагу слишанное в возможно безнскусственном виде. Нельзя
впрочем сказать, чтобн в зтом роде деятельно- сти не бьiло своего,
особенного искусства. Оно состоит в уменьи ввiбрать между говорунами
лучшего и из его речей заметить истинно занимательное. Нам случалось
бить сви- детелями, что один и тот же разскащик доставлял одному
слушателю самьiе драгоценньïе вещи, тогда как другой ло- вил в его
речах несвязньïе мелочи, из которих мог би вибрать для себя кое-то
только опитний писатель, но которие для слушателя обьïкновенного
били скучни н только. Сто- ит подумать над зтим каждому: почему иной
разскащик увлекает изустньïм словом кружок слушателей, нечужднх
зстетической образованности, и тот же самий разскащик, будучи грамотен,
но в состоянии положить своего разсказа на бумагу так, чтоб зто не било
скучно для тех же самих слушателей. Еще поразительнее факт, что
двоє записнваю- щих слишанное, повторив очень близко чей-нибудь
очень занимательний разсказ, производят на нас до такой степени
различное впечатление, какое ми нспнтиваем читая хорошую и плохую
повести. Бьiвали случаи, что записанное из уст разскащика, без примеси
фантазии, принималось читателями за произведение самого зстетического
литера-
турного таланта, тогда как то же самое перо вслед за тем производило, на
основании вьiмьiсла, вялнй и скучний раз сказ, в котором только
предубежденннй читатель искап следов таланта. Все зто ми говорим для
того, чтобн каждьiй, кому дорога идея родного слова нашего, идея глубоко
жизненная взял на себя труд подумать об зтнографических' очерках |
потом, при всяком удобном случае, проверить свои умоза- ключения на
самом деле. Есть в жизни много такого, чему никак другого не научишь.
Воспроизведение слишанного в такой силе и истинности, чтобн те, кто не
сльïшал, испьiтц- вали, читая написанное, то самое, что ощущал
писавший, принадлежит, может бить, к тому же роду искусства, что и
воспроизведение в слове видимого глазами, хотя здесь механизм действия
ощутительнее для нашего наблюдения. Позтому ми никак не скажем, что оно
маловажное дело. Указнвая внше на плоди подобннх трудов, ми исчисли- ли
еще не все. Последним и важнейшим их результатом может бить появление
целой области литературннх произведений во вкусе и в духе украинского
народа. Как ни високе стоит итальянец Боккаччио на суде потомства, но
он, собственно говоря, бил не более, как искусньïй перескащик
слишанного и испнтанного лично. Между тем, смотрите какую важную роль
играла его знаменитая книга Оесате- гопе, ЗТОТ сборник небольших, очень
просто хотя и очень увлекательно написанньïх разсказов: позмьi,
драми, ко- медии, романи пестрьш роєм вилетели из зтой книги и рас-
пространились по всей Европе так широко, что и в русской| литературе
можно указать отголоски неподражаемой бол- товни флорентийца XIV века.
Никто из позтов не произно- сил имени Боккаччио без уважения, а Байрон,
в знтузиаз-' ме благодарности, которую он питал ко всем достойним своим
предшественникам, вьiразился о нем так, что зтот, как он его назвал,
Вагсi оï Ргозе, автор сотни романтичес- ких разсказов, разве
немного ниже Данте и Петрарки. Та- ким образом и для талантливого
собирателя народних раз-сказов украинских (здесь в самом деле необходим
особен- ного рода талант) может представляться в будущем слад- кая,
неотравленная сознанием мелкого самолюбия или користньïх видов,
надежда, что за его труд поблагодарит его некогда еще не рожденньïй
Байрон. Вообще, важность наших дел, какови би они ни били, не должна
бить намеряема успехом их во время самого со- вершения; в отношении же
украинской словесности, всего вреднее бьiло би для общего нашего дела,
если би :ьi управлялись желанием скорого торжества. Довольно с нас 272
глубокого сознания, что ми все, как би ни бьiлн различньï наши
сильï, делаем дело народное и в настоящем строим будущность не
собственную, не личную, а будущиость нашего народа в неопределенно-
далеком времени. Сильное проницновение наше духом собирательной личности
простолюдина и заявленньш множеством случаев ответ зтой личности на наши
человеческие понятия о ней и братские чувства к ней служат нам
достаточннм ручательством, что* при всей малости, нашей, как отдельно
взятих единиц, ми все вместе делаем дело немалое. Забудутся ли наши име-
на, или возсияют в самих прочньïх памятниках народной жизни, т. е.
