Чингиз Абдуллаев. Уйти и не вернуться
страница №7
... была "абсолютной".- Идти нужно вместе, - поняв его состояние, кивнула Падерина, - у нас
есть еще время до возвращения. Полтора дня. Узнать и принести сведения для
нас важнее всего.
- Согласен, - Чон Дин услышал, как возвращаются люди Алимурата, и,
нахмурившись, быстро сказал: - Нам все-таки лучше уйти отсюда.
Они быстро покинули торговые ряды городка, направляясь на север. А
вернувшиеся бандиты снова начали кричать и шуметь. Кончилось это тем, что
они попытались ограбить несколько лавок, стоящих в конце улицы. Но хозяева
уже знали, как нужно разговаривать с незванными пришельцами.
Изо всех лавок показались вооруженные винтовками люди. Бандиты
растерялись. Вести бой с жителями городка не входило в их планы. Кроме того,
они знали, что им не простят бойни в Зебаке.
Гордые пуштуны вообще традиционно не доверяли узбекам и таджикам,
составляющим основу таких банд-формирований. Пострадавшие более всего от
ввода советских войск, живущие на севере миллионы таджиков и узбеков
подвергались нападениям, принудительной коллективизации, насильственно
переселялись в другие места. Причем зачасгую это делали из особого рвения
правительственные пуштунские чиновники, всегда с подозрением относившиеся к
своим национальным меньшинствам. Именно поэтому наиболее непримиримыми и
самыми отчаянными стали живущие на севере представители этих меньшинств. И
именно поэтому их было так много среди бандитов, осуществлявших контрабанду
наркотиков и оружия через границы.
В тот момент на торговой улице появилось несколько человек из отряда
Нуруллы, отличавшихся большей дисциплинированностью и порядком. Тут же
раздалось несколько выстрелов. Растерявшиеся люди Алимурата спешно покинули
городок.
Среди погибших оказался и неосторожно выбежавший с винтовкой брат
Али-Рахмана. Стоявший за прилавком молодой парень, напуганный грохотом
выстрелов и смертью второго хозяина, оттащил тело в лавку, прикрыл его
мешками и тут же сбежал, решив больше не искушать судьбу.
Падерина и Чон Дин неспешно, как и подобает настоящим путникам,
двигались на север. До предполагаемого лагеря Нуруллы было около тридцати
километров, и их можно было пройти за весь день. Привыкшие к физическим
нагрузкам, оба офицера старались максимально беречь силы, делая короткие
привалы через каждые два часа. Наконец, поздно ночью, они все-таки вышли к
небольшому каменистому плато, освещенному со всех сторон огнями.
Недалеко шумели машины. В отряде Нуруллы были даже два БМП и пять
грузовых машин, что позволяло ему быстро перебрасывать своих людей в случае
необходимости. Нурулла занимался контрабандой, не брезгуя доставлять
наркотики из Пакистана для последующей переправки в Иран и в бывший
Советский Союз, откуда груз часто шел в Европу. Несмотря на строжайшие меры
исламского правительства Ирана, боровшегося с торговцами наркотиками и
контрабандистами самыми решительными мерами, вплоть до смертной казни, этот
бизнес по-прежнему процветал, так как приносил невиданные прибыли.
Особенно раздражало иранские власти и то обстоятельство, что среди
контрабандистов было много бывших моджахедов, боровшихся с неверными и
соответственно получавших оружие и деньги из Ирана. Теперь, когда основного
врага уже не существовало, многие бывшие "идейные" оппозиционеры
переключились на "прибыльные" переправки запрещенных грузов, охраняя их
полученным прежде оружием для борьбы с безбожной властью.
Иранские власти не просто преследовали контрабандистов, они вешали их
после показательных процессов, дабы никто не мог усомниться в чистоте
помыслов настоящего исламского правительства. И здесь действия Ирана
получали абсолютную поддержку стран Запада, так сильно страдавших от наплыва
наркотиков.
Но к тому времени вся Средняя Азия превратилась в огромную дыру,
через.которую просачивались тысячи контрабандистов, переправляя свой
смертельный груз. Граница, некогда единая и монолитная, превратилась в
лоскутное одеяло, где каждый участок охраняли собственные пограничные войска
только что образованных государств. А в самом Таджикистане шла
непрекращающаяся гражданская война. Все эти события, наложенные друг на
друга, позволяли почти беспрепятственно переправлять грузы наркотиков из
Средней Азии в Европу, зачастую даже на специально зафрахтованных самолетах.
Чуть в стороне от плато, там, где находились машины, было небольшое
поселение, домов на сто-сто пятьдесят. Уставшие путники направились туда.
Они постучали в первый попавшийся дом.
- Входите, - радушно открыл им какой-то старик.
После обмена приветствиями их провели во внутренний дворик. Старик сел
перед ними.
- Откуда вы пришли, - спросил он, - как долог был ваш путь?
- Мы идем из Зебака, а до этого прошли много дорог пути. Наша цель
добраться до границы, но мы хотим еще войти в город Ишкашим, где нам нужно
передать поручение нашего брата, да сохранит Аллах ему жизнь на долгие годы,
- ответил Чон Дин.
- Ты, я вижу, не пуштун и не таджик. Скажи мне, как тебя зовут и откуда
ты пришел?- спросил старик.
- Мы путешествуем из славного города Шибиргана и прошли много дорог. Я
кореец. Мое имя Ван Дин, а это моя супруга.
- Я сразу понял, что вы с запада. В Шибиргане живут много твоих
сородичей?
- Да, - офицер знал, что в городе действительно компактно проживала
довольно большая колония киргизов и корейцев. Это входило в часть его
легенды, и он спокойно продолжал беседу.
Падерину в это время увели на женскую половину дома. Она осторожно
отцепила пояс с пистолетами под паранджой и сняла его вместе с нею. Затем
устало опустилась на подушки, любезно предложенные женщиной.
Хозяйка внимательно рассматривала гостью.
- Ты не пуштунка? - спросила она на фарси.
- Нет, мой муж кореец, а я из туркменов - сообщила Падерина.
- Я поняла сразу, едва взглянув на тебя, наверное, твоя мать из рода
хорезмцев или хазарейцев, ты слишком высокая и светлая, - улыбнулась
женщина.
- Да, - кивнула Падерина, чувствуя как от усталости кружится голова.
Принесли еду и, прочитав короткую молитву, они принялись есть. Рядом с
хозяйкой дома сидели две женщины, примерно лет тридцати пяти-сорока. Это
были невестки хозяйки. Одна была таджичкой, другая узбечкой. Обе женщины
молчаливые и покорные спокойно слушали свою свекровь, не решаясь принимать
участие в беседе. Они сидели на полу, как и положено в настоящем
мусульманском доме местных таджиков. Еду приносили девочки - внучки хозяйки.
- Говорят, в Зебаке сегодня утром убили несколько человек, - вздохнула
женщина, - вы ничего там не видели?
- Нет, мы сразу ушли, но мы слышали, как там стреляли, - ответила
Падерина.
- Трудный, очень трудный путь вы прошли. Сам Аллах помогает вашему
испытанию, - сердечно отозвалась хозяйка дома, - в такое трудное время идти
куда-нибудь требуется большое мужество. И терпение.
- Мой муж храбрый человек, - улыбнулась Падерина, - Аллах не послал нам
детей и я благодарна ему за такого мужа.- Хозяйка понимающе наклонила
голову.
- А что за лагерь здесь совсем рядом? - спросила Падерина, зная, что
женщины бывают всегда осведомлены даже лучше мужчин.
- Этого бандита Нуруллы, да покарает его Аллах, - негромко ответила
женщина, - мои дети в Файзабаде в полках генерала Дустума, а здесь
хозяйничает этот безбожник.
- Он давно здесь находится?
- Несколько дней, - охотно ответила женщина, - мы ждем, пока наконец он
уберется. А вчера к нему прилетала летающая машина.
- Какая машина? - насторожилась Падерина.
- Летающая машина, - сказала хозяйка дома, - и мы думали, что они будут
бросать сверху бомбы на наш кишлак, но они немного полетали, потом сели, А
скоро улетели.
- У бандитов есть такие машины? - офицер разведки, она сразу
догадалась, что здесь так называют вертолет. И сразу сообразила, что у
Нуруллы не может быть вертолета. Значит, сюда прилетел кто-то из-за границы,
из Пакистана, откуда имелся небольшой коридор через горы.
- Мы тоже не знали, но, увидев, поняли, что этому проклятому помогают
друзья из-за границы.
- А почему вы решили, что летающая машина прилетела оттуда? Может, она
прилетела из Джурма или Кабула?
- Нет, муж разговаривал с некоторыми из эти обиженных Аллахом. Они
говорили, что машина прилетела оттуда, из-за гор, - показала женщина руками,
на восток.
Падерина уже решила для себя, что она останется здесь, в доме. Вечером,
когда им отвели одну комнату для гостей, она тихо прошептала капитану:
- Возвращайся в Зебак и передай нашим, что сюда прилетал вертолет из
Пакистана. У Нуруллы, видимо, устойчивая связь с гостями из-за границы.
Нужно, чтобы Асанов знал об этом. Может, они давно переправили полковника
Кречетова туда, в горы, в Пакистан.
- Понимаю, - согласился Чон Дин, - но прошу вас не выходить из этого
дома. Я скажу хозяину, что собираюсь идти в Ишкашим без вас.
- Договорились, - согласилась женщина, - и не нужно так сильно
отодвигаться, я не кусаюсь.
По обычаю им отвели общую постель и теперь подполковник и капитан
вынуждены были спать рядом, касаясь друг друга локтями. На предложение Чон
Дина, считавшего, что он может спать на полу в другом углу комнаты Падерина
не согласилась. Капитан сильно устал, а ему еще предстоял обратный путь. И
они разделили в эту ночь ложе, пожелав друг другу спокойной ночи и заснув
спиной к другому, каждый на своем боку.
Утром, позавтракав, Чон Дин сообщил о своих планах хозяину дома.
Старик, разумеется не возражал. Он ничего не терял в любом случае. Оказать
гостеприимство гостю было его долгом горца и правоверного мусульманина, и он
готов был оставить женщину у себя. А если незнакомец не вернется, что ж, в
его доме найдется место и для жены гостя. Старуха успела рассказать ему о
красивой туркменке, и он совсем не возражал обзавестись на старости лет
второй женой. Куда было деться одинокой женщине, если ее муж не вернется из
Ишкашима. Конечно, оставаться в этом доме. И старик с удовольствием оставил
в своем доме жену незнакомца. А там пусть сам Аллах рассудит, кто вернется
из Ишкашима и как сложится судьба этой женщины.
II
Не успели вошедшие в Афганистан советские войска развернуться по всей
линии границы, как в Пакистан потянулись десятки кадровых разведчиков
американских, французских, английских спецслужб. После избрания Президентом
США Рональда Рейгана в стране начала действовать хорошо отлаженная система
информационных сообщений и курьеров. По всей границе с Афганистаном имелись
надежные люди, информировавшие резидентов о перемещениях афганской
правительственной, армии, о настроениях среди оппозиции, о движениях племен,
кочевавших через горы и в пустынях.
Американцы развернули свою сеть в двадцати пакистанских городах. При
этом главные центры сбора разведывательной информации находились в
Исламабаде, Лахоре, Кветте и Пешаваре. Параллельно американские резиденты
получали необходимую информацию и об иранской армии, продолжающей
изнурительную войну с Ираком; и об индийской армии, сосредоточенной у границ
Пакистана, где всегда было достаточно напряженно и беспокойно.
Высоко в горах, в небольшом пакистанском городе Читрале был развернут
местный пункт сбора информации резидентуры ЦРУ. Здесь постоянно находился
сам резидент, двое его помощников и несколько курьеров, совершающих при
необходимости длительные переходы в горах. Резидент в Читрале контролировал
огромную северную область непосредственно Пакистана, а также стратегический
узел, где сходились границы СССР, Китая Индии, Пакистана ч Афганистана.
Донесения из Читрала передавались непосредственно в Пешавар, где
находился старший офицер, имевший право на самостоятельные действия. Уже
отсюда планировались многие операции, отсюда шли инструкции отрядам
моджахедов, указания, куда доставлять грузы, где их складывать, как
налаживать связь между разрозненными отрядами. Вскоре в Читрале была
построена специальная радиолокационная станция, перехватывающая разговоры
советских командиров. Для обслуживания станций были командированы еще два
сотрудника из Лэнгли.
Как известно, самые тяжелые бои шли в районе Джелалабада, куда шли
отряды оппозиции, направляемые из Пешевара и Читрала инструкциями
американских резидентов. После окончания войны в Читрале появился еще и
вертолет, позволявший резидентам перемещаться более оперативно и даже летать
по ту сторону границы, что было немыслимо во время пребывания в Афганистане
ограниченного контингента советских войск.