в произведениях великих писателей, все рав- но, предчувствие грядущего
оживлення украинского племени должни сладко согревать каждую душу в ее
стремле- НИИ к безконечному. Возвращаясь к началу нашей речи, скажем,
что Белин- ский, при всей самостоятельности своего критического таланта,
не в силах бил стать више ПОНЯТИЙ современного ему русского общества н,
если би даже возимел, каким-ни- будь чудом, идею о простонародности
литературн, осуще- ствляемую в настоящее время украинцами, то его би
ннкто не поддержал, все остались би глухи к его убеждениям. У нас зта
идея возникла вследствие йсторического хода общественной жизни.
Грамотная часть украинского общества, еще до соеди- нения Украиньï
с государством Московскнм, в своих бесе- дах отклонялась об общей всем
украинской речи в церков- нославянщину, в польщизну и в зтот средний
между тремя злементами язьiк, которим писались тогдашние юридичес- кие
актн. По присоединении Украйни к государству Мос- ковскому,
грамотньïе люди отклонялись еще больше от простонародной речи в тот
язьiк, которий наши академики и семинаристьi, вместе с московскими
грамотеями, внкова- ли для официального и литературного употребления во
всем государстве; а когда в России появились стихотвор- цьi,
повествователи и историки, когда устроеннне россий- ским правительством
так називаемне народнне училища и умноженньïе российским синодом
семинарии охватили всю Украйну пропагандою искусственного язнка, состав-
ленного общими трудами украинских и великорусских грамотних людей,
простонародний украинский язик слн- шался только в песнях да в беседе
людей, неумевших, по недостатку книжной образованности, обьясняться
иначе. Как ни много'вошло украинских слов и оборотов в книжную
великорусскую речь, но в ней естественно преобладали злементьi
великорусские. То, что не било внесено в нее ИЗ 273
простонародного язьïка, оставалось в пренебрежении у Лiв1 тераторов
и равнодушно бьiло обречено ими на забвени чему доказательством служат 1
приведенньïе нами слов^ Белинского. Между тем, посмотрите, кто
ВНОСИЛ СЛОВСНЬiй матернал украинский в великорусскую речь во время ее
литературной обработки? Люди предубежденньïе против
простонародности уже по одному тому, что захватали 0т польского
образованного, шляхетского общества известное всем пренебрежение к
простому народу. За неимением в язнке московской письменности и в речи
великорусского простонародья таких слов и оборотов, которьiе бьi соответ-
ствовали новим государственно-общественньïм потребно- стям, они
брали из украинского язьïка только то, что могло бнть терпимо в
новой среде, в которой они очутились необ- ходимнми деятелями, все же,
на чем лежал отпечаток про- стоватости крестьянского язьïка и
дубоватости крестьян- ского ума, как вьiразился Белинский, все зто они
счита- ли недостоиньïм появляться в проповедях, законах, учеб-
никах и чисто литературньïх произведениях. Естественно, что браку
осталось слишком много и что в зтом браку по- гребенн бнли сокровища
украинского слова, незримне глазами, притупленньïми чтением
составленньïх опричь народа писаний. Если би, в самом деле, зто
бьiл ни на что негодньïй сор, то он би так и погиб в забвении;
украинские простолюдини поокали би, погокали еще с полвека, да и усвоили
би себе великорусскую книжно-народную или народно-книжную речь, подобно
каким-нибудь Зьiрянам, а то нет! Язнк, не вошедший в великорусскую
письменность, вьiражал жизнь, богатую своими особенностями, и засвидетельство-
вал свою гармонню и силу во множеетве изящньïх произ- ведений
простонародной словесности. Народ неграмотний дорожил своим язиком и не