Последний резидент ЦРУ Джеймс Беннет был назначен сюда в начале
девяносто четвертого года, когда стало окончательно ясно, что оппозиция в
Таджикистане полностью разгромлена и теперь нужно работать с ее
представителями, находившимися в Афганистане. Он владел несколькими местными
языками, был автором работ по проблемам Востока, несколько лет до этого
провел в Индии. Его заместителем считался начальник радиолокационной станции
капитан Альфред Херрик, комавдированный сюда всего лишь три месяца назад Его
предшественник был отозван отсюда с тяжелым приступом малярии, которую он
успел подхватить в горах, несмотря на регулярно принимаемые лекарства и
различные сыворотки, которые вводились офицерам, предохраняя их от множества
болезней, столь характерных для этой части света.
Беннет - высоко роста, плотный, широкоплечий, с несколько вытянутым
лицом, тяжелым подбородком и светлыми серыми глазами - был похож на
американских киногероев образца вестернов, где он мог с успехом играть
шерифа или положительного героя. Херрику напротив, был небольшого роста,
имел нос в виде сплю щенной пуговицы, даже веснушки на лице, придававшие его
лицу какой-то комический оттенок. Но впечатление было обманчивым. Херрик был
очень опытным специалистом и кадровым сотрудником ЦРУ уже много лет.
Кроме них, в местном отделении резидентуры ЦРУ работали еще три
человека - техник Памелла Фукс, ее супруг - лейтенант Говард Фукс и
сотрудник аналитического отдела Гарри Блант.
В этот холодный вечер Беннет и Херрик играли в шахматы, слушая, как за
окнами бьется сильный северный ветер, пришедший из предгорий Гиндукуша.
- Как вы думаете, ситуация в Таджикистане может серьезно измениться? -
задумчиво спрашивал Беннет.
- Судя по всему, нет, - осторожно отвечал Херрик, глядя на шахматную
доску, - режим в Душанбе опирается на поддержку русских. Здесь сосредоточена
двести первая дивизия, усиленные отряды пограничных войск, довольно
значительные силы таджикских правительственных войск. Оппозиции не удастся
прорваться. Мы же вместе составляли отчет.
- Согласен, - кивнул Беннет, - об этом я помню, но не забывайте, что в
Таджикистане сейчас проживает не более трех миллионов человек. Сейчас
примерно столько же находятся в Афганистане. А это готовые на все люди. В
свое время многие не верили, что афганская оппозиция имеет хоть какие-то
шансы - теперь о режиме Наджибуллы уже никто не помнит.
- Таджикистан не Афганистан, - возразил Херррик, - здесь совсем другая
ситуация и другое население. Кроме того, три четверти живущих в Афганистане
таджиков не принимают ортодоксальных лозунгов непримиримой таджикской
оппозиции. О самом Таджикистане я не говорю. Там народ не хочет создавать у
себя теократическое государство по типу иранского. Эти люди уже познали
плоды цивилизации.
- Вам не кажется, что у нас трудная задача, - нахмурился Беннет, его
позиция была значительно хуже, ладьи Херрика угрожали прорваться в тыл, - с
одной стороны, мы не должны помогать созданию на Востоке новых исламских
государств по типу Ирана, всячески противодействуя фувдаменталистам. С
другой - должны объективно поддерживать фанатиков из таджикской оппозиции,
так сильно ослабляющих южный фланг всего Содружества Независимых Наций и
прежде всего России.
- Не вижу противоречия, - Херрик все-таки сумел прорваться на левом
фланге, тесня фигуры своего противника, - пока сохраняется равновесие,
никакого противоречия нет. Главное, не допустить победы ни тех ни других.
Как в ирано-иракском конфликте, когда оружие десять лет поставлялось обеим
сторонам. Хотя объективно ни Саддама Хусейна, ни Аятоллу Хомейни нельзя было
причислить к категории наших сердечных друзей. А ведь мы им довольно ощутимо
помогали.
- Вы предлагаете помогать здесь и русским? - усмехнулся Беннет.
- А разве мы им не помогаем? - удивился Херрик, - я отлично помню,
сколько выделил им конгресс на развитие их "демократии", хотя, если они
демократы, то я палестинский террорист.
Оба коротко рассмеялись этой шутке. Вошла миссис Фукс.
- Вы будете пить кофе? - спросила она, ставя перед каждым небольшую
чашечку с ароматно дымящимся напитком.
- Благодарю вас, миссис Фукс, - кивнул Херрик.
- И вы считаете, что такая неопределенная ситуация в этом районе будет
сохраняться достаточно долго. Я говорю о перспективе? - снова спросил
Беннет.
- Не знаю, - признался Херрик, - все будет зависеть даже не от
противостоящих в Таджикистане сил. Все решается в Москве. Если там на
выборах победят коммунисты или националисты, они вполне могут начать новое
объединение империи. И хотя историю трудно повторить, у них может получиться
некий симбиоз имперско-демократического союза, с которым нам снова придется
считаться. Вам шах.
- Да, может быть, вы и правы, - согласился Беннет, - он анализировал
возникшее положение на шахматной доске минут пять и, убедившись, что теряет
фигуру, сдался.
- У вас есть какие-нибудь сведения из Афганистана, от Нуруллы? -
спросил Херрик.
- От этого контрабандиста, - вздохнул с огорчением Беннет, - наша
трагедия в том, что мы всегда имеем дело с далеко не лучшими представителями
рода человеческого. С одной стороны, он поставляет нам необходимую
информацию, с другой - переправляет через границу крупные партии наркотиков.
Недавно он даже пытался с боем прорваться через таджикскую границу.
- Удалось?
- Разумеется, нет. Он потерял довольно много своих людей и снова ушел в
горы. А из его достижений можно отметить только один сбитый вертолет и
захваченный в плен офицер русских. Какой-то полковник, видимо пограничник.
- Что они собираются с ним делать?
- Пока решают, - пожал плечами Беннет, - может, обменяют на
кого-нибудь, может, попросят оружия, может, еще что-нибудь. Этот офицер нас
мало интересует, в конце концов, что может знать захваченный на границе
офицер, даже если он полковник. Ну, расскажет нам об организации охраны
одной из застав. Это мало продуктивно и совсем неинтересно.
- Да, наверное, так оно и есть, - согласился Херрик, - когда вы
собираетесь снова лететь туда?
- Завтра утром.
- В такую погоду? - удивился Херрик.
- Я прослушал прогноз погоды. Обещают завтра утром нормальную видимость
и отсутствие ветра.
- Вы уже вызвали вертолет?
- Мы говорили с Пешаваром. Оба наших пилота сейчас в Дроше, в тридцати
километрах отсюда. Они прилетят завтра утром за мной. Я столько раз просил
оставлять вертолет прямо у нас, но Пешавар не разрешает. Они тоже правы,
здесь в горах нет подходящих условий для размещения вертолетов.
- Все равно будьте осторожны. Я не доверяю этому Нурулле, - пробормотал
Херрик.
- Да, - поднял бровь Беннет, - у вас есть какие-нибудь основания для
подозрений?
- Я же докладывал вам три дня о нашем радиоперехвате. Говард все
записал в журнал. Кто-то достаточно открытым текстом сообщал, что груз идет
по назначению. Через Душанбе и Москву. Интересно, куда идет этот груз и что
это за груз. А если он идет через Москву, то, может быть, Нурулла решил
заработать на наших противоречиях. Какие связи могут быть у этого бандита с
русскими? Признаюсь, меня это очень тревожит. Мне казалось, что вы сообщите
об этом в Пешавар.
- У меня есть доказательства, что это был радист Нуруллы? - спросил
Беннет, - пока их нет, я не могу ничего сообщать. Все нужно проверить и
убедиться в двойной игре Нуруллы. Вот почему я завтра утром лечу в его
отряд.
- Не беспокойтесь, Нурулла не посмеет мне ничего сделать. Он хорошо
понимает, что вместо одного вертолета могут прилететь несколько и от его
людей ничего не останется.
- И все-таки будьте осторожны, - снова сказал Херрик.
На следующее утро вертолет сел почти рядом с домом,и Беннет, взявший с
собой вечно молчаливого, неразговорчивого Гарри Бланта, улетел с ним в
Афганистан. Миссис Фукс отправилась на кухню готовить еду к их возвращению.
Капитан Херрик пошел на обычное дежурство. Лейтенант Говард Фукс дремал в
своей комнате.
Дверь дома была взорвана точным попаданием из гранатомета. Херрик успел
схватить пистолет, выскакивая наружу. Пятеро незнакомцев, ворвавшиеся в
комнаты, поливали все автоматным огнем. Миссис Фукс, так и не успевшая
понять, что произошло, получила сразу несколько тяжелых пулевых ранений и
умерла прямо у кухонной плиты. Ее мужу повезло меньше. Он выбрался на
лестницу и был срезан автоматной очередью. Его живого еще добивали из
автоматов, разряжая целый магазин в его голову. Капитан Херрик успел
несколько раз выстрелить, задев двоих нападавших, после чего был сражен
автоматной очередью ворвавшегося через окно еще одного из нападавших. Уходя,
незнакомцы разрушили оборудование, сожгли документы и оставили на стенах
дома кроваво-красную надпись "Смерть американским империалистам". Напуганные
грохотом выстрелов и криками нападавших, жители соседних домов,
расположенных в пятистах метрах от станции, даже не решались выходить на
улицы города до тех пор, пока сюда не приехали две полицейские машины. Лишь
затем к месту разрушения начали собираться немногочисленные ошеломленные
соседи, с ужасом видевшие следы разрушения и смерти.
III
Рахимов, обнаруживший труп в лавке Али-Рахмана, на мгновение замер,
затем, наклонившись, внимательно рассмотрел лицо убитого. Он успокоился,
едва увидев бороду погибшего. У Чон Дина не могло быть подобной бороды.
Таких людей, как Чон Дин, на Востоке называли кеса, то есть безбородый.
Обычно, кеса встречались среди корейцев, китайцев и киргизов, у которых было
гораздо меньше растительности, чем у других восточных народов. Послышался
шум входивших в лавку людей. Рахимов стремительно обернулся, выходя в первую
ком нату. Там стояли Семенов и еще какой-то напуганный до смерти парень.
- Ты кто? - спросил у него Рахимов.
- Я работал в этой лавке, - испуганно забубнил парень, оглядываясь на
молчавшего Семенова, подтолкнувшего его в лавку своим пистолетом
- А погибший кто?
- Брат Али-Рахмана, его убили люди Алимурата, а я испугался и убежал.
- А где сам Али-Рахман?
- Умер от лихорадки пять дней назад.
- Понятно, - помрачнел Рахимов, - к тебе в лавку не приходил кореец или
киргиз небольшого роста, гость из Индии?
- Приходил, - обрадовался парень, - два дня назад. Его ждала на улице
жена. Он сказал, что Али-Рахман должен был оставить ему письмо, но у нас не
было никакого письма, и брат хозяина сильно разозлился, даже грозился
винтовкой.
- А потом что было?
- Пришли люди Алимурата и этот индийский гость ушел.
- Он ушел сам или вместе с этими людьми? - уточнил Рахимов.
- Сам, - кивнул парень, - но вместе с женой. А может, это была не его
жена, я не знаю точно.
- Ладно, - разрешил Рахимов, - похорони этого несчастного, пусть Аллах
даст ему покой*. [Дословный перевод автора. Конечно, правильнее писать
по-русски "царство небесное" или "пусть земля ему будет пухом", но эти слова
не передают стиля речи, принятого в обращении на Востоке. (Прим. автора).]
- Да успокоит Аллах и всех твоих умерших родных и близких, - сказал в
ответ традиционную фразу обрадованный парень. Он понял, что никто не
собирается его убивать.
- У хозяина были родные, - спросил Р.ахимов, - кроме погибшего брата?
- Да, здесь в Зебаке живет его семья, но все дела вел его брат, -
сообщил парень.
- Значит, теперь ты здесь хозяин, - строго предупредил его Рахимов, -
если узнаем, что ты обидел сирот, мы обязательно вернемся.
- Как я могу? - испугался парень. Он даже забыл про Семенова, - жена
Али-Рахмана моя единственная сестра.
- Тогда все в порядке, - Рахимов, кивнув Семенову, вышел из лавки.
Обратный путь был тяжелее обычного. Нужно было сообщить Асанову о
пропаже Падериной и Чон Дина. Но к их огромному облегчению они, придя в
лагерь, застали там почти падавшего от усталости Чон Дина, сумевшего за один
день преодолеть расстояние от лагеря Нуруллы до лагеря, где размещалась его
группа.
Теперь все были в сборе, если не считать Падериной, оставшейся в
кишлаке, рядом с бандой. Асанов, собрав офицеров, принялся объяснять задачу
каждого. Он заметил недоумение на лице Рахимова и, когда совещание
закончилось, попросил своего заместителя немного пройтись вместе с ним.