захотел с ним расстаться. Пре- дать забвению памятники народного слова
оказалось не- возможннм для людей образованньïх, да и сама наука
книжная занялась их спасением. Не стану распространяться здесь о весьма
важном об- стоятельстве: что в то время, когда дворянские дети по-
ступали в учебнне заведення, где приходилось им усваивать знання и
виражать их посредством искусственного обще- русского язьïка, они
оставляли дома мать и нянек своих, которне до тех пор говорили с ним на
простонародном язьiке. Заблуждение наших отцов и дедов, что девицам не
должно давать такого умственного образования, как мальчи- кам, било
причиною, что женская часть средней руки дворянства оставалась вообще
мало знакомою с язьïком вели- 274
корусским. О дворянах мелкопоместних и говорить нечего Те просто
говорили: Зачем учить дивчат грамотности? для того разве, чтоб к паничам
письма писали? Зто-то обстоя- тельство бьiло причиною, что многие матери
людей образо- ванннх били у нас вовсе не грамотньï или
полуграмотньï, а неграмотность и полуграмотность делала то, что они
с своими сьiновьями, будущими ученими и писателями, обь- яснялись на том
самом язьiке, что и какая-нибудь нянька- бабуся. Образованньïй
изучением иностранньïх литератур ум не мог оставить без внимания
красоту материнских речей, непохожую ни на что им усвоенное в школе. Он
естественно давал ей цену високую, хотя и не имел еще средств доказать
ее литературним способом. Народние песни украинские, на которие обращено
внимание с 1819 года, помогли зтой оценке. Тут ми увидели, посредством
печате, яснее прежнего, как прекрасен язик, о котором ни слова не
говорится в учебниках 1 над кото- рим наши наставники глумятся с
кафедри. Сочинения ук- раинских писателей, воспроизведших оставленную
нами в селах и хуторах жизнь язиком наших матерей, довершили наше
перерождение относительно украинского слова. Нашей душе любо било в той
стихни, которою продолжали жить непеределанние школою спутники нашего
детства; ми радостно нисходили с училищних висот в простонародную толпу,
и одна мисль, что мьi говорим и чувствуем то, что говорят и чувствуют
миллиони незахваченних учебниками людей, давали нашим умственннм силам
молодую свежесть. Сближаясь с простонародною жизнью, так сказать из
благодарности за то, что в ней протекло наше детство, ми увидели в зтой
жизни вооруженним наукою зрением iг.п- го неведомого нашим наставникам
и, между прочим, пришли к убеждению, что простонародная украинская жизнь
есть целнй мир самостоятельних ПОНЯТИЙ человека о том, как ему бить на
свете. Жизнь зта, как ми увидели, не так мелкодонна и узка, чтобьi ее
исчерпать наблюдательним умом в течение короткого времени. Жизнь зта по
своєму сохранила следн глубокой старини славянской и потом
удержала в внсшей степени любопитнне остатки нстори- ческого бития
народов, от которих более или менее зави- село ее течение. В ней до сих
пор встречаешь характери, по которнм не только позт, но и историк может
воссоздавать личности, затуманенние летописями и историческими
системами. Она, одним словом, заняла нас, как новая наука, которой до
сих пор не бьiло дано принадлежащего ей места в ряду предметов,
подлежащих веденню свободного ума че- ловеческого. Отсюда-то, из зтой
таинственной глубинн, в
которую начали мьi погружаться с недавнего времени, си вещей начала, так
сказать, вьiбрасьiвать на берег сокр0,!а ща, показашше нам в
обработанном виде нашими писат лями. Но все, что до сих пор сделано
украинскою словесно, стию, єсть не больше, как доказательство, что
не напрасц0 образованнне украинцьi обратились к изучению своего про.