- Вас что-нибудь не устраивает? - спросил он подполковника.
- Честно говоря, да, - признался Рахимов,
- Я слушаю, - он понимал, что это только первый симптом.
- Вы достаточно четко очертили наши задачи по блокированию отряда
Нуруллы и разведки боем. Но вы практически ничего не сказали о завершающем
этапе операции. Каким образом мы сумеем освободить Кречетова из плена? Как
пройдет этот решающий момент во всей нашей экспедиции? Что мы должны делать?
Я вас не понимаю, Акбар Алиевич.
- Нельзя все предусмотреть, - уклонился от прямого ответа Асанов, -
иногда решения нужно принимать прямо на месте, непосредственно в боевой
обстановке
- Видимо, вы правы, - согласился подполковник, - извините меня.
- Ничего, - у Асанова испортилось настроение.
Ему не нравилось, что приходится скрывать от офицеров смысл и цели их
операции. Но абсолютная секретность была первым залогом успеха в этой
непонятной и непредсказуемой экспедиции. Он видел сомнения Рахимова.
Подполковник был опытным профессионалом и справедливо указывал на явные
погрешности всего плана, при котором не делался акцентна заключительный
этап, решавший исход операции. Вместе с тем Рахимов помнил о своем
запечатанном конверте и осознавал, что Асанов мог располагать гораздо
большей информацией о предстоящих событиях, чем любой из офицеров,
находившихся с ним в лагере.
Вечером этого дня они выступили, чтобы под покровом ночной темноты
подобраться как можно ближе к лагерю Нуруллы. Идти было нелегко. Шестерым
офицерам приходилось нести практически весь необходимый груз на себе, а это
делало и без того нелегкую дорогу почти вдвое тяжелее.
Тем не менее к утру они все-таки достигли нужной им точки, выбрав место
для лагеря в пяти километрах от места расположения отряда Нуруллы. На этот
раз осмотреть лагерь отправился сам Асанов, взявший с собой Чон Дина. В
случае, если их задержат передовые посты Нуруллы, они могут объяснить, что,
сделав крюк, возвращаются из города, причем Чон Дин даже мог указать дом,
где в данное время находилась его жена, а Акбар Асанов вполне мог сойти за
таджика, возвращающегося с гостем из Ишкашима.
И хотя Асанов действительно был таджиком, риск в их путешествии вдвоем
был огромный. Среди людей Нуруллы вполне могли .быть и были таджики,
прекрасно знавшие не только Ишкашим, но и живущих в нем таджиков,
составляющих большую часть населения города. А попасться на их вопросах было
легко, ибо невозможно знать всех жителей маленького городка в лицо или по
именам. Но у Асанова было еще одно преимущество - длинный лекарский нож и
различные травы. Высушенные и измельченные, они висели в специальных узелках
на поясе, как у опатных лекарей, столь редко встречавшихся в этих горных
местах. Расчет был на то, что бандиты заинтересуются мастерством Асанова и
все-таки отведут его в свои лагерь, а там Акбар мог ориентироваться прямо на
месте. Правда, и риск возрастал почти до максимума, ибо среди таджиков
Нуруллы вполне мог оказаться бывший житель Душанбе или воевавший в рядах
оппозиции моджахед, способный опознать Асанова. Генерал был слишком известен
в этой стране своим бесстрашием и своим гуманизмом по отношению ко всем
народам, проживающим в этом многонациональном крае.
До кишлака их никто не остановил, видимо, Нурулла считал, что плато, на
котором расположен его лагерь, достаточно хорошая позиция, чтобы опасаться
непрошенных гостей. Или просто им повезло, и они не встретили никого из
выставленных передовых постов, но в кишлак, как и планировалось, они вошли
вместе.
Хозяин дома, увидев Чон Дина, ничем не выдал своего огорчения. Ему
удалось подсмотреть за женой гостя, когда та сняла паранджу, и он был
вынужден согласиться с женой, что подобной красавицы в их кишлаке не было.
На самом деле Падерина была далеко не такой красавицей, но, не видевшему
вообще в жизни нормальных женщин, старому таджику казалось, что он видит
перед собой почти богиню.
Правда, все его радужные прогнозы рухнули, когда из Ишкашима вернулся
ее муж. Старик пил чай с ним и его спутником, искренне недоумевая, что нашла
такая красивая женщина в этом мужчине. Но он был гость, а она была его женой
и, значит, была неприкосновенна, как и положено в таких случаях. Асанов,
видевший волнение старика, незаметно улыбался, представляя, какое
впечатление на него должна была произвести Падерина. А затем он ушел в
лагерь, как лекарь, ищущий возможности небольшого заработка. Старик наотрез
отказался идти с ним, объяснив, что не верит этим безбожникам и насильникам.
Асанов шел к лагерю. Кроме длинного ножа, у него не было никакого
оружия, если не считать еще нескольких щипцов, колющих и режущих
инструментов. Почти у самого плато его остановил наряд из двух человек.
- Стой, - довольно грубо крикнули ему.
- Ассалам аллейкум, - вежливо поздоровался Асанов. Он был одет не в
пуштунский, а в таджикский национальный костюм, состоящий из свободно
болтавшегося халата, рубахи, штанов, заправленных в большие пыльные сапоги,
такой вариант "военизированной моды" середины девяностых.
Патруль даже не ответил на его обращение.
- Кто такой, - грубо спросил один из них, - откуда идешь?
- Я лекарь, - скромно ответил Асанов, - моя цель нести людям избавление
от мук и страданий. Если я могу чем-то помочь, я готов.
- Лекарь, - обрадовался второй из патрульных, - как раз то, что нам
нужно. Пойдем с нами.
Они направились прямо к лагерю. Расчет был правильным. В горах лекари
были как первая необходимость. Здесь не хватало ни медикаментов, ни врачей и
лечили по-прежнему старыми, проверенными дедовскими способами, не всегда
оставляющими шансы больным людям.
Асанов сразу обратил внимание на дисциплину в лагере. У палаток было
чисто, все они стояли, выстроившись в ряд. Костры горели в специально
отведенных для этого местах, где готовили еду и грели воду. У одной из
центральных, самых больших палаток патрульные остановились. Из палатки вышел
заросший человек в очках. Здесь было странно видеть человека в очках, словно
в пустыне вдруг встречал одетого в калоши прохожего. У горцев, всегда
славившихся великолепным зрением, многие никогда не видели очков за всю свою
жизнь.
Вышедший оказался врачом. После неудачного прорыва у Нуруллы было
довольно много раненых и вот уже несколько недель врач, буквально падая с
ног от усталости,пытался в одиночку спасать получивших тяжелые ранения
людей. Если учесть, что никто из окружавших его людей не мог даже делать
перевязку, можно представить, как он обрадовался появлению лекаря.
Позже Асанов узнал от раненых, что врач находился здесь по линии
Красного Креста и уже давно должен был возвращаться в Кабул, но Нурулла,
хорошо плативший за услуги единственного эскулапа, настаивал на его
пребывании в отряде.
Асанов делал перевязки несколько часов, промывал раны, давал лекарства,
имевшиеся в скудной походной аптечке, когда после полудня над лагерем
затарахтел чужой вертолет. Все начали выскакивать из своих палаток. Даже
раненые, способные ходить, вылезли, чтобы посмотреть на "летающую машину".
После того как из гранатомета была подбита такая машина "щурави", люди
Нуруллы чувствовали себя героями, способными бороться с этими монстрами.
Акбар обратил внимание, что на вертолете не было опознавательных знаков
пакистанских вооруженных сил. Из него вышел высокий, дородный господин,
похожий на спортсмена, затем спрыгнул еще один - суровый и недовольный, и
оба гостя прошли прямо в палатку Нуруллы.
Асанов сразу понял, что у него появился шанс. Палатка охранялась только
снаружи у входа. Нурулле и его людям и в голову не могло прийти расставить
часовых вокруг всей палатки, словно она была во враждебном окружении. Он
подошел поближе, с правой стороны палатки, там, где по его расчетам должен
был находиться стол и стулья, перевозимые в походных условиях специально для
таких гостей. Он услышал громкие голоса говоривших. Отвечал сам Нурулла. Это
ему принадлежал глуховатый голос с каким-то непонятным хрипом. С ним в
основном разговаривал один из приехавших.
- Ты все время пытаешься устроить какие-то свои интересы Нурулла, - с
угрозой говорил гость, - так дальше нельзя. Мы платим тебе больших деньги.
Зачем ты полез через кордон, не предупредив нас. Я еще в прошлый раз
говорил, что это было глупо. Даже преступно по отношению к своим людям.
Сколько человек ты потерял и ради чего? Или у тебя были какие-то другие
планы?
- Ничего не было, - отвечал Нурулла, - просто борьба с неверными мой
долг и моя обязанность перед моим народом.
- Говорил своим людям, такие дешевые вещи, - разозлился гость, - а
зачем ты полез на самом деле?
- Мы воюем за правду.
- Поэтому возите наркотики в таком количестве. Это ваша правда?
- Не говори так, - попросил Нурулла, - ты ведь знаешь, что под
Джелалабадом пять лет назад погиб даже мой сын.
- Не нужно нас обманывать, - разозлился гость, повторив свои слова, - у
нас есть даже ваша радиограмма. Вы теперь возите наркотики не только через
Душанбе, но и через Москву?
Асанов замер, ему показалось, что он ослышался.
Но замер и сам Нурулла. В палатке наступило неловкое молчание. Наконец
хозяин палатки чуть виновато кашлянул.
- Насчет Москвы ты не прав. У нас с ними была точная договоренность.
Главное, чтобы груз дошел до Москвы, а там не наше дело.
- Кто это "они"? - спросил гость.
- "Они" это "они", - уклонился от прямого ответа Нурулла. - Я понимаю,
чего вы боитесь. Но уверяю тебя, эти люди не причинят вам вреда, скорее,
наоборот, помогут в случае необходимости.
- Не нужно меня агитировать, - гость был явно взбешен, - это правда
насчет наркотиков?
- А как мне кормить всех своих людей? - немного виновато ответил
Нурулла, - у меня просто нет другого выхода.
- Ты решил работать на двух хозяев, - с явной угрозой заметил
взбешенный гость, - смотри, Нурулла, на двух конях хочешь усидеть. А так не
бывает.
- Ты напрасно пугаешь меня, - теперь уже с трудом сдерживался Нурулла,
- твои люди и армии далеко, а мои люди совсем близко. Не нужно так со мной
разговаривать.
- Мы сейчас уедем, улетим, - поправился гость, - и больше никогда сюда
не вернемся. Ты этого добиваешься?
- Ты ведь знаешь, что нет. Вы мои друзья и я рад, что вы мои гости, -
немного сбавил тон и Нурулла.
Асанову не нравился ни тон разговора, ни его содержание, но он
продолжал внимательно слушать.
- Этот офицер еще у тебя? - спросил гость.
- Да. Он полковник. Думаю обменять его на пятерых моих людей, попавших
в плен два месяца назад. Как думаешь, "шурави" согласятся?
- Если действительно полковник, думаю, да.
- Настоящий, - оживился Нурулла, - хочешь, его сейчас приведут.
- Не хочу, - отрезал гость, - сам разбирайся со своими пленными.
- Как хочешь, - Нурулла был явно разочарован. Он так хотел похвастаться
пленным офицером и сбитым вертолетом.
- Нас интересует, какие части дополнительно могут перебросить на
границу "шурави", если начнется крупный военный конфликт. Сумеешь узнать?
- Как обычно, - оживился Нурулла.- Мои люда везде. Они проникают
повсюду. Поэтому я всегда знаю, что хочет делать дурак Алимурат со своей
командой и фанатик Абу-Кадыр.
- Не будь таким самоуверенным, - посоветовал гость, - Аллах не любит
подобной гордыни.
Со стороны вертолета раздались какие-то крики. Асанов заметил, как
бегут сразу несколько человек по направлению к палатке Нуруллы.
- Что случилось? - испугались охранники.
- Пустите, - пилот вертолета бежал первым. Он был явно взволнован. За
ним бежало десятка два человек, понявших, что случилось нечто ужасное.
- Сэр, - вбежал в палатку пилот, - только что передали. На нашу станцию
совершено нападение неизвестными лицами. Все трое наших офицеров убиты.
- Не может быть, - закричал гость, стуча кулаком по столу.
- Вас просят немедленно вернуться, - сказал запыхавшийся от быстрого
бега пилот.
- Да, да, конечно, - заторопился гость, и обращаясь к своему
молчаливому спутнику, попросил: - Давайте быстрее. Что там еще случилось,
подробности известны? - спросил он. Разговор шел только по-английски.
- Двое нападавших были ранены. Но их пока не нашли. Полиция вызвала
войска, чтобы, оцепить весь район.
- Как сама станция?
- Говорят, разгромлена.