стонародья и всего, что составляет сложившийся венами мир простонародной
жизни. Человечество не пускает в ход всех своих запасов разом. Многое у
него остается до порьi до времени в спряту- многое оно разрушает,
передельïвает посредством нових явлений жизни в иной вид и потом
опять обновляет забн- тое венами, пренебреженное народами бьiтия. К
таким дивам, которьтх смьiсла все еще не разгадала наука, при- надлежит
воскресеиие Славянского мира, а в Славянском мире воскресєние
украинской словесности. Деятели зтой словесности, захватьiвая в круг
разнообразньïх своих тру- дов всю массу говорящих по-украински и
любящих украин- ский язьiк, зтим самьiм заявляют человечность своих стрем-
лений. Самая многочисленность личностей, на которне рас- пространенн
братские заботьi украинских мьiслящих людей, служит некоторьiм образом
порукою в том, что, если бьi зто дело бнло не нужно для жизни, если бьi
оно бнло утопическою фантазиею только немногих людей, то собирательннй
разум заинтересованной в нем массьi сам собою решил бьi его
несостоятельность. Для нескольких влиятельньïх умов возможно
убедить в чем-нибудь зфемер- ном аудиторию, или замкнутое общество
любителей словесности, возможно даже как зто мьi и видим создать
иельïй круг московских славянофилов, измечтавших себе какую-то
Россию, небьiвалую для историка и несущест- вующую для простонародья; но
относиться с кабинетною мечтою к тринадцатимиллионному обществу
невозможно безнаказанно. Сговориться между собою, подобно москов- ским
славянофилам, украинский народ не имел никакой возможности.
Следовательно, бьiло бьi весьма естественно противодействие с его
стороньï усилиям наших писателей, если бн они бьiли признаньï
вредньïми или ненужньïми. Зто противодействие
необразованньïй народ всего скорее мог бьi виразить совершенннм
равнодушием к украинским произведениям, а люд грамотний печатним
отречением от нашей словесности. Вместо того мьi видим явлення
противоположньïе. Ни- когда не слпхавший об украинской словесности
вьiходец из Украиньï в Саратовской губернии и сельский житель меж-
276
ду Львовом и Чериовицем одинаково сочувствуют задушевному стиху
Шевченка. Случайно попавшая в руки какого- нибудь загпанноґо
семинариста повесть Квитки производит в нем переворот и присоединяет его
к народу, от которого его отрознило училище. Уроженец Воронежской
губернии и воспитанник московского гiансиона, а потом Харьковского
университета, чтением украинских песен иаводитея на прямую путь и
является нашим родньi.м деятелем. Рано еще обнародьiвать подобньïе
факти, но их у нас множество. Что же касается отречения, то, при всем
разномнелии из них до сих пор не отрекся печатно от Шевченка, состав-
ляющего лучшее украшение нашей словесности. Скажем более. С того
времени; как украинская словесность, с изда- нием Основи, пошла более
твердими шагами и все лучшие вєликорусские журнали заявили
своє сочувствие к чест- ной, в политическом мире, украинской
народности, трудно встретить образованного украинца, которий би не прнзна-
вал себя украиицем. Но, если би появилось даже и много таких лиц из
украинцев, которне, подобно профессору Срез- невскому (природному
ярославцу), обьявили би с кафедри, что украинская лiтература мечта, а
украинская народность видумка; то участие миожества грамотних людей и
повсеместное сочувствие простонародья к произве- дениям нашей
словесности сами по себе служат прочною основою делу и обеспечивают его,
как от упадка, так и от уклонения в сторону, противоречащую насущним требова-
ниям жизни. Таким образом простонародность в украинской словес-ности не
есть свидетельство безсилия наших авторов пи-сать для виделившейся из
народа сравнительно малочис- ленной части украинцев, а напротив залог
общенародно- го развития нашей словесности в будущем, на широком
основании. Европейская цивилизация не представляет для нас чего-то
ненавистного, как для московских славянофи- лов, которне обьявили Запад
гнилим и изобрели какое-то русское воззрение на науки и искусства. Ми
изучаем дру- жески все, что внработано другими обществами и
народностями, но благ для нашего народа ожидаем только от своеобразного
развития его собственних нравственинх сил и от увеличения средств к
жизни на его родной почве. Ми не говорим, подобно прежним русским
патриотам, что ми йдем бистрими шагами по пути просвещения>. Ход наш
не может бнть очень бнетр, потому что нас, желающих действовать при
свете науки, очень много, и для нас для людей громадских по своєму
миросозерцанию не мислим истиннни прогресе не только для целого народа,
но
даже для малочисленного общества, пока оно окружено сс всех сторон
непонимающими его толпами. Медленна долж- на бить наша работа, но верна.
Чем больше человечности видим мьi в украинском народе, тем больше должнм
мьi приложить попечения о том, чтобьi каждая сколько-нибудь мислящая
голова понимала ясно другую. Тогда только слово, зта великая сила
человеческой природьi, вступит во все свои права.