Наступило короткое молчание. Затем гость громко выругался, послышался
щум падающей табуретки.
- Нурулла, - обращаясь к главарю банды, сказал гость, - мы попытаемся
вернуться через несколько дней. А ты узнай то, что нам нужно. Плату получишь
обычную, как всегда.
- Договорились, - Нурулла не знал английского языка, но понял, что
случилось нечто исключительное.
А генерал Асанов знал английский и понял весь разговор между пилотом и
гостем, так неожиданно спустившимся с небес в "летающей машине".
Он и не подозревал, что среди стоявших в палатке бандитов был и еще
один, также отлично знавший английский язык, но предпочитавший об этом
молчать.
IV
Региональный резидент в Пешаваре Стивен Мосс узнал о случившемся из
информационных сообщений. Это был не просто скандал, это была катастрофа,
которая могла стоить Моссу его карьеры в лучшем случае. Он немедленно вызвал
вертолет и вылетел на место происшествия, предварительно сообщив по цепочке
в Лэнгли.
Он прилетел почти вместе с Беннетом и, задыхаясь от гнева, наблюдал,
как грузят трупы троих офицеров ЦРУ, погибших во время варварского
нападения. Его даже не волновал вопрос о погибших. Его интересовало только
одно - кто это мог сделать? Растерянный Бен-нет и оставшийся в живых Блант
пытались отыскать среди обгоревших бумаг и разрушенных машин хоть
какие-нибудь уцелевшие документы. Судя по всему бандиты ушли, ничего не
забрав, лишь разгромив станцию и застрелив всех находившихся на ней людей.
Мосс хранил тяжелое молчание, считая, что главный разговор, еще будет
впереди. Лишь когда пакистанские полицейские и врачи покинули дом, лишь
когда удалось привести в порядок две комнаты на втором этаже, лишь тогда
Мосс решил переговорить с обоими оставшимися в живых сотрудниками станции,
один из которых к тому же был местным резидентом.
- Как это могло случиться? - строго поинтересовался Мосс, опустившись
наконец в одно из немногих уцелевших кресел.
- Даже не представляю, - вздохнул Беннет, - бедняга Херрик, у него в
Сан-Диего была семья. Мы даже представить такое не могли. Как будто в
кошмарном сне. Здесь всегда было так спокойно.
- Это вас и ввело в заблуждение, - сухо отрезал Мосс, - и тем не менее
у вас есть какие-нибудь подозрения или версии?
- Никаких, - признался Беннет, - здесь в горах просто не могли быть
внезапно появившиеся бандиты. Видимо, акция была кем-то хорошо организована
и спланирована.
- Это я догадался и без вас, - разозлился Мосс, - меня интересует, кто
это мог сделать? Вы же понимаете, что все это так просто не кончится. Из
Вашингтона обязательно пришлют кого-нибудь для расследования. А что вы им
скажете? Мы улетели и ничего не знали. А когда прилетели, увидели убитых? За
такой ответ вы вылетите из разведки и вас не возьмут работать ни в одно из
правительственных учреждений еще тысячу лет. Вы это понимаете?
- Понимаю, - вздохнул Беннет.
- А вы что думаете? - обратился Мосс к вечно молчавшему, сутулому
Бланту.
Тот пожал плечами.
- Не знаю, - честно признался Блант, - здесь такого никто не ожидал.
Это совсем непохоже на местных жителей.
- С чего вы взяли, что это были местные, - закричал Мосс, - откуда вы
это придумали?
- Они слишком хорошо знали систему охраны. Шли со стороны города, -
показал Блант в сторону домов, - а не со стороны гор, где у нас установлены
наблюдательные камеры. Потом дверь, вышибали гранатометом. А ведь снаружи
это обычная деревянная дверь. Только изнутри она обшита стальными листами. А
нападавшие даже не пытались ее выбить - сразу стреляли из гранатометов, -
Гарри был аналитиком и умел систематизировать факты.
- Что вы хотите сказать? - нахмурился Беннет.
- У нападавших были свои информаторы. И даже среди тех, кто бывал на
нашей станции, - уверенно заявил Блант.
Мосс изумленно уставился на него.
- Вы понимаете, что вы несете? - прошипел он, - это значит, что вы оба
не просто дилетанты, а проявившие непростительную халатность офицеры,
которая в свою очередь привела к гибели трех ваших офицеров. О чем вы
говорите?
- Просто анализирую факты, мистер Мосс, - спокойно ответил Блант, - это
моя специальность.
- Бросьте, - махнул рукой Мосс, - хорошо еще, что это только ваши
выводы. Значит, получается, что будущие убийцы уже бывали на вашей станции.
А вы их принимали, да?
- Я этого не говорил.
- А, что вы говорили, - уже кричал Мосс, - вы вообще отдаете себр
отчет, что вы говорили?
- Вполне, - спокойствие Бланта действовало на обоих его руководителей
еще хуже обычного, - я проанализировал имеющиеся факты и могу сообщить
следующее. Нападение было хорошо организовано и продумано. Все нападавшие
имели четкий план действий, схему расположения комнат в нашем доме. Они
знали о нашей системе охраны. Наконец, в их задачу не входил поиск
каких-либо документов. Они для этого выбрали слишком неподходящее дневное
время и наделали много шума. Значит, это была либо акция устрашения, либо
акция возмездия. Имеется и еще один, третий вариант, при котором эта акция
носила характер продуманной провокации. Вот мои выводы.
- А с чего вы взяли, что у них был план нашего дома? - поинтересовался
Беннет.
- Вы видели, как был убит капитан Херрик. Убийца зашел сзади, через
окно. А для этого нужно обойти наш сарай. Значит, убийца точно знал, где
находится это окно. Кроме того, мистер и миссис Фукс были убиты почти сразу.
А ведь они не дилетанты. Значит, им не дали добраться до оружия, сознательно
отрезав им путь к отступлению.
- В логике вам не откажешь, - вынужден был недовольно признать Мосс, -
тогда будьте добры докончить свою мысль. Кто мог дать нападавшим этот план и
расположение ваших комнат? Кто тот человек, столь хорошо осведомленный о
вашей станции? Можете сказать его имя?
- Конечно, нет, - Блант был по-прежнему спокоен, - но искать его нужно
среди наших курьеров или связных, приходивших в этот дом.
- Сколько их человек? - быстро спросил Мосс у Беннета.
- Человек двадцать-двадцать пять, - очень недовольно ответил Беннет, -
проверить каждого очень трудно. Многие из них сейчас по ту сторону границы.
Вы представляете, сколько времени и сил уйдет на эти поиски?
- У вас есть другое предложение? - спросил, нехорошо улыбаясь, Мосс, -
я, например, не вижу альтернативы разумным доводам мистера Бланта.
Он уже быстро прокрутил ситуацию и понял, каким может быть единственный
шанс на спасение своей карьеры. Если удастся действительно доказать, что
нападение было организовано, одним из людей Беннета, то в самом плохом
варианте пострадает проявивший непростительную халатность Беннет и сам
Блант. Но уже никак не их релюнальный резидент, который просто физически не
мог проконтролировать все контакты своих офицеров с их курьерами и
осведомителями.
На этом можно было сыграть, и Мосс с удовольствием ухватился за эту
идею. Кроме того, он знал, что совсем скоро в Пакистан прилетит специальный
представитель Лэнгли, проводящий расследование по факту ти-бели трех
офицеров. И, значит, нужно быть готовым к неприятным вопросам этого
господина.
- Будем искать, - решительно заявил Мосс, - завтра утром сюда прилетят
трое наших офицеров. Они помогут вам навести порядок, разобраться с
уцелевшим оборудованием и документами. Проверьте все бумаги особенно
тщательно. Может, нападавшие что-то искали. В любом случае все пропавшие
бумаги и документы актируйте, потом аналитики разберутся, что к чему.
Внизу послышались чьи-то голоса..
- Опять кто-то пришел из местных властей, - поморщился Беннет, - они
так спешат выразить свое сочувствие, как будто здесь соревнование, кто
успеет раньше. Мистер Блант, будьте добры, спуститесь вниз и скажите, что я
простудился. И можете сами выслушивать их соболезнования.
Блант, кивнув, поспешил вниз. Там уже работали строители,
устанавливающие вторую, пока временную дверь вместо выбитой взрывом.
Когда они остались одни, Мосс достал сигареты. Предложил их Беннету.
- Вы понимаете, в каком вы положении? - тихо спросил он. Беннета задело
это обращение "вы", как будто Мосс сразу пытался отгородиться от всех
возможных в будущем неприятностей. Но спорить не стал. Не в его положении
было портить и без того натянутые отношения с региональным резидентом. Он
просто угрюмо кивнул головой. Мистер Мосс почувствовал, что немного
пережимает, слишком давя на своих подчиненных и несколько расслабился.
- Что у вас с этими головорезами Нуруллы? - спросил Мосс, - давая
понять, что неприятная часть разговора закончена.
- Никаких результатов. Они не стоят наших денег, которые мы им платим,
- заявил еще не остывший от предыдущей темы Беннет, - я передал самому
Нурулле ваше поручение. Он обещал его выполнить достаточно скоро.
- Они по-прежнему занимаются наркотиками?
- Боюсь, что да. Это просто как наказание. Но иначе он просто не сможет
прокормить своих людей. Он мне прямо так и заявил, что это необходимость для
поддержания минимального жизненного уровня. А деньги, которые мы ему платим,
он просто кладет в карман или на свой счет в банке, в Карачи.
- Вы даже знаете, где он держит деньги, - усмехнулся Мосс.
- Конечно, ведь иногда он просит перевести деньги по этому адресу. Но в
целом он пока неплохо справляется с некоторыми задачами, которые мы перед
ним ставим. Хотя иметь с ними дело просто противно.
- Вы стали так щепетильны?
- Нет, просто более брезглив. Они настоящие подонки. Готовые за деньги
сделать все, что угодно. Никакого понятия о чести или морали. Нам даже
удалось выяснить, что у них есть связи с Душанбе и Москвой.
- Вы думаете, они работают и на русскую разведку?
- Конечно, нет, - Беннет провел рукой по лицу, оставляя на нем темные
полосы. Рука была в саже, а он совсем забыл об этом, - для этого они слишком
примитивны, - добавил он и, извинившись, пошел мыть руки.
Вернувшись, он увидел, что Мосс, достав небольшой стаканчик, налил себе
виски. Второй этаж почти не пострадал от огня и разрушений, а их бар вообще
сохранил все бутылки.
- У нас нет льда, сэр, - извинился еще раз Беннет, - холодильник внизу,
кажется сильно пострадал.
- Ничего, - махнул рукой Мосс, - выпью так. Ваше здоровье, - Беннет
налил и себе стаканчик.
- Будьте здоровы, - в ответ произнес он.
- Вы слышали об этом советском офицере, которого захватил Нурулла? -
спросил Мосс, настроение у которого заметно улучшилось.
- Слышал. Это обычный полковник пограничной стражи. Он не представляет
для нас никакого интереса.
- Не совсем, - возразил Мосс, - раньше их пограничная стража входила в
КГБ, а этот полковник соответственно был офицером КГБ. Он может рассказать
интересные вещи.
- Я об этом даже не думал. И потом, прошло уже столько лет после
распада их страны и развала КГБ. Что нового может рассказать нам этот
полковник? Он сейчас у Нуруллы в лагере и тот решает, как его использовать -
хочет обменять на своих пленных или на оружие.
- Как им удалось захватить такого офицера? Подробности вы знаете?
- Нурулла мне рассказывал еще в прошлый раз. Надо сказать, он гордится
таким пленным не меньше, чем своими пулеметами. Они пытались прорваться на
одном из участков заставы, видимо, снова хотели провезти груз с очередной
партией наркотиков, но русские дали им бой, заставив их отступить. Во время
боя над сражавшимися появился вертолет. Его и сбили люди Нуруллы. А
полковника выбросили из вертолета еще до взрыва. Вот он и попал к ним в
плен. Ничего необычного. Во время войны такие истории случались в этой
стране все время.
- Интересно, - заметил Мосс. Во время войны он не был в Пакистане, а
работал в Южной Америке и теперь все время открывал для себя что-то новое.
- Кстати, во время войны дважды попадал в плен даже будущий
вице-президент России Руцкой. Для моджахедов он был обычным товаром, который
можно было выгодно обменять. Интересы и деньги были выше любых вдеологий.
Руцкой тоже был полковником, но обычным летчиком, а такие ребята нам просто
тогда не были нужны. Никто же не знал, что он станет вице-президентом. Я
работал в это время в Индии и хорошо помню эту историю, - закончил Беннет.
- Думаете, наш захваченный пограничник станет будущим вице-президентом
России? - усмехнулся Мосс.
- У них в стране может быть все, что угодно. Я вообще не удивлюсь, если
вдруг выяснится, что в Москве произошел очередной переворот и к власти
пришли ...
